Равным образом и простец Иаков, спрошенный каким-то ученым (схоластиком), может быть, для искушения и испытания, в виду присущей ему простоты и неучености, — дар Духа который нисходитв нас свыше, существенно ли подается или нет, — так ответил: "никоим образом не подумай, возлюбленный, что природа человека может по существу воспринять благодать Духа, но только твердо знайи ясно верь, уразумевая истину, что в одну Пречистую Святую Деву и Богородицу Един от Троицы благоизволил (вселиться) при посредстве существенно воспринятия нашего смешения, для общего спасения всего человеческого рода и для воссоздания первой красоты".

Когда истина так ясно воссияла[14], все, повинуясь этому учению, как божественному голосу, в полном составе стали стекаться к святому Григорию, и почти весь сонм, собравшийся на святом месте Святой Горы, никоим образом не мог удержаться от того, чтобы всей мыслью и душой не согласился и не воспринял это богоугодноеи весьма полезное учение. Он, Григорий, почтенный во всех отношениях, был удостоен от Бога столь великой духовной мудрости и благодати, что всем приходящим давал участие в душевной пользе, как об этом можно слышать от весьма точно знающих и достоверно рассказывавших и мне часто и в различных отношениях. Ибо когда он, как истинно богоносный и боговдохновенный, беседовал с нами, в его речах проявлялась божественная благодать, ему присущая, которая и впоследствии обнаруживалась. Всякий раз как он беседовал об очищении души и о том, как по божественной благодати человек делается богоподобным, божественное стремление и какая то необыкновенная любовь, превосходящая человеческие условия, поселялись, по воле Божьей, в нашей душе, и как в доме Корнилия, когда учил великий апостол Петр, Дух Святый, сказано, нападе на них(Деян. 10, 44, 11, 15), так было и при нем, как впоследствии с величайшею достоверностью и духовною любовью рассказывали об этом те, кто прекрасно и богоугодно это испытали и перенесли, так что для людей, не знающих его многих в добродетелях совершенств, почти бесчисленных, а также и величия любви к Богу и уподобления, все это, вследствие необычайности, казалось невероятным. Но пусть падет зависть, да будет изгнана клевета, ибо Тот, Кто сказал: веруяй в Мя, яко рече Писание, реки от чрева его истекут воды живы (Ин. 7, 38), и гора сия, прейди отсюду тамо, и прейдет (Мф. 17, 20), а также: веруяй в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит, и больша сих сотворит (Ин. 14, 12), — Сам Владыка и Господь всяческих, просвещающий всякого человека, грядущего в мiр (Ин. 1, 9) и ревностно исполняющего Его заповеди, просветил и его. Ибо, как во времена Христа Бога моего, так и во время его, Григория, действительно бывшего истинным учеником Христа, стекались (последователи) и при том он не ограничивал число учеников от двенадцати до семидесяти, разумеется, в то м месте, где имел священное жилище, но почти все множество монахов днем и ночью учил и просвещал, и посредством подлинного безмолвия и молитвы всех приходивших с ревностью приблизил к Богу. Сосредоточившись в себе самом и побудив всех хранить внутри себя, насколько возможно, всякий полезный помысл, от всей души возжелав и боголюбезно стремясь к сиянию и просвещению Всесвятого и Благого Духа, он, руководимый и укрепляемый происходящей отсюда силой, не оставил без внимания почтини одного места, не только, разумею, у ромеев (греков) и болгар, но и у самих сербов и далее, дабы через посредство своих учеников весьма заботливо совершить свое дело и обильно и с блестящим успехом и там распространить благо безмолвия.

14. В виду таких богоугодных дел, лукавому, конечно, нельзя было оставаться спокойным, но под влиянием зависти и злобы, коими он пал, он воздвигает и возбуждает против него, Григория, наиболее мудрых этой внешней суетной мудростью, которые также были подвержены человеческой страсти, происходящей из зависти, хотя еще недавно, как только он к ним явился, называли его учителем. Ведь зависть есть жало лукавого духа, отец клеветы и печаль по поводу чужих успехов и, по определению мудреца, никоим образом не умеет предпочитать своей пользы. И зачем нам много на этом останавливаться, обращаться к слепым, и в присутствии света намеренно уклоняющимся от разума, вследствие порочности и невежества? Наше слово, упомянув вкратце об этом, переходит к изображению вершины и главы его прекрасных дел.

