Таким образом, понятие переходит от тезиса к антитезису. Однако оно не может на этом остановиться: содержание антитезиса также требует самоперерастания и перехода в свою противоположность. Это перерастание, т. е. отрицание отрицания, принимает форму не возвращения к тезису, а дальнейшего развития идеи и восхождения к синтезису, иначе говоря, к понятию, в котором осуществлено тождество противоположностей.

Это тождество есть не абстрактное тождество рассудка, а конкретное тождество разума; оно состоит в том, что живая действительность не боится противоречий, но, напротив, воплощает их в себе.

При внимательном рассмотрении оказывается, что третья ступень развития, синтезис, содержит, кроме живого тождества противоположностей, некоторые дополнительные элементы рационалистической односторонности, которые требуют нового отрицания, и т. д. Таким образом, саморазвитие идеи всегда происходит в форме триады, т. е. через три ступени — тезис, антитезис, синтезис.

Пример этого можно найти в начале гегелевской «Науки логики». Начиная с чистого бытия и не находя в нем никакого содержания, Гегель отождествляет его с ничто. «Начало, следовательно, — пишет он, — содержит в себе и то и другое, бытие и ничто; оно есть единство бытия и ничто, или, иначе говоря, оно есть небытие, которое есть вместе с тем бытие, и бытие, которое есть вместе с тем небытие»[322].

Гегель находит подлинное выражение этого тождества между бытием и небытием в становлении (Werden)[323].Согласно традиционной формальной логике, на все распространяются законы тождества, противоречия и исключенного третьего, так что «всякое А есть А» и «никакое А не может быть не-А». Гегель рассматривает такую логику как выражение рационалистических абстракций, неприложимых к конкретной живой действительности, в которой, наоборот, все противоречиво и «всякое А есть В», так как наличие противоречий, конфликтов и борьбы между противоположными началами заставляет жизнь прогрессировать и развиваться. Таким образом, диалектическая логика резко отличается от логики рассудка.В целях критики возьмем более конкретный пример, именно отношение между внешним и внутренним. Гегель рассматривает его в своей «Логике», приводя в качестве примера силу как внутреннюю форму действительности и ее внешнее выражение как форму существования; он стремится показать, что в этом случае внутреннее и внешнее есть «всего лишь тождество» («nur eine Identitat ausmachen»). Он высказывает ту же мысль, хотя и менее отчетливо, в других частях своей «Логики», например когда говорит о внутренних ощущениях (чувствах) и их телесном выражении в плаче, смехе и т. п.[324]Возьмем какой-нибудь частный пример психического состояния и его телесного выражения. Предположим, что два соперничающих и враждебных друг другу мыслителя, занимающихся какой-либо философской проблемой, ведут оживленный спор. Одному из них удается доказать, что теория его противника содержит в себе, очевидно, абсурдные положения. Он разбивает аргументы противника; он сознает свое превосходство; голова его высоко поднята; время от времени у него вырывается короткий саркастический смех.Конечно, невозможно в этом случае говорить о тождестве между внутренним и внешним, между психическим переживанием и его телесным выражением. Телесное выражение состоит из пространственных процессов: изменений положения головы, периодических сужений и расширений грудной клетки, движения частиц воздуха, звуковых волн и т. д. Внутреннее психическое переживание спорящего — выражение его собственного я — это гордость и наслаждение собственным превосходством и иронически презрительное торжество над своим соперником.Все эти сокровенные, внутренние, иначе говоря, психические, процессы имеют только временную форму, а внешнее, т. е. телесное, выражение является пространственно-временным. Отделяя путем умственного анализа одну сторону от другой, можно легко заметить, что качественная разница между психическим и материальным огромна. Неспособность сосредоточить внимание то преимущественно на одном, то на другом, для того чтобы обнаружить различие между ними, ведет к их смешению, что является такой же нелепой ошибкой, как утверждать, что цвет и протяженность красного диска, на который мы смотрим, тождественны, и не быть в. состоянии мысленно отличать его красноту от его пространственной формы (круг).Глубокое различие между психическим и его материальным проявлением не мешают им находиться в самом тесном единстве, даже более тесном, чем единство красного цвета и его протяженность. В примере, который мы рассмотрели, имеет место взаимопроникновение различных и даже противоположных процессов (внутренних и внешних), хотя оно не является тождеством противоположностей, а только их единством.