Плетневу П. А., 20 марта н. ст. 1846*

13. П. А. ПЛЕТНЕВУ.

20 марта <н. ст. 1846>. Рим.

Вексель получил; письмо от 16/28 февраля и прежнее чрез Жуковского получил*; свидетельство пришлю в апреле к сроку выдачи следуемой тогда трети. За неточность во всем другом не гневайся: от больного человека, одержимого в такой степени усталостью и изнеможеньем телесным, трудно и требовать. Художнику Бернардскому объяви отказ*. Есть много причин, вследствие которых не могу покамест входить в условия ни с кем. Между прочим, во-первых, потому, что второе издание 1-й части будет только тогда, когда она[65] выправится и явится в таком виде, в каком ей следует явиться; во-вторых, потому, что по странной участи, постигавшей издание[66] моих сочинений, выходила всегда какая-нибудь путаница или бестолковщина, если я не сам и не при моих глазах печатал. А, в-третьих, я — враг всяких политипажей и модных выдумок*. Товар должен продаваться лицом, и нечего его подслащивать этим кондитерством. Можно было бы допустить излишество[67] этих родов только в таком случае, когда оно[68] слишком художественно. Но художников-гениев для такого дела не найдешь, да притом нужно,[69] чтобы для того и самое сочинение было[70] классическим, приобревшим полную известность, вычищенным, конченным и не наполненным кучею таких грехов, как мое. Затем прощай. О прочем впредь.

Твой Г.

Не позабудь хотя несколько слов написать о себе самом. Как тебе живется, что чувствуется, о чем думается и что делается.

На обороте: St. Pétersbourg. Russie. Его превосходительству Петру Александровичу Плетневу. В С.-Петербурге на Васильев<ском> острове, в университет.

Аксакову С. Т., 23 марта н. ст. 1846*14. С. Т. АКСАКОВУ.1846. Рим. 23 март<а н. ст.>.Письмо ваше от 23 генваря я получил*. Благодарю вас много за присылку стихов Ив<ана> Серг<еевича>. В них много таланта, особенно в первом, то есть в стансах, начинающихся так: «Среди удобных и ленивых, Упорно-медленных работ…» Я удивляюсь только, почему они лучше последних, тогда как бы следовало быть последним лучше первых: человек должен идти вперед*. Прежних стихов, вами посланных к Жуковскому, я не получил. Жуковский не упоминает[71] даже ни слова в письмах своих, была ли какая-нибудь к нему посылка на мое имя. Я послал, однако ж, к нему запрос, на который доселе еще нет ответа. Благодарю также Ольгу Семеновну за сообщение прекрасной проповеди Филарета*, которую я прочел с большим удовольствием. Насчет недугов наших скажу вам только то, что, видно, они нужны и нам всем необходимы. А потому, как ни тяжко переносить их, но, <с>крепя сердце, возблагодарим за них вперед бога. Никогда так трудно не приходилось мне, как теперь; никогда так болезненно не было еще мое тело. Но бог милостив и дает мне силу переносить, дает силу отгонять от души хандру, дает минуты, за которые и не знаю и не нахожу слов, как благодарить. Итак, всё нужно терпеть, всё переносить и всякую минуту повторять: «Да будет и да совершается его святая воля над нами!» Покаместь прощайте до следующего письма. Зябкость и усталость мешают мне продолжать, хотя я и желал бы вам писать более. Доселе из всех средств, более мне помогавших, была езда и дорожная[72] тряска, а потому весь этот год обрекаю себя на скитание, считая это необходимым и, видно, законным определением свыше. Летом полагаю объездить места, в которых не был в Европе северной, на осень в южную, на зиму в Палестину, а весной, если будет на то воля божья, в Москву, а потому следующие письма адресуйте к Жуковскому. А всех вообще просите молиться обо мне, да путешествие мое будет мне во спасенье душевное и телесное и да успею хотя во время его, хотя в дороге, совершить тот труд, который лежит на душе*. Пусть Ольга Семеновна* об этом помолится и все те, которые любят молиться и находят усладу в молитвах. Прощайте, друг мой. Обнимаю всех вас.