Один человек возымел намерение устроить большой ужин и звал многих на вечерю к себе. Званные дали слово — быть. Но когда наступило время ужина, посылает человек тот раба сказать званным: идите, ибо все готово, и — что же? — званные все, как бы сговорившись, начинают отказываться от ужина. Один говорит: "Я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее (как будто для этого и не мог он избрать другого времени!); а потому, говорит, прошу тебя: извини меня". Другой говорит: "Я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя: извини меня". Третий говорит: "Я женился и потому не могу прийти". И возвратившись, раб тот донес о том господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: "Пойди поскорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых". Исполнив поручение господина своего, раб приходит к нему и говорит: "Господин! Я исполнил, как приказал ты; но и еще есть места незанятые за трапезой". Господин снова приказывает рабу: "Иди за город, говорит, по дорогам и загородям, не найдешь ли и еще кого, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю вам, что никто из тех званных не вкусит ужина моего. Ибо много званных, но мало избранных" (Лк. 14; 16-24).

Понятно, слушатели, к чему клонил речь Свою Спаситель наш, предлагая иудеям притчу сию. Притчей этой Он видимо хотел дать понять слушателям Своим, что не так ли вот и они, под разными предлогами, но большею частью совсем беспричинно, отрекаются от вступления в благодатное царство Христово? С другой стороны, притчей этой и то хотел Иисус Христос дать понять евреям, что напрасно они уповают на то, что они народ избранный. Родство ваше с Авраамом не спасет вас. Сказываю вам: если не последуете вы за Мной, не вкушать вам вечери в Царствии Отца Моего! На сию вечерю Я соберу язычников, — слепых, хромых, увечных, словом — кого вы и за людей не считаете. Я тех призову, и им достанется, а не вам, наследие благ вечных. Что и сбылось: евреи из любимейшего Богом народа стали ныне народом отверженным. Но Царствие Божие не видимо ли спеется и без них на земле? И от язык Церковь не наполняет ли и поднесь, как видим, обителей Отца Небесного избранными из всех племен и языков? Так мы, русские, призваны в церковь Христову и к наследию благ вечных из язычества, ибо предки наши были язычниками. Но увы! Содержащееся в притче обличение против иудеев, отказавшихся от участия в вечери, не относится ли и ко многим из нас? Подобно иудеям, почитавшим себя единственными наследниками царства Христова только потому, что они иудеи — избранный Богом народ, — многие и из нас — не думают ли, что одно звание христианина спасет их? Не на это ли главным образом и из нас большинство уповает, что "они ведь христиане", следовательно, так или иначе, как-нибудь, а авось улучат спасение? Но, послушай, друг мой! — как же это улучишь ты спасение, когда подобно иудею то и дело отказываешься от участия в вечери Господней? Вот, например, зовет тебя Господь в храм Божий ради праздника разделить с прочими пир веры, предлагаемый в праздничной службе; ты же и навестить не хочешь храма Божия! И время праздника проводишь в праздности и суете, или в будничных работах, и даже того в вину себе не ставишь, как будто это так и должно быть. Или: вот приходит время поста и покаяния. Господь и Церковь усиленно зовут тебя в храм Божий на тайную вечерю, к участию в трапезе Тела и Крови Христовой и —увы! —зовут и не дозовутся. —Странное в христианском мире явление, противное и духу нашей Божественной веры, и древнему примеру Церкви. Древние христиане еженедельно, а многие — ежедневно — причащались Святых Таин. Отчего же ныне не то? Конечно, и у каждого из нас найдется на сей раз та или иная отговорка; но поймите, братие, и в притче не без причин