Итак, знаменитый Григорий, боговидец, — вследствие того, что он имел дух правый и сердце самое чистое, — и истинно блаженный, ибо блажени, сказано, чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8), — взял на себя крест Христов и, изменившись во внутреннего человека, имел Христа обитающим в сердце. И долго было бы в малом слове перечислять в настоящее время его добродетели, ибо кто окажется в состоянии исчислить и измерить песок морской, капли дождя (Сир. 1, 2) и глубину морского дна? — Достигнув Афонской Горы и внимательно исследовав всех отцов, он нашел у них различные добродетели касательно делания, но безмолвия или хранения ума — нисколько, как об этом мы и выше сказали. Но этот человек Божий прекрасными советами и наставлениями всех возбудил к богоугоднейшей ревности и не только обитавшим в уединении и анахоретам, но и жившим в киновиях советовал обращать внимание и заботиться о трезвлении и безмолвии, согласно божественному его учению. Вследствие этого сеятель плевел — дьявол, создающий козни против добродетели и употребляющий для этого все средства, не мог перенести этого, но с изобретательностью подготовил, к сожалению, и прота, посредством тихо подкрадывающегося яда клеветы, подвергнуться той же страсти, какою (недуговали) отличавшиеся внешней мудростью, посему и остальные из иноков державшиеся по неведению его мнения, поставили целью изгнать его с горы и, присоединив к соперничеству надменность и самомнение, завистливо говорили ему: "не старайся учить нас пути, которого мы совсем не знали". Когда, таким образом, проявилась зависть, и зло достигло большого развития, он, Григорий, узнав об этом и всегда оценивая причины (событий), дал место этому злу, а сам взял одного из своих учеников и некоего по имени Исаию, который был из того же скита и первый построил себе там келию.

О душа, снедаемая ревностью по Боге, о любовь к Богу, так возбуждающая всех истинно ревнующих о Нем и ежедневно говорящих по этому поводу: ревнуя поревновах по Господе (3 Цар. 19, 10). Именно он, если нужно сказать безусловную правду, вследствие неутомимого учения о Христе и подобной же ревности, с быстротою крыльев всюду носившейся, особенно и преимущественно всех примирял с Церковью. Григорий, имея при себе этого ученика, отправляется в протат. Тогда прот, увидев их, любезно и с радостью встретил. Он начал как бы дружески и косвенно упрекать божественного Григория, не за то, что он мог идти против него и нападать на истину, коль скоро он, Григорий, действовал по вдохновению и ясно возвещал божественное учение для общей пользы? — но за то, что считал как кажется, что он, Григорий, учил против его воли. Однако, в точности узнав о необыкновенной добродетели мужа и о высоте его красноречия о Боге, прот оставил все и, тотчас примирившись, признал величайшею для себя выгодою служить святому. И речь не в состоянии даже и поверхностно изобразить, как с разнообразной попечительностью и вниманием он их дружески приветствовал и обходился. Он, лобызая их, говорил совершенную правду, что теперь он беседует с великими апостолами Петром и Павлом. Когда, таким образом, истина ясно заблистала, тогда все монашествующие на Святой Горе и (иноческие) общины с духовной радостью признали его общим учителем.

15. Так как для великого было неудобно безмолвствовать, вследствие многочисленности, как сказано, приходивших к нему ежедневно для (душевной) пользы, посему он, любя уединение, как никто другой, переходил с места на место, то пребывая в честном монастыре Святого Симона, т. е. в Симоно-Петре, вследствие того, что туда вела дорога скалистая, гористая и трудно проходимая, то близ местности, именуемой Хрентели, или же возле соседнего глубокого потока, по имени Ценгреса, а кроме того в этих и иных уединенныхместах, которые он переменял, он построил и келии, в которые постоянно и переселялся, вследствие прихода посетителей, как сказано, ценя анахоретство выше всего и сильно стремясь к нему, так как и на самое короткое время, бывшее в его распоряжении, он не желал отстать от созерцания.

Что же произошло после этого? — Внезапно безбожный и варварскийнарод агарян, восставши, сделал набег на Святую Гору и ограбил ее, схватил по неизреченным судьбам, и связал всех подвизавшихся там монахов и поработил, как бы из неожиданной засады[15]. Когда человек Божий увидел это, то в виду того, что весьма много испытал от этих варваров и что беспорядок и смятение развлекают его ум, нарушают покой и лишают обычной энергии и расположения, — обратился мыслью опять к честной и священной вершине Синайской горы. Итак, он достигает Фессалоники, имея с собою и упомянутых выше учеников и меня с ними. По истечении же затем двух месяцев, вследствие того, что не было подходящего для безмолвия пристанища, он, оставив всех, взял только меня одного с некоторым другим монахом. И вот, вошедши на судно и плывя попутным ветром, мы приплыли к острову Хиосу и, вступив на него, встретились с одним мужем — иноком, возвращающимся из Иерусалима; я и не помню, какое случилось у нас препятствие в пути, ведущем в этот город. И мы, отправившись с Хиоса, прибыли в Митилину и, проведши малое время на горе Ливане и оказавшись не в силах найти там убежище безмолвия, достигли этого богатого Константинополя. Но, не имея возможности выбыть отсюда вследствие наступившей суровой зимы, когда и постоянно текущие потоки вод остановились, скованные льдом, мы, вынужденные необходимостью, пристроились в одном уголке города, который обычно называется Аетос, где и оставались в течение шести месяцев.

