До позднего вечера шли ко Христу православные тбилисцы, омывались кровью и уходили в Небо. На иконы не плюнул никто. С удивлением смотрел Джелаль-ад-Дин на мучеников, которых он захватил, но не поработил.

Средневековая Япония. Европейские мореплаватели открывают для себя этот островной народ, и открывают для японцев европейскую цивилизацию. Гавани полны кораблей, чьи паруса украшены крестом. Диковинные товары наводняют страну. Проповедуется новая вера. Европейцы изучают японский язык, переводят на него Евангелие. Множество туземцев откликается на проповедь о Христе, принимает новую веру. Сёгуны (правители) благоприятствуют этому и даже позволяют совершать службы и молиться в своих замках. Но вскоре японцы чуют неладное. Успех католической миссии грозит колонизацией страны. Религия может послужить инструментом политики. К тому же наводнившие страну миссионеры не являют пример христианской жизни. Представители разных монашеских орденов враждуют друг с другом. Японцы принимают радикальное решение — они выгоняют всех европейцев и запрещают им впредь появляться на островах. Япония на долгие столетия сознательно изолирует себя от всего мира. Благодаря этому она избежит судьбы многих стран Индокитая и никогда не будет колонией. Но внутри страны остаётся много христиан-японцев. Что делать с ними? Их решают выявить и уничтожить.

Выявляют христиан особым способом.

Сёгунам ясно, что есть вещи, которые христианин не сделает ни при каких условиях. Например -не наступит на икону Христа. И вот вооружённые отряды объезжают страну и в каждой деревне предлагают людям одно и то же — попрать ногами образ Спасителя. Расчёт оказался верным. Верующие сразу обнаруживают себя категорическим отказом.

Их всех ждала мучительная смерть.

Для грузин и японцев, для греков и русских, для православных христиан любой национальности всегда было ясно, что Христос — не только Слово Отца, но и — Образ Бога невидимого. Чтить нужно не только Его Книгу, но и Его Образ. Икона не тождественна природе Изображаемого, но тождественна Его Личности.

В углу моей комнаты висит икона Спасителя с горящей перед ней лампадой. Я часто смотрю на этот образ и привык к нему. Но сегодня, вспоминая мучеников, я смотрю на икону как будто впервые — и вижу в ней святыню, за которую можно умереть.

240 «Небо! Небо!»Как известно всем читавшим Священное Писание, еврейский народ очень связан с Египтом и его историей. Четыреста лет прожили потомки Иакова в этой стране. Туда бежал и оттуда возвращался в землю Израиля на руках Своей Матери Сын Божий. Новозаветная история также связана с Египтом через историю монашества и чудных подвигов, связанных с ним. Все это, конечно, не случайно. Несомненно, должны быть некие черты в культуре и религии Египта, которые сделали его таким значимым в священной истории. Ведь не зря именно Египет, а не Китай, не Индия, не ацтеки. Мне кажется, что отношение к смерти есть та главная черта, которая выделяет египтян из остального мира.О египетских мумиях не слыхал только глухой или безумный. Мы с детства читаем и слышим о странных обычаях, царивших в этой стране. О том, как человека по смерти подвергали сложным ритуальным и медицинским манипуляциям с мыслью о том, что он воскреснет. Египетская антропология вообще очень сложна. Если сегодня человеку приходится доказывать, что у него есть душа и она бессмертна, то древнему, «дикому» египтянину в человеке виделось и бессмертие души, и отдельное существование имени, и многое такое, о чем мы и говорить не можем в силу скудости мысленных понятий. И вот в эту сложную и хитромудрую страну (не в Китай или Индию) Господь повел Свой народ и благословил там жить. Для меня очевидно, что религия Египта — это религия Воскресения, пусть в догадках и в смутных прозрениях, пусть в форме мифологии и языческих обрядов, но все-таки Воскресения. Тело — священно, тело вечно, и оно — мое. «Я не воплощусь ни в комара, ни в мамонта, и „лопух“ из меня не вырастет» (Базаров). Я воскресну в моей плоти, с которой вместе грешил или старался делать хорошее.Наступившие пасхальные дни заставляют говорить о смысле жизни и о будущем Воскресении. Именно поэтому мы начали с Египта. Начали с того, что было очевидно древним язычникам и что сегодня закрыто непроницаемой завесой от миллионов «грамотных» людей, летающих на самолетах и имеющих счет в банке.Такая светлая мысль — все воскреснут! Такое чудо — мы вечны! Даже если этого не хотим. Именно мы — и с душой, и с телом. Христианство истинное стоит в изумлении перед пустым Гробом Спасителя. Оно смотрит на Его аккуратно свернутые пелены, оно слушает странное слово Ангела: «Нет Его здесь. Он воскрес». И не смотря на свою завороженную скованность, оно несет эту радость во все концы Вселенной.Сказанное касается Православия. Поскольку католицизм тоже стоит завороженный, но не у пустого Гроба, а у пещеры Рождества. На эту тему медитируют западные интеллектуалы и простые прихожане. «Бамбино Езус», Ребенок-Господь, Эммануил. Это главная тема католицизма — Бог на земле, Бог среди людей. Кто был на Западе или интересовался религиозной жизнью западных христиан, то знает, как много песен и стихов, ярмарок, аттракционов, проповедей посвящено Рождеству и как мало — Воскресению. Восточное же христианство (оно же — истинное) на Рождество смотрит как на ступень, этап. Пусть чудный, уникальный, превосходящий даже творение мира, но все-таки — этап. А вот Пасха — это венец. Это уже не обручение и не роспись в ЗАГСе, это брак Бога с человеками в его полноте. Царство Божие не будет сведено на землю, но земля и живущие на ней должны дорасти до Иерусалима Небесного, должны совершить восход от земли к небу, как некогда евреи совершили исход из Египта в Палестину. Здесь главное различие между Православием и Католицизмом. Католик хочет облечь Царство Божие в зримые формы, по возможности как можно более привычные. Православный же не ищет на земле Рая. На этой земле Христа распяли. Православный, радостен и светел, в день Пасхи вновь чувствует, что дом его не здесь, что есть иная жизнь, что мы пока в гостях и нашего нам еще не дали.