же отказывались званные от вечери. Тот поле купил и имел нужду осмотреть его; другой волов купил; третий женился недавно; у всякого своя причина. Но звавший, заметьте, тем не менее разгневался на всех без исключения, отказавшихся от его ужина, и о всех одинаково изрек свое грозное решение: "Не видать им никогда моего ужина"! Что, возлюбленные, если у Господа изречено уже и о нас такое определение за нашу холодность к Его зову, за наше небрежное и редкое приобщение Святых Таин? — "Успею, говоришь, после покаяться, и во всяком случае пред смертью соединиться с Христом в пречистых Таинах!" — Успею? Но кто порукой тебе в этом? А если и успеешь — будет ли польза от того? Конечно, Господь милосерд, — Он во всякое время приемлет кающегося и нет греха, которого бы Он не в состоянии был простить; но дело в том, что в предсмертные, например, минуты до того ли большею частью бывает человеку, чтобы искать всепрощения у Господа за всю жизнь? Скорбь и боль телесные, страх смерти, слезы родных и знакомых мешают в эти минуты даже более, чем в другое время, войти человеку внутрь себя и сосредоточиться в себе — особенно человеку, проведшему жизнь свою в небрежности. И диавол, думаете, легко от вас отступится на конце вашей жизни? Как постоянный свидетель предсмертных борений человека, могу заверить вас, братие, что не до покаяния большею частью грешнику пред смертью. Для приуготовивших себя заранее к кончине, для тех вот последнее напутствие действительно спасительно. Вот почему, замечу кстати, и настаиваем мы так усиленно, чтобы вы приглашали нас, священников, для напутствования больных — не дожидаясь, когда болезнь дойдет до высшей степени, а в начале болезни, — когда еще в силе больной, и когда он поэтому в состоянии и исповедаться с полным сознанием и приобщиться Святых Таин, приготовясь к тому молитвой. У вас же далеко не так это делается обыкновенно. Доведете до последних минут — и тогда за священником; будь то вечер или полночь. Спешить подобным образом можно только в крайности, когда человек вдруг опасно заболеет. А в обыкновенных случаях, примите это к сведению, — надо непременно утром, до принятия пищи и с должным приуготовлением приобщаться больным Святых Таин и притом, кто в состоянии, всего лучше в церкви. У большинства из вас одна забота в этом случае — лишь бы не дать умереть больному без напутствия Святых Таин; а о том вы и не мыслите, что Святое Причастие и пред смертью может быть не во спасение — тому, кто имел время, но не хотел заранее приобщиться Святых Таин и потом приобщается их, не приготовясь к тому, и без должного благоговения. И для чего отлагаете вы напутствование? — скажите Господа ради. Святые таины, как сами знаете, служат человеку в исцеление души и тела. Следовательно, как заболел кто, сейчас и надо готовиться к принятию Святых Таин, и во время болезни приступать к ним не раз, не два, а насколько возможно чаще. Вы же почему-то ждете исхода шести недель непременно, в случае продолжительной болезни, для повторения святого приобщения. Повторяю, древние христиане и помимо болезни ежедневно и еженедельно причащались. Не тем ли паче в болезни — чем еще и утешать себя человеку, как не приобщением Святых Таин, и чем себя еще и приуготовлять к вечному исходу, как не сим св. Таинством и св. елеопомазанием, которого однако как многие боятся?! Христиане боятся того, что дарует человеку здравие и спасение! Вдумайтесь в это, братие! И — ей! умоляю вас, не отлагайте времени своего обращения ко Господу. Пока зовет Господь к Себе, спешите каяться, и пока время и силы есть — старайтесь послужить Ему. Когда же тело леденеть начнет и язык путаться, душа же будет на выходе из тела, тогда — поздно!.. А во аде — и тем более — кто исповестся Тебе, Господи?... Аминь.

