Не остановимся же, братие мои, подобно малым детям, на благой вести о нашем спасении, как она ни велика и ни радостна; постараемся узнать, чего она требует от нас и что нам должно делать для нашего спасения; исполним потом все требуемое, дабы таким образом благая весть обратилась в благое дело: тогда, - и только тогда, - день сей для нас воистину будет днем Благовещения, еже да сбудется над всеми нами благодатью Господнею! Аминь.

Слово на день Благовещения Пресвятой Богородицы

И рече муж ко искреннему своему: не тако мы творим: день сей, день благовещения есть, мы же молчим и медлим до света утренняго, и обрящем беззаконие: и ныне приидем и внидем, и возвестим в дому Цареве (4 Цар. 7; 9)

У израильтян была некогда жестокая брань с сириянами. Успехи последних дошли до того, что самая столица израильская, Самария, будучи обложена со всех сторон сириянами, умирала от голода. Среди сей крайности, у врат городских, находились четыре человека, пораженных проказою, кои, вследствие закона о прокаженных, были отлучены от всякого сообщества человеческого. Подвергаясь видимой смерти от глада, сии несчастные решились идти лучше в стан неприятельский, в надежде, что, может быть, враги будут великодушнее соотечественников. Входят, и вместо оружия и воинов находят одни бранные кущи, наполненные брашном и сокровищами. Ибо в прошедшую ночь, как пророчествовал о том Елисей, на сириян напал такой ужас от необыкновенного шума оружия, ими слышанного, что они, оставив все, ради единыя души своея, как выражается священный историк, бежали стремглав из пределов земли Израильской. Сделавшись таким образом владетелями целого богатого стана, прокаженные сначала предались было мыслям и действиям непохвальным: утолив голод, начали собирать сокровища и закапывать их в землю. Но потом совесть пробудилась, они вспомнили о братиях своих во граде, умирающих от глада и жажды, устыдились самого благодеяния Божия, видимо последовавшего не для них одних: и рече муж ко искреннему своему: не тако мы творим: день сей, день благовещения есть, мы же молчим и медлим до света утренняго, и обрящем беззаконие: и ныне приидем и внидем, и возвестим в дому Цареве. Так поступили прокаженные! Хотя не вдруг, но поняли смысл и цель чудесного события; уразумели, что тогда было время не своекорыстных действий и расчетов, а день всеобщей радости и благовещения. Событие и пример сей весьма поучительны, братие, и для нас, в день настоящий. С тех пор, как мы за преслушание заповеди удалены от плодов древа жизни и изгнаны из рая сладости, весь род человеческий находился в жестокой осаде от врага Божия и нашего: все терпели глад духовный, и никто не мог положить конец ему. Но вот, в настоящий день, видимо нисшел с неба хлеб жизни вечной, явилось для спасения нашего само ипостасное Слово, силою Коего все враги наши рассеяны и низложены, так что мы свободно можем исходить теперь на дело спасения нашего, взимать, сколько угодно, манны небесной для препитания духа и сердца нашего. Что же? Воспользовались ли мы сим чрезвычайным благодеянием Божиим? Вошли ли, подобно оным прокаженным, в град души нашей, возвестили ли в дому цареве, внутреннему человеку нашему об окончании нашей осады духовной, о возвращении нам всех средств к исполнению заповедей Божиих, об избавлении от всех зол, нас окружающих? Ах, сколь многие, подобно самарийским прокаженным, и в день Благовещения предаются суете, забывая, что сделано для нас Господом и что нам, вследствие того, делать должно! Ибо, как бы нам после сего поступать надлежало? Надлежало бы употребить все время, обратить все силы и способности на то, чтобы, пользуясь всемогуществом нашего Искупителя, для нас ныне плоть приимшего, свергнуть с себя все узы греха и страстей, восстановить в себе все первобытное благолепие и достоинство природы нашей, стяжать и упрочить за собою все права на блаженство вечное, отданное нам в наследие. А мы? Мы, забыв, что для нас сделано и какое величие и блаженство ожидает нас на небе, вновь обращаемся к земле, погребаем душу и сердце наше в собрании благ мирских и тленных сокровищ, гоняемся за почестями и забавами, утопаем в роскоши и сладострастии, тогда как внутри нас господствует глад крепок, тогда как совесть и сердце наше стонут от язв греховных. Не довлеет ли посему и нам, подобно оным прокаженным, сказать: не тако мы творим: день сей, день благовещения есть, мы же молчим и медлим до света утренняго - до нашей смерти. Поступая таким образом, и мы обрящем беззаконие: и ныне приидем и внидем, и возвестим в дому Цареве. Внидем убо, братие мои, внидем и мы во град души нашей и возвестим нашему уму, чтобы он спешил за познаниями истины к воплотившемуся Спасителю мира и Его Евангелию: в нем обрящется в изобилии все, что нужно нам на земле знать и делать, все, во что надлежит веровать и чего можно надеяться.