Пища доставлялась по молитвам великого и удивительного мужа (Григория) на имя его, и ни он, и никто из нас, учеников, не старался об этом и вообще ничего об этом не знал. Однако о нас было сообщено знаменитому великому ревнителю и защитнику благочестия, царю кир Андронику Палеологу[16], со стороны родного племянника, честнейшего в монахах кир Афанасия Палеолога. Царь часто с большим благоволением приглашал к себе великого и, испытав все средства, желал с весьма сильным расположением увидеть его, добиваясь этого тем более, что был восхищен блестящею о нем молвой, которая, особенно в делах добродетели, умеет пользоваться самым быстрым полетом и распространяется от одного края до всех пределов. Царь даже обещал даровать ему и нечто великое, но он, все это и великое считая за ничто, никоим образом не пожелал согласиться, уклоняясь от славы человеческой и стремясь угодить Богу всем своим желанием.Отправившись морем из Константинополя, мы прибыли в Созополь[17] и, остановившись здесь на короткое время, вследствие происшедшей на море сильнейшей бури, мы избавились и от (народной) молвы, пробыв тут немного. Потом мы вошли в сношение с монахом, по имени Амирали, который имел жилище в самой глубине пустыни Парорийской[18], по этой причине называвшейся и Месомилион. Божественный Григорий, увидев здесь спокойное и уединенное место, и нашедши его соответствующим намеченной во имя Божие цели, вследствие совершеннейшей непроходимости пустыни, признал делом прекрасным поставить себе здесь предел. Посему они ученики, с усердием взявшись за труд, построили здесь келии для своего обитания. Упомянутый же Амирали расположился со своими учениками приблизительно на одну стадию дальше от своего жилища Месомилия, имея (в числе учеников) и некоего монаха Луку, который сначала был учеником и святого Григория, встретившись с ним на Св. Горе. Он, Лука, плененный, под воздействием демона, злою страстью зависти, был всецело неудержим, как носивший внутри постепенно разгоравшуюся злобу. Посему, бесстыдно и дерзко возбужденный против учителя, он устроил разбойническое нападение, стал насмешками и оскорблениями — о законы и правда Божия! — осыпал блаженнейшего и благороднейшего предстоятеля пред Богом и даже безумно бросился с мечом, и если бы тотчас сбежавшиеся ученики Амирали, вознегодовав на безумного оскорбителя и обидчика Григория и, можно сказатьСамого Бога и выразив отвращение к его поступку, руками и силою не воспрепятствовали безумному нападению, то несчастный, может быть, впал бы в грех убийства, или же, если нужно сказать правду, подверг бы общество всей вселенной величайшему лишению, намереваясь отнять у него светильник и величайшего провозвестника и учителя слова правды, (проповедавшего)как бы с самой центральной возвышенности. Он же (Григорий), несравнимый в добродетели и, поистине, образцовый ученик Христа кроткого и мирного, оказавшись в таком положении, для всех, особенно любящих природу прекрасного,представился любимым и с уважением почитаемым образцом, потому что не только не имел никакой досады на восставшего на него против всякого ожидания, но сначала нисколькои не взволновался: ему и на ум не пришло воздать злом за зло, но он отплатил ему за это такой любовью, что выразил ему благодарность, как заповедует божественное и священное слово; ясным доказательством это служит то, что он ради пользы его трудолюбиво написал трезвенные главы около 150, исполненные делания и созерцания[19]. Он же, видя такую незлопамятность святого старца, который не только не отмстил, но сделался его благодетелем, стал упрекать себя и, обратившись, от всего сердца покаялся и припал к ногам божественного Григория, прося разрешения в содеянном грехе, а потом сделался и прилежным его учеником и, по благодати Божьей, оказался и в прочих отношениях опытным монахом.16. Когда прошло небольшое время после постройки этих келий и после малого уединения, по наущению врага и главного виновника зла, оказался поврежденным рассудком и упомянутый Амирали, который, будучи совершенно легкомысленным и простым и очень склонным к человеческой славе, (внезапно) сделался помешанным в уме и, под влиянием зависти, волнующей, как дым пчел, воспламеняется против божественного мужа, ужасно горя(ненавистью), как безумный, беспорядочно крича, производя шум и делая угрозы, что если великий не постарается скорее уйти отсюда, он, призвав шайку разбойников и подкупив их, совершенно всех нас погубит. Действительно, он впоследствии и сделал