(Из "Круга Поучений" протоиерея А. Белоцветова)

104. Великий Канон покаяния

Из всех святых песней Великого Поста более всех поражает душу Великий канон; из всех чтений наиболее приводит ее в умиление и предлагает величайшее утешение кающемуся грешнику повесть о жизни Марии Египетской. Святая Церковь предлагает вниманию верных чад своих оба сии творения в четверток на пятой седмице святой Четыредесятницы, с тою целью, чтобы мы, видя приближающееся окончание св. Поста, не разленились к духовным подвигам, не сделались небрежными, не забылись и не перестали во всем строго наблюдать за собою. Великий канон составлен в седьмом веке, святым Андреем, архиепископом Критским, который составил много и других канонов. Церковь единогласно наименовала сей канон великим, не столько по обширности (он заключает в себе 250 тропарей), сколько по внутреннему достоинству и силе: "умиление бо неисчетно имать и толико есть широкий и сладкогласный, яко и самую жесточайшую душу доволен есть умягчити и к бодрости благой воздвигнута". Святой сочинитель его проводит христианина чрез все священные воспоминания Ветхого и Нового Заветов: указывает на грехопадение прародителей и растление первобытного мира, на добродетели Ноя и нераскаянность и ожесточение Содома и Гоморры, воскрешает пред нами память благочестивых Патриархов и доблестных мужей: Моисея, Иисуса Навина, Гедеона и Иеффая, представляет взору нашему благочестие Давида, его падение и умиленное Покаяние, указывает на нечестие Ахаава и Иезавели и на великие образцы покаяния — ниневитян, Манассию, блудницу и разбойника, и в особенности на Марию Египетскую; неоднократно останавливает читателя у Креста и Гроба Христова — везде поучая покаянию, смирению, молитве, самоотвержению. Все стихи сего канона в высшей степени назидательны и умилительны. Весьма многие из них запечатлены притом высокою священною поэзиею. — Мы предложим здесь некоторые из них, для примера, в русском переводе: "Я раздрал ныне мою первую одежду, которую соткала мне в начале рука Зиждителя, и теперь лежу наг, и — стыжуся!" — "Грех обнажил меня от Боготканной одежды, и, как листьями смоковницы, облек меня одеянием стыда, во обличение страстных моих стремлений". — "О, как поревновал я убийце Ламеху, убив душу, как мужа, и ум, как юношу, и тело, как брата моего!" — "Я лишен ныне чертога, — лишен и брака и вечери: светильник мой погас, не имея елея; я уснул и спал, а, между тем, чертог заключился, и вечеря предложена другим!" — "Прошли дни мои, как проходит сон по пробуждении, и я лежу на ложе моем, и, как Езекия, со слезами молюся о продолжении дней моих: — но кто будет моим Исаиею, кроме Тебя, Боже мой?" — Великий канон поется также раздельно, по частям, на великом повечерии — в понедельник, вторник, среду и четверг первой недели Великого поста. Каждый стих его предшествуется псаломским припевом: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя!» Святая Церковь присоединяет к нему несколько тропарей в честь самого сочинителя — святого Андрея. Еще при жизни его Иерусалимская Церковь ввела у себя в употребление Великий канон. — Отправляясь в 680 году на Шестой Вселенский Собор в Константинополь, святой Андрей первый принес туда и сделал известным свое великое творение и жизнь Марии Египетской, написанную соотечественником и учителем его, красноречивым Софронием, Патриархом Иерусалимским. Предлагаем здесь сокращенно повесть об этой дивной жене, которая примером своим показала, что, если страсти могут постепенно овладеть человеком и унизить его до состояния бессловесных, то сила благодати, христианское самоотвержение, могут вознести человека до состояния бесплотных. Бурно провела Мария в Александрии первые тридцать лет своей жизни, — славясь красотою, утопая в чувственных наслаждениях, до забвения всякого приличия. Для новых преступных наслаждений отплыла она вместе с поклонниками в Иерусалим: там любопытство повлекло ее в храм Гроба Христова на праздник Воздвижения; но невидимая тайная сила беспрестанно отталкивала ее от св. врат. Тогда тайный укор пробудился в ее сердце, не за тяжкие ли грехи возбраняется ей вход во святилище? И сей первый укор был минутою ее обращения. С горькими слезами поклялась она пред образом Богоматери загладить покаянием свою прежнюю жизнь, и, поклонясь Животворящему Кресту, укрылась, по гласу Божию, во глубину пустыни Аравийской, за Иордан. Протекло с тех пор около пятидесяти лет. Пустынник Зосима, спасавшийся в одном из монастырей Иорданских, по откровению Божию, был увлечен далеко за Иордан желанием найти образец высшего иноческого самоотвержения в каком-либо из забытых миром отшельников. Много уже дней скитался он по пустыне, когда, во время молитвы, мелькнуло ему в отдалении подобие человеческого тела, совершенно иссохшего и опаленного солнцем, обнаженного и прикрытого лишь седыми серебристыми власами. Он устремился к бегущему от него привидению и со слезами умолял его остановиться и дать ему свое благословение; тогда бегущее остановилось и старец услышал жалобный голос: "Авва Зосима! Я женщина, брось мне свою одежду и тогда приблизься!" Зосима узнал чудесную повесть жены Египетской от нее самой, и, пораженный ее смиренным рассказом, дивился, где обрела она столько силы для столь тяжкого испытания. "Страшно вспомнить протекшее, — сказала отшельница, — вот уже сорок семь лет, как я в пустыне, и первые семнадцать лет провела в адской борьбе с моими страстями, как с лютыми зверьми: любившая вино, иногда не могла я утолить и каплею воды своей жажды; много страдала от глада и зноя, много от болезней, и часто уже лежала, как бездыханный труп. Прежние вожделения, как пламень, съедали мою внутренность; но я падала ниц, билась об землю, в слезах призывала помощь Божию; и она наконец посетила меня отрадною тишиною духа и тела. "Но где же научилась ты Писаниям?" — воскликнул Зосима, плененный ее беседою. "Бог посылает знания смертным, — отвечала Мария, — я же никогда и ничему не училась и не видала живой души, со дня перехода моего чрез Иордан. — Но чувствую, что мои силы скудеют; исполни пламенное желание сердца моего: я не приобщалась Святых Таин с того времени, как перешла чрез Иордан; не удаляйся на следующий пост в пустыню, но ожидай меня в Великий Четверг со Святыми Дарами на Иордане; теперь прощай, и молись обо мне!"

