Укрывание антихриста под земными обликами и формами, своеобразное утверждение этих форм и их жизнь предоставляют ему возможность привлекать внимание людей к посюсторонним культурным ценностям и отвлекать их от сверхприродной действительности. Сверхприродная действительность есть то, чего антихрист не может вынести в земной жизни. Поэтому он пытается ее исключить, обойти, умолчать о ней или даже открыто опровергать. Всякий антихристов дух в своей сущности — это земной зверь: из земли выходящий и на земле остающийся. Но этот дух отнюдь не становится материалистом. В своей повести Соловьев подчеркивает, что появление антихриста как раз совпало с периодом падения материализма. Правда, самые главные вопросы жизни и смерти остались неразрешенными. Новые психологические и биологические открытия не только не разрешили их, но еще больше запутали и затемнили. Но «выясняется только один важный отрицательный результат: решительное падение теоретического материализма. Представление о вселенной как о системе пляшущих атомов и о жизни как результате механического накопления мельчайших изменений вещества — таким представлением не удовлетворяется более ни один мыслящий ум. Человечество навсегда переросло эту ступень философского младенчества». Поэтому своего антихриста Соловьев сделал не материалистом, но спиритуалистом, острый ум которого указывал, во что он должен верить: в добро, Бога, Мессию.

У нас эти свойства антихриста сразу же вызывают удивление. Мы привыкли считать материализм самым сущностным отрицанием Бога и поэтому хотели бы видеть антихриста под знаком материалистического мировоззрения. Ведь разве не материя — полная противоположность Бога? Разве не она находится дальше всего от Божества? И поэтому не означает ли возведение ее в высший ранг бытия окончательного отказа от Бога? Разве не материализме воплощается эта вечная борьба дьявола с Богом? И разве не материалисты ведут эту борьбу на земле? Однако Соловьев не оправдывает всех этих наших ожиданий. Его антихрист и сам не материалист и появляется не в период торжества материализма в истории. Он появляется как раз тогда, когда материализм уже пал. Почему? Почему все же материализм не является обязательным мировоззрением антихристова духа? И почему тем самым не всякий спиритуалист сторонник Христа?

Что же такое в действительности материализм? Материализм в своей сущности есть не что иное, как метафизика детских представлений. Сознание, не преодолев детского уровня, все представляет себе во плоти: душа для него — это птица, и меньше всего дыхание или пар; Бог — властелин мира, в колеснице разъезжающий по небесам, или приятный бородатый дедушка, обо всех заботящийся и всех опекающий; бытие — это скопление разнообразных тел, в основном, живых. Детское сознание настолько тесно связано с опытом ощущений и настолько сильно от них зависит, что оно не в состоянии переступить через этот опыт и потому остается в его границах. Все есть тело или хотя бы имеет тело. Поэтому облачение всего в плоть распространяется и на Бога, и на человека, и на мир. И это не является всего лишь переживанием отдельной личности в детском возрасте. Это переживание всего человечества, целых исторических периодов, когда это детское сознание прорывается на наружу. Превратим эти детские представления в метафизику и получим материализм. Детский материализм не отрицает ни души, ни Бога; он только облекает их в плоть. Метафизический материализм отметает сущностное разнообразие бытия и весьма последовательно утверждает, что есть только материя, ибо если есть только то, что познается в ощущениях, то этот опыт везде одинаков и тем самым познаваемые объекты тоже одинаковы. Плоть везде одинакова. И будет ли она в нашем воображении камнем или животным, человеком, или, наконец. Богом — это, в сущности, не имеет никакого значения, ибо она всюду есть материя. Этот вывод неопровержим, но он основан на детских представлениях. Он основан на бессилии детского сознания приобрести другой опыт, помимо опыта ощущений. Из детского опыта может возникнуть только материализм, ибо другого опыта, помимо ощущенческого, ребенок не имеет и не может иметь.