это, насколько это от него зависело. Но безумец был изобличен, по пословице: " напрасно волк разинул пасть", так как Бог, молитвою святого Григория, его и всех нас сохранил и защитил. Однако божественный этот муж, узнав о таком замысле и пламенеющем коварстве, собравши всех учеников, которые прибыли ради него, и сосредоточив в одном месте, выбыл с ними на соседнюю гору, которая, по-местному, называется Катакекриомени – Обледенелой[20]. После, по прошествии немногих дней. когда легкомысленный и завистливый старик по ночам, как кажется. на ложе замышлял свое беззаконие — прекрасно его раньше нас выставил на позор Давид (Пс. 35, 5), — им были посланы против нас несколько разбойников. Они, наподобие львов сделав набег, всех взяли в рабство, так что схватив и самого великого Григория, в бесстыдстве и с поношением увы, связали его платком и заключили в оковы, как какого-нибудь злодея, не боясь небесных громов и молний. Они жестоко и бесчеловечно требовали золота и серебра у того, кто с детства совершенно отказался от приобретения их и всегда на небе собирал богатство нерасточимое и неотъемлемое: так они поступили по наущению того, кто их послал. Когда зависть, овладевшая душою монаха, распалилась, таким образом, до конца — ведь от этой страсти трудно избавиться и освободиться, и когда, что главное, завистливый демон толкнул на безумное деяние, мы удалились из пустыни и опять прибыли в Созополь, отсюда возвратились снова в Константинополь и устроили жилище близ ограды величайшего и знаменитого храма Бога Слова Премудрости, именно в божественном храме трех великих светильников—иерархов, в соединенном с ним и лежащем рядом честном монастыре Панахранты.И вот он, Григорий, призвав меня и прекрасного Марка и по обыкновению предварительно весьма много побеседовав о духовном и ведущем к Богу и, как естественно, дав нам от божественного сокровища (Св. Писания) увещания о единомыслии, единодушии и похвальной любви, поелику и Бог называется любовью (1Ин. 4, 8), послал нас наперед на Святую Гору, так как спустя немного и сам намеревался прибыть туда. И вот мы, взошедши на судно и удачно воспользовавшись благополучным попутным ветром, пристали к Святой Горе. Я, пробывши здесь небольшое время и не имея возможности вынести отсутствия учителя [в этом нет ничего удивительного: тоска сделала меня, похожим на того коня, о котором говорит Гомер], опять отправился в Константинополь, хотя в то время наступила весьма суровая и снежная зима, потому что стоял декабрь. Так как нам нельзя было выбыть из города, то мы, по необходимости, остались здесь жить до тех пор, пока не улыбнулась весна, а затем я постарался достигнуть Св. Горы, хотя и с большою опасностью, так как пришлось выносить весьма большой и сильный холод и бороться с морской бурей и весьма опасным волнением, так что все плывшие, видя вздымавшуюся около судна (водную) гору, поднятую бурей, совершенно отчаялись в нашем спасении. После прибыл к нам и божественный отец, принятый лавриотами, как говорится, с распростертыми руками и весьма радостно, с великой, конечно, иблестящей почестью и расположением, так как все справедливо считали прибытие его истинным праздником и духовным торжеством. Здесь, близ честной и священной Лавры, он в разных местах построил для своей потребности несколько келий, как ему было угодно, как сам распорядился. Кроме того, воспользовавшись и другими кельями, прилегавшими к ней, ближними и дальними, которые оказались удобными для безмолвия, он там беседовал с Богом. Когда же, попущением Божьим, названный варварский народ сделал набег на это место он, не имея возможности безмолвствовать, вошел внутрь священной Лавры. Но сообщество монахов препятствовало его любви к безмолвию. Посему, и находясь в нечестии, он сетовал. Подобно тому, как соловей, пойманный охотником и заключенный(в клетку), ни во что считает все то, что ему предлагается в пищу, но тоскует о приятной жизни среди гор и в цветущих тамошних деревьях, о привычном его пребывании и провождении времени около источников, текущих приятнойи прозрачной водой, и ударяя крыльями, стремится отсюда и ищет свою достойную подругу. чтобы с нею попеременно и стройно петь и возглашать с обычной свободой и наслаждением громкую приятную песню; так и он. равный ангелам, стремясь к тишине в безмолвии, к весьма желанному и славному уединению и восхождению, никоим образом не мог быть спокойным.Итак, с тщательноюосторожностью и скрываясь от остальных учеников, за исключением только одного, которого он решил взять с собою, он взошел на судно и прибыл в Адрианополь.