За сим она скрылась. Прошел год — и сидел пустынник в урочный день на берегу реки, думая сам с собою, как перейдет дивная жена чрез бурные весенние воды Иордана. Отшельница явилась на другой стороне, и, осенив крестом шумные воды, смелою стопою пошла по ним. В ужасе пал пред нею Зосима. "Священник Бога вышнего, — воскликнула Мария, — ты ли унижаешь страшные Таины Христовы пред грешницею?" С умилением вкусила она Божественных Таин Спасителя, и со слезами потом произнесла молитву святого Симеона: ныне отпущаеши рабу Твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое! "Еще одна моя просьба к тебе, — сказала она пустыннику: — в будущий год приди опять на то место, на котором в первый раз я беседовала с тобою — приди, приди Господа ради, и опять увидишь меня; — того хочет Господь!" — и вновь удалилась по водам в пустыню. Миновало время; пустынник пошел искать отшельницу в знакомой пустыне... И вот на пустынном песке лежит ее бездыханное тело. С горькими слезами припал старец к ногам умершей, не зная, надобно ли, и где скрыть сокровище мощей ее; на изголовье прочитал он начертанные на песке слова: "Авва Зосима! В самую ночь страсти Господней отошла я к Спасителю моему, причащенная Святых Таин: погреби здесь мое тело, и помолись о убогой Марии!" — Радуясь небесной славе той, чье имя узнал только по смерти, одиноко отпел св. старец преподобную, и стоял в тяжкой думе, не имея средств исполнить последнюю волю ее. И вот к нему на помощь вдруг выбежал из степи лев, и мощными когтями разрыл пред ним глубокую могилу. В сообществе сего погребателя, незримый никем, Зосима воздал последний долг дивной Марии, и, возвратясь в монастырь, предал братии в назидание повесть о преподобной жене Египетской. Патриарх Софроний, вскоре после смерти святого Зосимы, весьма трогательно описал жизнь ее в прекрасном слове своем, которое благочестивый читатель может найти в Четиих Минеях, под 1-м числом Апреля, и в прибавлении к постной Триоди.

