Все же могущественные царства, которые удавались князю мира сего, были недолговечны и погибли. В высшем смысле и Александр Македонский, и Юлий Цезарь, и Наполеон, как Аттила, Чингисхан и Тамерлан были неудачниками, как неудачником будет и удачливый Гитлер. Конфликт ценности и силы не разрешается в мировом плане всегда торжествующего зла. Последнее слово не принадлежит человекуубийце. Человек призван быть не убийцей, а воскресителем. И за воскресителем стоит сила большая, чем человеческая. Я верю в возможность изменения сознания, революцию сознания, переоценки ценностей, духовного перевоспитания человека. И иному сознанию предстанет и иной мир. [180]

ПУТИ ГУМАНИЗМА

Воспроизводится по изданию 1996 г. Страницы оригинала в прямых скобках внутри текста.

Тема о гуманизме имеет центральное значение для нашего общества, потому что это есть тема о человеке. Человек в опасности, самый образ его может пошатнуться. И вместе с тем человек хотел бы подняться во весь рост. Слово гуманизм многозначительно. Первоначально в эпоху Ренессанса оно означало обращение к античной культуре, изучение греко–римской культуры и языка. Флорентийские гуманисты в точном смысле слова были даже мало творческими людьми и, восстанавливая прошлое, впадали в педантизм. Но вместе с тем гуманизм означал пробуждение свободного творчества человека и был обнаружением огромных творческих сил его, которые в средневековье были связаны. В XIX веке гуманизм получил смысл человечности, гуманного отношения к человеку, что иногда определяется словом гуманитаризм. Но можно дать обобщающий смысл гуманизму. Гуманизмом я буду называть признание высшей ценности человека в жизни мира и его творческого призвания. Это возвышение достоинства человека может иметь разное обоснование. Сейчас происходят

[181]

искания нео–гуманизма. Мы это видим в советской России. О гуманизме, об особом значении человека говорит в своих речах даже Сталин, о нем пишут в журналах и газетах. Стремление к новому гуманизму есть и в Америке. Россия и Америка во многом страны противоположные, но наиболее молодые, наиболее сильные, наиболее обращенные к грядущему. Франция по–прежнему считает себя носительницей гуманизма по преимуществу, но это старый гуманизм, хотя и обновляющийся. Слабость обнаруживается тогда, когда гуманизм связывается с индивидуализмом. Русский гуманизм может быть только коммюнотарным, и это связано с русской традицией. Вопрос о гуманизме потому уже имеет такое большое значение, что современный мир переживает кризис человека, который глубже кризиса общества. Я давно уже писал о том, что в мире происходит острый процесс дегуманизации [См. мою книгу «Судьба человека в современном мире».]. Он наиболее обнаруживается в фашизме и национал–социализме, но охват его гораздо шире и распространяется на многие умст–венные течения нашей эпохи. Нужно помнить, что процесс дегуманизации давно уже происходит в капиталистическом строе, хотя и в прикрытой форме. Капитализм с его страшной безличной властью денег раздавливает человека, превращает его в орудие не–человеческих целей, он раздавливает не только трудящиеся классы, но и классы господствующие, искажая в них образ человека. Но вот что важнее всего. Самые большие завоевания человека в науке и в технической власти над природой стали главным источ — [182]

ником дегуманизации человеческой жизни. Человек не овладел еще выдуманной им машиной. Современная машинная, техническая цивилизация убийственна для внутренней жизни человека, разрушает его целостность, искажает его эмоциональную жизнь, делает его орудием нечеловеческих процессов, не дает возможности созерцания вследствие нарастающего ускорения жизни. Нашу эпоху иногда характеризуют как эпоху масс и коллективов, в которых теряется человек. Эта потерянность человека в современном мире, мире организованных количеств, не может не вызывать в человеке желания вновь найти себя и утвердить свое достоинство. Отсюда разговоры о гуманизме и нео–гуманизме. Но могут ли старые формы гуманизма помочь человеку спастись от устрашающей дегуманизации, которая может принимать и очень грубые и очень утонченные формы? Война велась во имя разных идей, между прочим и во имя идеи гуманистической. Но она показала, что гуманизм оказался все‑таки очень тонким слоем, затронувшим лишь верхние слои культуры (это нужно понимать совсем не в смысле буржуазных слоев). Гораздо глубже проникли и шире распространены религиозные верования, и с ними более связана судьба человека, всякого человека на земле. Но и христианство, как и гуманизм, тоже не проникло в самую глубину и не захватило большую часть человечества, даже формально исповедующую христианскую веру. Так называемые немецкие христиане, сочувствовавшие нацизму, тоже считали себя христианами. Отсюда глубокий кризис человека, его растерянность перед событиями мира, превосходящими по своим размерам все, что было в [183] прошлом. Человек для самоспасения хватается за старые верования, религиозные и антирелигиозные (антирелигиозность тоже есть верование), за старые направления и партии, но помощи получает мало. Так как гуманизм есть тема о человеке и его кризисе, то естественно желание более углубиться в эту основную тему. Он имеет несколько источников и несколько типов, враждующих между собой. Вражда эта иногда бывает основана на ошибке сознания. Это нужно выяснить.Источником европейского гуманизма считают гуманизм античный, греко–римский. В Греции начал раскрываться образ человека. В скульптуре древнего Востока образ человеческий был еще смешан с образом звериным. В греческой скульптуре впервые явлен был прекрасный образ человека. В греческой трагедии раскрылся трагизм человеческого существования перед лицом непобежденного еще рока. В греческой философии гениально обнаружена самостоятельность человеческой мысли, ищущей истины. Но духовная независимость человека от власти космических сил, как и от власти античного государства, не могла быть еще утверждена. Начало личности в ее безусловной ценности не было еще найдено. Для Европы греческий гуманизм остался вечным образом высокой человеческой культуры. Ренессанс вернулся к этому источнику, и ренессансный гуманизм, преисполненный жаждой творчества, обратился к античности и в ней искал опоры. Ренессансный гуманизм утвердил самостоятельность человека, свободу человека в творчестве культуры, в науке и искусстве, и в этом была его правда. Связанность и недостаточная [184] раскрытость человеческого творчества в средневековом христианстве должны были быть преодолены. Но ренессансный гуманизм начал также утверждать самодостаточность человека и разрыв с вечной истиной христианства, и в этом была его неправда. Отсюда пошла вся трагедия новой истории, трагическая диалектика гуманизма, в которой самодостаточность человека переходит в отрицание человека, в антигуманизм. Произошел разрыв религиозного и антирелигиозного гуманизма. В противоположность христианской богочеловечности, взаимодействию двух начал, божественное начало утверждается против человеческого, человеческое начало против божественного. Бог стал как бы врагом человека, человек же врагом Бога. Страшная вина тут лежала на нечеловеческом и античеловеческом, бесчеловечном понимании Бога и на безбожном понимании человека, превращении его в исключительно природное и социальное, т. е. зависимое существо. Вся новая история наполнена жизненной диалектикой человеческого и божественного, это основная ее тема. В Ницше, значение которого огромно и обозначает и кризис христианства, и кризис гуманизма, в идее сверхчеловека и сверхчеловеческой высоты, к которой он был устремлен, исчезает и Бог, и человек. Гуманизм подходит к пропасти. После явления Ницше, в сущности, уже невозможен оптимистический, рациональный, прекраснодушный гуманизм. Такого рода гуманизм был серединным царством, и он разлагается на предельные начала. Ставится эсхатологическая тема. То же обнаруживает творчество Достоевского, которое есть кризис гуманизма самодостаточного и самодовольного, но в совершенно ином,