А потом сухим путем опять с поспешностьюдостигает Парорий и, собравши на горе Обледенелой не немногих учеников, с готовностью здесь поселился. Но как можно наблюдать ржавчину или саранчу, или кузнечика или гусеницу, или червя, когда они попадают в хлеб и ствол дерева или просто в дрова и жадно пожирают так и здесь для вреда жили какие то воры и разбойники, неистовствовавшие от опьянения разбоем и воровством, по преступному своему обыкновению, которое сделалось у них каким-то даже естественным свойством.Ибо он не только устроил великую лавру, но по обычаю и преданию отцов, подготовил для отшельнического жительства некоторыхиз монахов, возлюбивших безмолвие, как великий Моисей и Илия Фесвитянин. Кроме того, по милости Бога, прославившего божественного мужа обилием монахов, были построены от самых оснований и утверждений и три другие лавры, в той же пещере Месомилии и в так называемой местности Пезува[21].Но человек Божий, всецело проникнутый полною любовью к божественному свету, раз навсегда поставив себя в зависимость от надежды на Бога и вверившись ей, не испугался и не почувствовал робости и слабости, в виду угрозы и нападения воров, но обитавшей в нем от Духа благодатью победил и зависть, и коварство лукавого. Наученный Богом относительно будущего, что пустыня прекрасно будет заселена через его посредство и великолепнейшая земля будет принадлежать монахам, он не изнемог и не убежал поспешно отсюда. Что же замышляет божественная и во всем почтенная для меня душа?Она замышляет добрый и разумный совет относительно этого. Услышав об удивительной и необыкновенной славе в благочестии, всякой доблести и начальствовании над войском, а также о замечательном благоразумии и доброте высочайшего и удивительного царя болгар кир Александра[22], узнав, что он милостив, боится Бога и со всем благотворением и благодеянием оказывает помощь нуждающимся, и что он щедро раздает то, что посылает ему Бог, всецело стремясь достигнуть вечного царства и всегдашнего блаженства своей души, и что только он один в силах, при помощи дарованной ему от Бога мудрости и мужества, прекратит нападение разбойников, он, Григорий, вместе с учениками—монахами, со всею поспешностью доносить об этом высочайшему и удивительному царю, а также и о своем удалении с Святой Горы, вследствие бедственного нападения упомянутого варварского народа агарян, говоря, что он не мог более переносить и терпеть, в виду грозногопредстоящего нападения разбойников, и прося (царя, чтобы он) своей рукой и силой устранил бесчеловечный замысел и набег. И вот, удивительный и высочайший этот царь болгарский, чтя особенно добродетель и достигающих ее святых мужей, вследствие этого с радостью принимает их боголюбезные речи, благосклонно посылает достаточно денег и другие разнообразные припасы для содержания тамошних (монахов), за великие благодеяния от Бога и за молитвы и благословения, ежедневно ими воссылаемые Богу за его душу. Посему же он от оснований воздвигает весьма крепкуюи твердую башню, поднимающуюся в высоту, а равно водружает алтарь (храм), воздвигает приличные кельи и богато, по царски, строит и всякую другую службу, делаети спокойное убежище для животных, как и доныне видят все, приходящие туда ради душевной пользы и поклонения. Не будет справедливо умолчать и об ином великодушии и о похвальной щедрости того же высочайшего царя, как он подарил еще пригородные владения, очень большое рыбное озеро, имеющее ловлю различных рыб, овец и быков больше, чем можно перечислить, а еще очень много рабочего скота для службы монахам, так что здесь благовременно, весьма кстати и прилично можно об этом рассказать и царское это благоволение высочайшего царя уподобить великодушию знаменитого и святого царя кир Иоанна Ватаци[23], от самых оснований восстановившего честной монастырь Сосандров, по причине большой и пламенной любви к Богу, уважения и почтения к монахам. Отсюда, мне кажется справедливым, что по причине дерзновения святого отца (Григория) пред Богом и его стремления (к уподоблению), и этот царь (Александр), достодолжно почитавший и послуживший ему, нашел ради него, Бога благосклонным и милостивым к своемуположению. Таковы необыкновенные и царские дела высочайшего царя болгарского, превосходящие и силу слова, ясно показывающие, какое прекрасное и боголюбезное он имел настроение, волю и крепкую надежду на Бога, Которым он был поставлен выше и злоумышлявших против него.