(Из "Воскресного Чтения", 1838) 105. Много я тебе должен, Господи«Благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устехмоих» (Пс. 33; 2). Не было меня, и вот есмь, и живу, как и прочие люди. Ты, Господи, благоволил мне быть, и между делами рук Твоих считаться, и видеть дела рук Твоих — небо и землю с исполнением их, и от великих и преславных дел Твоих Тебя, великого и преславного Создателя, познавать, и благами Твоими довольствоваться и утешаться. «Руце Твои сотвористе мя, и создаете мя» (Пс. 118; 73). Много я Тебе за сие должен, и не могу ничем воздать! Сотворил Ты меня не бездушною тварью, не скотом, не птицею, не рыбою, ни иным каким бессловесным животным, которые все суть и живут, но блаженства своего не разумеют; но сотворил разумным человеком, который может познавать и разуметь, что я от Тебя начало бытия и жития своего имею; я Твое создание, Ты мой Создатель: много я Тебе за сие должен, и никак не могу воздать! Тако сотворенный от Тебя быть и жить без Тебя я не могу. Рука Твоя, Господи, содержит меня и благая Твоя подает мне. Не могу я без света жить и обращаться: светила Твои, солнце, луна и звезды светят мне. Не могу я без огня жить: огонь Твой согревает меня, и варит пищу мою. Не могу я без воздуха цел и жив быть: воздух Твой оживляет меня, и сохраняет жизнь мою. Не могу я без пищи быть: щедрая Твоя рука, Господи, подает мне пищу. Не могу я без пития быть: благость Твоя, Господи, произвела ради меня источники, реки и озера, и теми прохлаждаюся и омываюся. Не могу я, обнаженный одежды Боготканной, без одеяния быть: от щедрой Твоей десницы и то получаю. Не могу я без дома быть: подаешь мне и дом ко упокоению немощного и многобедного тела моего. Не могу я быть без скотов: скоты Твои служат и работают мне. Сия и прочая бесчисленная благая, как прочии человецы братия моя, так и я получаю от Тебя: много я Тебе за все сие должен! Но «что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми?» (Пс. 115; 3). Что бы я был, когда бы Ты хотя едино от сих благ отнял от меня? Что бы мне пользовали очи мои, когда бы свет Твой мне не светил? Неотменно блудил бы, как слепой... Как бы я мог жить, когда бы не подавал Ты мне пищу Твою? Без воздуха и малейшей минуты жить не могу. Так всякое создание твое весьма добро, и мне бедному служит. Но сия благая получая от Тебя, надеюсь будущих и лучших благ, по неложному обещанию Твоему, и от видимых к невидимым, и от настоящих к будущим, и от временных к вечным, и от земных к небесным стремится дух мой. Аще бо во изгнании и ссылке толикая благая подаеши нам, коликая подашь во отечестве и дому Твоем! Воистину «око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его» (1 Кор. 2; 9). «Буди убо, Господи, милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя» (Пс. 32; 22). Слеп я, как и прочии, без благодати и просвещения Твоего; грех мой меня ослепил. Сего ради ниспослал Ты нам слово Твое святое чрез избранных рабов и служителей Твоих. Сие мне, как свеча вр тьме сидящим, сияет и показует вред и пользу, зло и добро, грех и добродетель, ложь и истину, неугодное Тебе и угодное, неверие и веру, и тако прогоняет мою слепоту и просвещает разум мой. «Светильник ногам моим закон Твой, и свет стезям моим» (Пс. 118; 105). Многояза сие Тебе, Господи, должен, и ничем не могу воздать! — От слова Твоего познаю Тебя, Бога и Создателя моего; в нем я вижу, что Ты преславные и чудные дела сотворил и твориши, каковых рука человеческая и никакое создание сотворить не может; и от всего того познаю всемогущую силу Твою, трепещу и смиряюся под крепкую руку Твою. — В слове Твоем вижу я, что всемогущая десница Твоя защищает, сохраняет и спасает боящихся, любящих и почитающих Тебя, своевольных же смиряет, наказует и казнит. И от того познаю правду Твою и боюсь суда Твоего: Боже, милостив буди мне грешнику! (Лк. 18; 13). «Не вниди в суд с рабом Твоим, яко не оправдится пред Тобою всяк живый» (Пс. 142; 2). «Аще беззакония назриши, Господи, Господи, кто постоит?» (Пс. 129; 3). — В слове Твоем вижу я, что Ты всех отвратившихся от Тебя призываешь к Себе; и обратившихся и с покаянием приходящих, яко Отец чадолюбивый, человеколюбно