Подошли къ двери, а она заперта. Была передъ нашими глазами открыта, а тутъ, вдругъ, заперта!… Отворяю своимъ ключемъ. Вход имъ. Никого! Осмотрели всюду, все норки мышиньгя оглядели: нигде никого. Перекрестились тутъ мы оба, и оба сразу поняли, отъ кого намъ было это навождеше. Съ той поры о той женщине уже не было никакого разговора». Этотъ разсказъ о. iоиля вспомнилъ сегодня, и отошелъ отъ меня сразу соблазнъ на изречете, прочитанное мною въ прихожей старца iосифа. Мне–то ясно это. Ясно–ли будетъ темъ, кому попадутся на глаза эти строки?…»

Къ старцу Амвроаю, ставъ скитоначальникомъ, о. Анатолш продолжалъ относиться съ темъ же почтетемъ, какъ и прочие, когда бывалъ у старца, становился передъ нимъ на колени. Однажды о. Амвросш, указывая на колѣнопреклоненнаго о. Анатолiя, сказалъ присутствующимъ:

«рекомендую: вотъ мой начальнике!» Келлiя о. Амвроая находилась по правую сторону св. врать скита, а келлiя о. Анатолiя по левую. Къ той и другой были пристроены снаружи «хибарки» для прiема постороннихъ посетителей, въ особенности женскаго пола. Все посещавгше о. Амвроая считали долгомъ посетить и о. Анатолiя — иныхъ самъ о. Амвросш передавалъ для духовнаго руководства о. Анатолiю — иные черезъ о. Анатолiя обращались къ о. Амвроаю. Къ о. Анатолiю, еще при жизни о. Амвроая, обращались столь мнопе, что иногда ему приходилось сразу отвечать на полтораста и более писемъ, не говоря уже о томъ, что въ хибарке у него постоянно толпились духовныя дети, жаждавгшя личной беседы.

Но вотъ наступило время основашя Шамординской обители. О. Амвросш, прикованный болезненнымъ состояшемъ къ одру и къ своей келлш, особенно сталъ нуждаться въ своемъ помощнике и правой руке — о. Анатолш, который и сталъ ему самымъ вернымъ и преданнымъ сотрудникомъ. Его труды охватывали все стороны жизни обители и ея насельницъ… О. Амвросш не разъ говаривалъ шамординскимъ сестрамъ: «Я редко васъ беру къ себе (на беседу) потому, что я за васъ спокоенъ: вы съ о. Анатолiемъ ».

21 годъ служилъ старецъ своимъ чадамъ–насельницамъ юной обители, и неудивительно, что все привыкли къ нему. Слова и утешешя имели такую силу, что мнопя сестры остались въ монастыре и не покинули его только благодаря силе старческаго влiяшя.

Самъ пламенный молитвенникъ — делатель молитвы iисусовой, о. Анатолш всегда внушалъ сестрамъ–непрестанно творить эту молитву и при этомъ напоминалъ имъ о необходимости соблюдать чистоту сердца. О. Амвросш называлъ о. Анатолiя великимъ старцемъ и дЬлателемъ молитвы iисусовой: «Ему такая дана молитва и благодать», говорилъ онъ, «какая единому отъ тысячи дается», т. е. умносердечная молитва. О. Анатолш на склоне дней своихъ имелъ те же дары духовнаго совета, прозрешя въ тайники души человеческой и знашя будущаго, чемъ были такъ богаты его наставники велиие старцы Макарш и Амвросш. Онъ предузнавалъ о смерти близкихъ его духовныхъ детей, ихъ болезни и невзгоды, и осторожно предупреждалъ техъ, къ кому приближалось испыташе. Воспоминашя его духовныхъ детей полны описашемъ подобныхъ событш. Одной инокине и одному иноку еще задолго онъ предуказалъ ожидавшш ихъ настоятельства, а одной девушке прюткрылъ скорую кончину; монахине болезни ногъ. Предупреждая о готовящихся испыташяхъ, онъ внушалъ своимъ чадамъ принимать таковыя съ покорностью воле Божiей.

Когда же скончался старецъ Амвросш, о. Анатолш тяжело почувствовалъ свое духовное сиротство и самъ сталъ быстро приближаться къ закату своей жизни. Со скорбiю о разлуке съ о. Амвроаемъ прибавилась еще другая скорбь: ему епархiальный епископъ, нерасположенный къ о. Амвроспо и ко всему его делу, запретилъ въездъ въ Шамордино. Этотъ нравственный ударъ оставилъ на немъ тяжелый следъ. Здоровье его окончательно пошатнулось. Въ 1892 г. онъ ездилъ въ Петербургъ и Кронштадтъ повидаться съ о. iоанномъ, съ которымъ они оба чувствовали взаимное уважеше другъ къ другу. Они сослужили вместе 10 октября въ день памяти о. Амвроая. Столичные врачи нашли у о. Анатолiя слабость сердца и оттекъ легкихъ. Въ следующемъ году болезнь эта стала принимать еще более тяжелую форму. 15 окт. 1893 г. о. Анатолш тайно принялъ схиму, о чемъ зналъ только его духовникъ о. Геронтш и самые близгае. Черезъ три съ половиной месяца после этого, 25–го января 1894 г., старецъ о. Анатолш преставился и былъ погребенъ недалеко отъ могилъ его великихъ наставниковъ.

Смерть любимаго старца вызвала въ его преданномъ ученике, будущемъ великомъ старце Варсонофш, нижеследуюгще безхитростньге стихи, какъ бы запечатлевгше надгробный плачъ погребающей своего старца осиротевшей братш:Онъ какъ ангелъ небесный служилъ,Полный вгьры, предъ Господомъ Силъ,Какъ свгьтилъникъ аяя средъ насъ!…Всгь мы помнимъ торжественный часъ,Когда въ схиму его облачили И съ слезами во гробъ положили,И почтили молитвенно память его,