257//258

туры, как в ренессансе начала XX века. Но на это нужно смотреть с точки зрения диалектического развития, которое совершается через противоречие. В этом отношении у Гегеля была большая правда. И вот, несомненно, что через катастрофические процессы Россия и русский народ вернутся к своим вечным идеям, наиболее глубоко его выражающим. В России бывали империалистические и националистические соблазны и уклоны как отрицательный полюс. Эти соблазны и уклоны бывали у всех народов. Но не в этом русская идея и русское призвание в мире. Русским свойствен универсализм в большей степени, чем другим народам. [Мысль Достоевского о том, что русский человек всечеловек, была основана прежде всего на<1 ел. — нрб.>универсальном гении Пушкина.] Русские были патриотами Западной Европы. Это было и у славянофилов. Русский человек, несмотря на своеобразную душевную структуру, отличную от структуры западного человека, был очень открыт и восприимчив ко всем западным движениям духа, которые по–своему перерабатывал. В русскую идею всегда входило объединение Востока и Запада, двух потоков мировой истории. Это остается и в русском коммунизме, который был западного происхождения, но впитал в себя элементы славянофильские. Мировая роль советской России связана прежде всего с социальным переустройством мира. Первый раз во всемирной истории в основу социального строя огромной страны положен принцип, не допускающий эксплуатации человека человеком. Личная собствен-

258//259

ность утверждается в конституции 36–го года, но при условиях, не допускающих эксплуатации. Страх русского коммунизма, который часто бывает просто буржуазным страхом, боязнь утерять свои социальные привилегии искажает и ослабляет западное сознание. Он и породил фашизм, к которому неизбежно ведет анти–коммунистический фронт. Из страха ничего хорошего произойти не может, и победа над страхом есть высшая духовная задача человека. Но есть западные люди, у которых страх этот не является корыстным и определяется высшими идейными соображениями. Тогда он объективно принимает форму боязни за судьбу личности, страха безличного Востока. Эти пугающие призраки необходимо рассеять. С таким же успехом, как говорят об отрицании принципа личности в России, можно было бы говорить об отрицании принципа личности во Франции в эпоху Великой французской революции. Ни из чего не видно, чтобы Марат более утверждал высшую ценность личности, чем деятели русской революции. В суждениях об этих вопросах нужно еще все время иметь в виду, что техническая цивилизация сама по себе есть сила, обезличивающая и античеловеческая, хотя техническая сила человека есть орудие освобождения человека, если она подчинена духу. Обезличивающая сила технической цивилизации достигла наибольшего выражения в Западной Европе и Америке. Капиталистическая индустрия безлична, более безлична, чем пугающий европейцев безликий Восток. И потому Запад переживает кризис человеческой личности. Россия может помочь выйти из этого кризиса, который не может быть преодолен старым индивидуализ-

259//260

мом. Понять противоречия советской России можно лишь в исторической, вернее, в историософической перспективе, которая обычно отсутствует в отрицательных суждениях, русских и иностранных. В России происходит процесс острой индустриализации, процесс жестокий и мало считающийся с ценностями человеческой личности, как и многие процессы истории. [В России] индустриализация происходила под знаком коммунизма. В Англии начала XIX века происходила под знаком индивидуалистического капитализма. Был ли процесс первоначального накопления в Англии, описанный К. Марксом, менее жесток и более человечен? Капиталистическая индустрия вошла в мир с жестокостью, беспощадной к человеку. Но вот, что необходимо помнить Западу, когда происходит суд над советской Россией. Индустриализация России, имевшая свои неприглядные стороны, привела к русской победе над Германией и спасла не только Россию, но и всю Европу от грозившего рабства. Россия уже спасла раз Европу от татарского нашествия. Она ныне спасла ее от нашествия гитлеровской Германии. Но с более глубокой точки зрения только духовное христианское возрождение, объединяющее принцип личности и принцип коммюнотарности, может открыть путь к преодолению грозящей миру безличности и бесчеловечности9. Мы стоим перед началом новой мировой эпохи, в которой есть для нас еще много загадочного. Но радости есть мало даже после правого окончания войны, потому что кончающийся мир находится в ужасном состоянии раздора и вражды, в нем не остается ничего твердого. Мир одержим ненавистью, и он как бы покинут Богом. Новый мир260//261новой эпохи есть не только новый социальный мир, но и новый духовный мир. Если в человеческом мире не будет найдено нового духовного единства, если не будет найдено новых духовных форм для христианского универсализма, то не помогут и социальные переустройства. Но мы не должны фатально смотреть на будущее, оно всегда зависит и от человеческой свободы.ВЛАСТЬ ПРОШЛОГО И ГРЯДУЩЕЕПервая публикация: Власть прошлого и грядущее. — Русские новости. — 20 июл. 1945. — №10. (Клепинина, №459)