приемлеши. От сего познаю благости и бесприкладное Твое милосердие к бедным грешникам, а потому не отчаяваюся и сам за грехи мои, но с надеждою к Тебе, благому и милосердому Богу, прибегаю и милости прошу. «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое!» (Пс. 50; 3). В слове Твоем вижу я, что все, что ни открываешь нам, истина есть; и что предсказуешь, то сбывается; и что обещал и обещаешь, то все исполняешь, яко верен Господь во всех словесех Своих; и вижу, что небо и земля мимо идут, словеса же Твоя не имут прейти. И оттуда познаю истину Твою, и утверждаюся в вере моей. Знаю я, что храмина тела моего разорится, и тело мое, яко земля, земле предастся; но милость Твоя уверяет меня, что то же самое тело, в котором ныне живет душа моя, силою и всемогущим гласом Твоим восстанет, и благодатью Твоею в лучший и краснейший вид преобразится. «Подобает бо тленному сему облещися в нетление, и мертвенному сему облещися в безсмертие» (1 Кор. 15; 53). И тако с Церковью Твоею святою чаю воскресения мертвых, и жизни будущего века, аминь. — Вижу я в слове Твоем святом, что все вещи, созданные от Тебя, как начались, так могут и скончаться. Ты же, как без начала пребываеши, так без конца будеши и не можешь не быть. «Вся, яко риза, обетшают, и яко одежду свиеши я, и изменятся: Ты же тойжде еси, и лета Твоя не оскудеют» (Пс. 101; 27-28). И от сего вижу, что Ты един имеешь безсмертие, во свете живый неприступном, что мы без Тебя жить и живы быть не можем, у Тебя источник живота. С Тобою быть — есть живот: без Тебя быть — есть явная смерть. С Тобою быть — есть блаженство: без Тебя быть — есть окаянство. С Тобою быть — есть утешение, радость и сладость: без Тебя быть — есть скорбь и горесть. С Тобою живущие истинно живут: без Тебя живущие живы умерли, пред людьми живут, но пред Твоими очами мертвы суть, в смерти пребывают. Сие рассуждая, трепещу и боюся от Тебя, живота моего, удалиться; тщуся и стараюся при Тебе быть, недостойное Твое создание. «Не отвержи мене, Господи, от лица Твоего, и Духа Твоего Святаго не отыми от мене. Воздаждь ми радость спасения Твоего, и Духом владычним утверди мя» (Пс. 50; 13, 14). Ты мой Создатель, Ты мой и живот, Ты моя крепость, Господи, Ты моя и сила, Ты мой Бог, Ты мое радование. Что бо ми есть на небеси? и от Тебе что восхотел на земли? Исчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век. Яко се удаляющии себе от Тебе погибнут. Мне же прилеплятися Богови благо есть, полагати на Господа упование мое (Пс. 72; 25-28). Вижу я в слове Твоем святом, что Ты имеешь святость безприкладную и непостижимую, которой избраннии и святии Твои Ангели удивляются и ужасаются, так что с трепетом и ужасом убеждаются взывать: Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф (Ис. 6; 3). И знаю, что страшно от Тебя отлучиться, но невозможно опороченному и оскверненному быть с Тобою. Сие рассуждение учит меня бояться всякого греха и удаляться от него и со смирением и покаянием молиться Тебе: отврати лице Твое от грех моих и вся беззакония моя очисти (Пс. 50; 11). Отыми, Господи, беззакония моя от меня, и буду Твой, и буду с Тобою. Мне прилеплятися Богови благо есть. —Вси путие мои пред Тобою, Господи (Пс. 118; 168). Калю пойду от Духа Твоего? и от лица Твоего камо бежу? (Пс. 138; 7). Сие научает меня всегда и везде бояться Тебя и трепетать, со страхом и опасением жить, делать, говорить, мыслить и начинать так, как дети пред отцом своим, подданные пред царем своим ходят и обращаются. От сего научаюсь везде и на всяком месте колена моя преклонять пред Тобою, и со смирением призывать Тебя, и милости искать у Тебя, и надежду мою полагать на Тебя: аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси (Пс. 22:4). — Вижу я в слове Твоем, что Ты там находишь способ спасения нам, где не видится, и все к доброму концу ведешь; и от сего познаваю непостижимую премудрость Твою, и удивляюся той; и вижу, что Ты, как вся премудростию сотворил еси, так вся премудро и управляеши. И от сего научаюся во всем, в благополучии и неблагополучии моем, предаваться премудрому и дивному Твоему промыслу. Возносишь ли меня — благо