Таким образом, материалистическое мировоззрение есть не что иное, как порождение узости сознания, его своеобразной отсталости и его инфантилизма. Материалисты по широте и глубине своего сознания дети, почему-то застывшие в развитии своего опыта. Утверждать, что есть только материя, означает не испытать ничего другого, кроме материи; а не испытать ничего другого, но только материю, означает не иметь возможности приобрести другой опыт, помимо ощущенческого; обладать же только ощущенческим опытом означает оставаться на детском уровне сознания. Однако естественное развитие сознания уводит человека из периода детских представлений и тем самым подрубает основу материализма. Человек, имеющий духовный опыт, не может утверждать, что есть только материя. Бытие в его переживаниях предстает не однородным, но многообразным, и это разрушает всякий материализм. Он терпит поражение не только в отдельной личности, но и во всем человечестве и в отдельных его культурах. Поэтому Соловьев и утверждает, что в двадцать.первом веке человечество навсегда переросло эту ступень философского младенчества и этот метафизический период детских представлений и потому бесповоротно оставило материализм.

Но разве гибель материализма уже означает воскресение Бога и вообще всей сверхприродной действительности? Преодоление детских представлений, вне сомнения, пробуждает критическое сознание и расширяет человеческий опыт. Но оно еще не делает этот опыт обязательным для человека. Свобода начинается с области духовного опыта и тем самым начинается определение самого человека по отношению к этому опыту. Ни один человек, вышедший из периода детского сознания, не может отрицать существования духовной, божественной действительности. Но каждый может не признать ее. Здесь каждый может поступить так, как поступает Иван Карамазов Достоевского, который верит в существование Бога, но спешит возвратить Ему свой билет на вход в божественный порядок. «Я не Бога не принимаю, пойми ты это, — говорит Иван своему брату Алеше, — я мира, им созданного, мира-то божьего не принимаю и не могу согласиться принять». Иван соглашается, что страдания пройдут и сгладятся, все раны заживут, все противоречия исчезнут, что в мировом финале появится нечто, что удовлетворит все сердца, искупит все страдания и всю пролитую кровь. Но все равно он этого не принимает. «Пусть даже параллельные линии сойдутся и я это сам увижу: увижу и скажу, что сошлись, а все-таки не приму». Это есть тезис Ивана, как он сам называет свою установку. Это — возможный тезис каждого человека. Испытать существование высшей действительности и ее признать — две различные и отнюдь одна из другой не вытекающие вещи. В развитом сознании они могут совпасть и составить гармоничное целое. Но они могут и разделиться. В сознании Алеши они совмещены. В сознании Ивана они разделены. Иван, как и соловьевский антихрист, спиритуалист. Он не отрицает существования Бога, ибо он уже вышел из периода детского сознания. Но он не признает божественного порядка. Иван далеко не материалист. И все же он — бунтарь, отрицатель, возможно, даже насмешник. Он остается сам с собой и в себе. Он не идет дальше себя и потому той высшей действительностью, существования которой он не отрицает, он не живет. Он остается по сю сторону.

Пример Ивана Карамазова показывает, что само по себе спиритуалистическое мировоззрение еще не ведет к Богу. Оно раскрывает существование Бога. Но человека с этим просто существующим Богом оно не связывает. Оно не создает религии и не приводит к признанию Бога. Спиритуалист, как и дьявол, не является атеистом. Но спиритуалист может быть очень глубоким деистом, который переносит Бога по ту сторону своей действительности и закрывает Его в неприступных сферах. Более того, он может быть деистом не только в своей метафизике, но особенно в своем существовании и деятельности. Он может превратить теоретический деизм в практический и уничтожать все, что только являет нам в мире близко стоящего Бога. Борьба с Богом и спиритуалистическое мировоззрение вполне согласуемы. Поэтому Соловьев и не погрешил в отношении сущности спиритуализма, сделав своего антихриста спиритуалистом и позволив ему развить ожесточенную борьбу против Христа и его сторонников.

