Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь?

Прикровенно объясняет, что дар языков без дара истолкования бывает поводом и ко вреду. Говорит же это с целью смирить гордость их. Они думали, что дар языков делает их предметом удивления; Павел, напротив, доказывает, что он обращается им в бесславие, давая повод считать их безумными. А дабы ты не подумал, что от самого дарования зависит, что имеющего оное покрывают бесславием, говорит: неразумные скажут, что вы беснуетесь. Незнающие, говорит, или неверующие, каковы были те, которые об апостолах говорили, что они напились сладкого вина (Деян.2:13). А благоразумные получают пользу и от дара языков, как например, бывшие при апостолах удивлялись, что они говорили о великих делах Божиих (Деян.2:19).

Но когда все пророчествуют, и войдет кто неверующий или незнающий, то он всеми обличается, всеми судится. И таким образом тайны сердца его обнаруживаются, и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: истинно с вами Бог.

Видишь ли, как пророчество полезнее как оно, открывая тайны сердечные, заставляет неверующего признавать Бога, падать ниц и поклоняться, и исповедывать: истинно с вами Бог? Подобное совершил Бог и с Навуходоносором. Ибо, когда Даниил открыл ему значение сна, он сказал: Истинно Бог ваш есть Бог, открывающий тайны (Дан.2:47). Познай отсюда значение и того, что сказано выше: откровением (ст.6). Ибо вот, откровение - один из видов пророчества. Заметь и то, что Дух есть Бог. Ибо говорит: истинно с вами Бог. В пророках же, несомненно, действует Дух. Ибо выше (12:10,11) так сказал, что пророчества даются Духом.

Итак что же, братия? Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование, - все сие да будет к назиданию.

В древности и псалмы составляли по дарованию, и на учительство подаваем был дар. Откровением же называет пророчество, давая роду имя вида. Упоминает и о даре языков, дабы не сочли этот дар совершенно презренным и не входящим даже в ряд дарований. Все это, говорит, пусть бывает к назиданию. Ибо отличительное свойство христианина - назидать, приносить пользу. Как же может назидать, приносить пользу тот, кто имеет один только дар языков? Так: если он сойдется с имеющим дар истолкования, и они будут проявлять свои дарования в союзе.

Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то порознь, а один изъясняй.

Я не возбраняю говорить на языках, но чтобы это было не без истолкования. И пусть немногие говорят на языках, дабы не произошло смешения и беспорядка; и то порознь, то есть преемственно. Но, во всяком случае, должен быть истолкователь.Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу.Если не будет иметь истолкователя, пусть не говорит в церкви, дабы не показаться чужестранцем, произносящим непонятное и невразумительное для многих. Если же будет настолько тщеславен, что не захочет молчать, то пусть говорит себе и Богу, то есть без шума и тайно, про себя, так, чтобы слова его были слышны одному только Богу, а не людям. Смотри, как, казалось бы, дозволяет, а между тем запрещает.И пророки пусть говорят двое или трое, а прочие пусть рассуждают.Между пророками укрывались и волхвователи. Посему говорит: пусть прочие рассуждают о них, дабы не укрылся в тайне как-нибудь волхвователь. Ибо как выше (12:10) сказано, что был дар и различения духов для распознания ложных и истинных пророков. Повелевает пророчествовать двоим или троим, для соблюдения благочиния и для того, чтобы во множестве не укрылись волхвователи.Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи. Ибо все один за другим можете пророчествовать, чтобы всем поучаться и всем получать утешение.Здесь научает благочинию и смиренномудрию. Когда, говорит, Дух возбудит другого, ты, первый, молчи. Ибо если бы Духу угодно было, чтобы ты говорил, то все, один за другим, можете пророчествовать, то есть не печалься, ибо можешь и ты, и другой, и все пророчествовать поодиночке и преемственно. Ибо это дарование не ограничивается одним только, но подается всем, дабы вся Церковь поучалась и получала поощрение к добродетели.