мне. Смиряеши ли меня — благо мне; Радоствориши ли меня — благо мне. Печаль посылаеши — благо мне. Слава Тебе, Боже, о всем! Ибо все творишь, да блаженным меня соделаешь. «Благословлю Господа на всякое время» — печальное и радостное! — Так от слова Твоего святаго научаюсь познавать Тебя, Создателя и Бога моего, и познавая почитать: много я Тебе за сей небесный Твой дар должен, Господи, и никак и ничем не могу воздать! Благодарю Тя, Человеколюбче, яко сей божественный светильник Твой возжег еси, и как пред всеми, так и предо мною бедным поставил еси его. — В слове Твоем вижу я, чего Создатель от разумного создания Своего, Господь от раба Своего и Бог от человека требует, то есть, такого почитания, поклонения, послушания и любви, какового почитания никакой твари отдавать не должно. И от того научаюсь Тебя так почитать, как вера моя и слово Твое святое научает. — В слове Твоем вижу я, кто я и кто ближний мой, и что я как себя люблю, так и его должен любить, и ничего ему не делать, чего себе не хочу, и все ему делать, чего себе хочу. — В слове твоем вижу я, что Ты, яко Создатель, о всем создании Своем промышляешь так, что и птичка малая «не падает без воли Твоей» (Мф. 19; 29); но наипаче о человеке, которого по образу и по подобию Твоему сотворил еси. В том вижу я, что человек в создании своем почтен от Тебя, Создателя своего, почтен паче всея твари Твоея особенным Твоим советом: «сотворим человека». Сотворен по образу Твоему и по подобию Твоему, сотворен свят, чист, непорочен, премудр, и к вечному блаженству сотворен. Но лестным лукавого змия советом прельщен, всей своей чести и блаженства лишился, и так отвратившися от Тебя, Создателя своего, погиб... От пагубного совета! От лютого падения! Пал человек, и погиб тот, который по образу Божию и по подобию Божию сотворен, и к вечному блаженству сотворен. «Адаме! где еси?» Ах, любезное Мое создание, руками Моими сотворенное, по образу Моему и по подобию Моему сотворенное, где еси? С какой высоты в какую гнусность, с какой славы в какое бесславие, с какой чести в какое бесчестие, с какого блаженства на какое окаянство ниспал ты! Змий лукавый прельстил создание Мое почтенное; разбойник похитил и отвел в плен человека, руками Моими сотворенного, зверь лютый растерзал чадо Мое любезное. «Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс. 48; 13 и 21). Так погиб человек первозданный; погибли и мы, сыны его. Ты же, благий, милосердый и человеколюбивый Боже, не терпел видеть бедного человека в погибели, но умилосердился над ним. Подал было ему закон Твой, дабы его, отпадшего от Тебя, обратил и привел к Тебе; но он показывал только немощь его ему, а не исцелял его. Послал Ты к падшему человеку избранных рабов Твоих, пророков, и они только обличали человека, а не помогли человеку, но указывали на Грядущего спасти человека, и Того возвещали, и тем отраду некую делали бедному человеку: грядет, грядет спасти нас; «Грядый приидет и не закоснит!..» Наконец пришло время, и святейшим благоволением Твоим послал Ты к нам Самого единственного Сына Твоего соприсносущного и собезначального. Он в подобострастную нам плоть облекся, и от пренепорочной Девы Марии родился, и Бог сый, безначальный, младенчествовал, и, Царь Небесный, на земли жил. Он от Тебя, Бога и Создателя нашего, к нам, бедным, послан был взыскати и спасти нас, погибшее Твое создание: «тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный» (Ин. 3; 16). Он высочайшую Твою милость, пришедши к нам, объявил нам, проповедал нам, что Ты грехи наши оставляешь нам, и нас к Себе чрез Него призываешь, и верующим в Него и послушающим Его двери вечного Твоего Царствия отверзаеши, якоже Сам Он о том засвидетельствовал к нашему утешению: «Дух Господень на Мне, егоже ради помаза Мя благовестити нищим, посла Мя изцелити сокрушенныя сердцем; проповедати плененным отпущение и слепым прозрение; отпустити сокрушенныя во отраду; проповедати лето Господне приятно» (Лк. 4; 18, 19). Сию всерадостную весть от Тебя принесши нам, бедным грешникам, с человеками, яко человек на земли пожил, и веровать в Тебя и угождать Тебе и волю Твою творить, чрез Себя Самого научил нас, и