Напротив, этим Соловьев как раз хотел показать, что корни настоящей и глубокой борьбы, направленной против Христа, не в детском материализме, но в спиритуализме, который является установкой уже развитого сознания и потому готового к борьбе. Материалист не способен серьезно бороться против Бога, ибо Он для него не существует. Бог для него не реальность, но только людское суеверие. Борьба материалиста в действительности есть борьба не с Богом, но с людской психологией. Иногда его борьба может быть даже жестокой, но она не имеет под собой реальной основы. Она в своей сущности является только пропагандой. Между тем спиритуалист знает, что Бог есть. Он для него не только образ, привитый массе традицией, но — стоящая над ним действительность. Поэтому в деятельности спиритуалиста борьба с этой стоящей над ним действительностью принимает совершенно другой характер: она становится настоящей борьбой. Она становится трагической. Она ведет к уничтожению, даже если она и не кровава, даже если она только бесконечное напряжение чувств, как у Конрада[32] в «Дзядах» А. Мицкевича. Антихрист-спиритуалист тначительно более серьезный противник Христа, нежели антихрист-материалист. Поэтому антихристовы битвы зачастую имеют спиритуалистическое прикрытие. В обществе зверя материалисты всего лишь оруженосцы. Самые настоящие рыцари, рыцари первых рядов — это всегда убежденные спиритуалисты, верящие в добро, Бога, Мессию. И эта вера придает им силы для борьбы; это она их поддерживает в их отрицательной деятельности, в их неустанной жертвенности и в их удивительной отваге. Соловьев, создавая своего антихриста верующим спиритуалистом, как раз и раскрыл источник его стойкости и вместе предостерег нас ─ не поддаваться заблуждениям и в гибели материализма и спиритуалистического мировоззрения не усматривать никакого особо радующего знака. Спиритуализм наносит Христианству более ощутимые удары, сильнее тех, которые нанес ему материализм.