к вечному Твоему царствию путь показал нам и призвал нас, и пострадал, и умер, и страданием и смертию Своею и кровию, нас ради излиянною, очистивши нас, верующих в Него, от грехов наших, влечет к Тебе, Небесному Своему Отцу, яко пастырь добрый, заблудшие овцы Твоя... За сей человеколюбивый, спасительный, чудный и умом нашим непостижимый промысл Твой, как все люди, так и я, бедный грешник, много Тебе, Господи, должен! Но что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми? Исповедаюся Тебе, Отче, с Единородным Твоим Сыном и Пресвятым Твоим Духом! Пою человеколюбие Твое! Прославляю благость и милосердие Твое, недостойный и бедный грешник! «Благословен Господь Бог Израилев, яко посети и сотвори избавление людем Своим: и воздвиже рог спасения нам, в дому Давида отрока Своего» (Лк. 1; 68, 69). Где бы я был, грешник и законопреступник, если не в погибели и в вечной смерти, как мертвец поверженный, лежал бы? Благость Твоя, милосердие и человеколюбие Твое не допустило меня до того, но столь дивно Ты спас меня: много я Тебе, Господи, за сие должен! «Благослови, душе моя, Господа, и вся внутренняя моя имя святое Его. Благослови, душе моя, Господа, и не забывай всех воздаяний Его» (Пс. 102; 1,2). — Вижу в слове Твоем святом, что диавол, завидуя блаженству нашему, к которому благодатию единородного Сына Своего ведешь нас, «яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити» (1 Пет. 5; 8). От сего врага нашего, как всех знающих Тебя, так и меня недостойного предостерегает благость Твоя, и сохраняет всесильная десница Твоя. О, как бы цел мог я быть, если бы не всемогущая Твоя хранила меня десница! Много я Тебе, Господи, и за сие должен! «Благословен Господь, Иже не даде нас в ловитву зубом их» (Пс. 123; 6). Но не остави меня, Господи, и до конца, но избави от лукавого того. «Не предаждъ зверем душу, исповедающуюся Тебе: душ убогих Твоих не забуди до конца» (Пс. 73; 19). — Вижу я в слове Твоем святом, что Ангелы Твои святии ополчаются окрест знающих и боящихся Тебя, и сохраняют их повелением Твоим от лукавых демонов, «и в служение посылаеми бывают за хотящих наследовати спасение» (Евр. 1; 14). Сей благодати Твоей и я, недостойный и непотребный раб Твой, по милости Твоей, сподоблюся. Много я Тебе, Господи, и за сие должен! Знаю я и исповедуюсь со смирением, что я много Тебе, Создателю и Богу моему, согрешил, и жалею о том, и иные грехи вижу в совести моей, а иных и не вижу, и более не вижу, нежели вижу: «грехопадения кто разумеет?» (Пс. 18; 13). Жалею и сокрушаюся, что ими Тебя, благого и человеколюбивого Бога моего, Создателя моего, Искупителя моего, высочайшего Благодетеля моего, Того, Которого Ангелы святии со страхом и трепетом почитают, поют и поклонением чтут, — Тебя, такого и толикого Господа, безумно я, последнейший червячок, много оскорбил!.. И сколько раз я согрешал Тебе, столько раз видел Ты согрешающего меня; и сколько раз видел, столько раз терпел Ты мне по благости Твоей; и сколько раз терпел мне, столько раз миловал меня. И аще бы по святейшей правде Твоей поступил Ты со мною, уже бы давно сошла душа моя во ад: но благость Твоя и человеколюбие Твое и долготерпение Твое удержало Тебя, и не допустило меня, бедного грешника, до погибели моей. Много я Тебе, Господи, и за сию великую Твою ко мне милость должен! «Исповемся Тебе, Господи Боже мой, всем сердцем моим и прославлю имя Твое в век: яко милость Твоя велия на мне, и избавил еси душу мою от ада преисподнейшаго» (Пс. 85; 12,13). От сих и прочих, которых и не знаю, благодеяний Твоих ко мне вижу я, что в любви Твоей ко мне и благости, человеколюбии и долготерпении и щедротах весь заключаюся. Благость Твоя, Господи, есть, что я еще не погиб, еще живу. Вижу я, что Ты к спасению вечному меня ведешь. Помилуй убо меня бедного грешника, до конца, и, благодатью единородного Сына Твоего, заглади вся согрешения моя, и спаси мя в вечную жизнь, да тамо со всеми избранными Твоими за вся Твоя благодеяния буду благодарить, хвалить и воспевать Тебя со единородным Твоим Сыном и Пресвятым Духом, не верою, но лицом к лицу в некончаемые веки, аминь.(Из творений святителя Тихона Задонского)