Таким образом, антихрист, ведомый спиритуализмом, появляется на сцене мировой истории и начинает дележ своих даров. Он объявляет себя попечителем религии. Более того, он готов даже объединить расколовшуюся Церковь Христову. «После благополучного решения политического и социального вопроса, — пишет Соловьев, — поднялся вопрос религиозный. Его возбудил сам император, и прежде всего по отношению к христианству». Поэтому «в начале четвертого года царствования он издает манифест ко всем своим верным христианам без различия исповедания, приглашая их избрать или назначить полномочных представителей на вселенский собор под его председательством». На этом соборе, попросив собравшихся сказать, что в Христианстве для них особенно дорого, и не услышав никакого ответа, император сказал: «Я понимаю, как труден для вас один прямой ответ. Я хочу помочь вам в этом. Вы, к несчастью, с таких незапамятных времен распались на разные толки и партии, что, может быть, у вас и нет одного общего предмета влечения. Но если вы не можете согласиться между собой, то я надеюсь согласить все ваши партии тем, что окажу им всем одинаковую любовь и одинаковую готовность удовлетворить истинному стремлению каждой». И здесь, как мы знаем, император предложил трем основным христианским конфессиям три дара: восстановление авторитета Папы Римского во всех прежних правах и преимуществах для католиков. Всемирный музей христианской археологии — для православных и Всемирный институт для свободного исследования Священного Писания — для протестантов. Об этих дарах, с точки зрения их принимающих, уже говорилось. Мы видели, что они отнюдь не служат мерилом для понимания истинного духа властителей земли. Принимающие эти дары вводятся в заблуждение тем, что они не отягощают себя трудом поддержку земных правителей оценить самим Христом. Но здесь мы хотим рассмотреть эти самые дары с точки зрения предлагающих их. Что означает это преподнесение даров Христианству и какой смысл антихрист вкладывает в эти дары? Что означает этот, по милости антихриста восстанавливаемый авторитет папы, что означает эта христианская традиция, о которой он печется, и что означает это, им поощряемое, исследование Священного Писания? Что все это означает: признание религии или ее опровержение? Настоящая ли это помощь или только коварство и ложь? Если это опровержение и коварство, так в чем они заключаются?Предлагая католикам свой дар, император говорил: «Я знаю, что для многих и не последних из вас всего дороже в христианстве тот, духовный авторитет, который оно дает своим законным представителям, — не для их собственной выгоды, конечно, а для общего блага, так как на этом авторитете зиждется правильный духовный порядок и нравственная дисциплина, необходимая для всех». Здесь император даже выразил сожаление, что сам он не может иметь такого авторитета, каким обладает верховный католический пастырь — папа. И чтобы выразить этому авторитету свое великое уважение и поддержку, он говорил: «верховный епископ всех католиков, Папа Римский, восстанавливается отныне на престоле своем в Риме со всеми прежними правами и преимуществами этого звания и кафедры, когда-либо данными от наших предшественников, начиная с императора Константина Великого». При поверхностном рассмотрении возникает вопрос —Они были сражены непомерностью дара властителя.«Папство уже давно было изгнано из Рима, — рассказывает Соловьев, — и после многих скитаний нашло приют в Петербурге под условием воздерживаться от пропоганды здесь и внутри страны. В России оно значительно опростилось. Не изменяя существенно необходимого состава своих коллегий и официй, оно должно было одухотворять характер их деятельности, а также сократить до минимальных размеров свой пышный ритуал и церемониал». И вдруг этот «опрощенный» папский авторитет одним мановением императора вновь обретает свой первоначальный блеск и силу. Папа не только восстанавливается в первоначальном, ознаменованном кровью апостолов пространстве, но и одаривается всеми правами и привилегиями, которые были даны Святому Престолу в ходе веков. Папа вновь предстает перед глазами мира во всем своем величии, власти и почестях. Глубокая благодарность охватывает представителей католичества. Радостными восклицаниями они приветствуют этот жест властелина, исходящий от всего его сердца и широкой души, и удивленно поглядывают на неподвижного, как мраморная статуя папу Петра II. Сам Верховный руководитель католиков, носитель этой власти и чести, сидит и молчит. Он ничего не отвечает на предложение императора подняться к нему на эстаду. Он не выражает ни радости, ни благодарности. Почему? Что недоброе чувствует он в этом даре? Какой коварный смысл кроется в этом жесте императора?Авторитет в католической Церкви был учрежден самим Христом. Посылая своих учеников «как агнцев среди волков» (Лука, 10, 3) и советуя им не брать «ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои» (Матф., 10, 9), Христос все же наделил их необычайно высоким духовным авторитетом: «Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня» (Лука, 10, 16). И наоборот, «Кто принимает вас, принимает Меня; а кто принимает Меня, принимает Пославшего Меня (Матф., 10, 40). Апостолы, будучи посланниками Христа в прямом и истинном смысле этого слова, всегда говорят и действуют, как уже говорилось, во имя Христа. Их слово в самом глубинном смысле есть Слово Христа и их деяние есть деяние Христово. Они продолжатели и осуществители дела спасения в истории. То, чему Христос положил начало в Палестине, они несут через все пространства и через все времена; они несут Его учение, Его власть и Его жертву. Поэтому и их авторитет основывается не на них самих, но на самом Христе, Которому дана «всякая власть на небе и на земле» (Матф., 28, 18). Их авторитет божественного характера: это авторитет посланника Господа. Это авторитет, приобретенный не своими деяниями, не своими заслугами, не по какому-то земному решению, но назначением Христа быть «солью земли» и «светом мира» (Матф., 5, 13—14).Так что же могут добавить к этому авторитету предоставляемые земными властителями права и привилегии? В сущности, ничего. Авторитет Церкви божественного происхождения и никакой сущностной связи с земным могуществом и властью он не имеет. Правда, в ходе истории власть и могущество не раз предоставлялись наследникам апостолов. Однако в церковной деятельности это было всего лишь делом случая. Земные властители предоставляют власть и отнимают, расширяют ее и сужают. Но не она — источник и основа божественного авторитета. Не власть возвеличивает или принижает папу. Полнота папской и епископской власти не зависит от власти земных властителей. Если же они этой своей властью иногда делятся с папами и с епископами, то это относится только к историческим событиям, которые проходят, как и все другие земные миражи. Между тем папская и епископская власть остается до конца мира, ибо она в своей сущности есть власть Христа, действующего в Церкви.Таким образом, здесь и начинает выявляться коварство императорского дара. Авторитет папы антихрист считает необходимостью чисто практической жизни. «На этом авторитете зиждется правильный духовный порядок и нравственная дисциплина». То, что это действительно так, никто и не отрицает: авторитет на самом деле является опорой порядка и дисциплины. Однако в Церкви этот порядок и дисциплину авторитет поддерживает иначе, чем в мире. Член Церкви усерден и дисциплинирован не тогда, когда он послушен папе, но тогда, когда он живой участник мистического Тела Христа. Послушание здесь не источник и не причина, но только следствие. Кто жив во Христе, тот и послушен. Одно лишь формальное послушание в Церкви не ценится. В мире же для того, чтобы сохранялись порядок и дисциплина, достаточно быть формально послушным. Между тем в Церкви, чтобы послушание авторитету не стало омертвелым действием, погубляющим душу как отдельной личности, так и целых обществ, надо жить во Христе, надо собой являть действительность Христа, надо жить Его жизнью. Однако антихристов император, основывая церковный авторитет на необходимости порядка и дисциплины, лишает его сверхъестественной основы во Христе и таким образом могущество папы низводит до уровня могущества земных властителей.