Давно ли мы светло праздновали 500-летие блаженной кончины преподобного отца нашего Сергия? А вот уже гол прошел; пройдут и еще годы, пройдут сотни, тысячи лет, а память праведника пребудет с похвалами, потому что сказано: в память вечную будет праведник (Пс. 111; 6). Как счастливы мы, православные, что Святая Церковь наша празднует памяти святых Божиих! И всегда близки к нам угодники Божии, но мы-то бываем от них далеки. И вот, настает день, посвященный памяти того или другого угодника Божия, и он восстает пред нашими духовными взорами как бы живой: мы созерцаем все его духовные совершенства, мы славим Бога, прославляющего тех, которые славили Его своей святой жизнью, и чрез то, незаметно для самих себя, сами становимся лучше, приближаясь в молитвенном общении к святым Божиим, а чрез них — и к Богу Самому... Кто из нас, иноков, обитающих под благодатным покровом преподобного отца нашего Сергия, не носит святого имени его в своем благодарном сердце, кто хоть раз в день не возносит к нему вздоха молитвенного? Но и в обители иноков бывает немало суеты житейской, которая заслоняет от нас светлый облик нашего небесного игумена, и вот, настает день — преимущественно Сергиеев: все Богослужение посвящается прославлению его дивных подвигов, храмы Божии наполняются благоговейными чтителями его священной памяти; среди всенощного Богослужения читается житие его, и тогда — что за дивный образ великого в своем смирении старца-подвижника является пред нами во всей своей неземной красоте!

Вот он, еще 20-летний юноша Варфоломей, покидает мир и уходит с родным своим братом Стефаном в непроходимую чащу лесную, с одним заветным желанием — укрыться навсегда от мира так, чтобы мир не мог найти его и совсем бы забыл об отшельнике, чтобы быть ему наедине с единым Богом, непрестанно молиться, неустанно трудиться и очищать свое сердце от греховных страстей при помощи Божией благодати. Вот, братья построили церквицу, и, с благословения святительского, на ней нарекается имя Живоначальныя Троицы. Вот, старший брат покидает младшего и уходит в столицу: не вынес он скорбей пустынного жития, и юный Варфоломей остается одиноким отшельником в глухом, непроходимом лесу. Вот он приемлет от руки некоего игумена Митрофана ангельский образ и весь отдается подвигу иноческому. Возможно ли в кратком слове изобразить сей дивный подвиг его уединенного в пустыне пребывания? — "Кто изочтет его теплые слезы и воздыхания к Богу, его стенания молитвенные и плач сердечный, его бдения и ночи бессонные, продолжительные стояния и повержения себя пред Господом? Кто сочтет его коленопреклонения и земные поклоны, кто расскажет о его алкании и жажде, о скудости и недостатках во всем, об искушениях от врага и страхованиях пустынных?" — Так говорит о своем учителе его достойный ученик, преподобный Епифаний, списатель жития его, кто же лучше и ближе мог оценить подвиги своего возлюбленного аввы?

Но вот, изволением Божиим, настает время мужественному подвижнику послужить своим опытом духовным к спасению ближних. К нему идут за советом и утешением, у него ищут руководства и наставления в жизни духовной. Ведь с таким наставником все можно понести, всякую скорбь вытерпеть: только открой ему с Детской простотой все сердце твое, поведай, что томит тебя, пожалуйся ему на себя самого, как дитя жалуется нежной матери на своего обидчика, и верь: он скажет тебе в утешение иногда только два-три слова, но зато какие это чудные, теплые, благодатные слова! Они прольют мир в смущенную душу твою, согреют ее такой любовью, какой только мать согревает свое грудное дитя, — и все пройдет, как рукой снимет, и станет на душе так тихо, ясно и тепло...

И вот, проходят годы, и множится число учеников Сергиевых. Его имя с благоговением произносится во всех концах Русской земли и становится известным на православном востоке. Его словом дорожат князья и вельможи, его совета ищут первосвятители Русской земли, а он, уже игумен, уже убеленный сединами старец, — он по-прежнему ходит в одежде, ушитой заплатами, по-прежнему служит братии, как раб купленный: он для нее и повар, и пекарь, и мельник, и дровокол, и плотник, и портной... Чем более восходит он от силы в силу, преуспевая в духовном просветлении и приближаясь к Богу, тем более нисходит он во глубину смирения. Глубокое смирение и детская простота — вот два прекрасных свойства его святой души, которые мы видим во всех его действиях, с его раннего детства до глубокой старости. Эти две святые добродетели составляют основные черты его нравственного облика; они, так сказать, окрашивают в свой цвет все прочие его добродетели: его благостное ко всем отношение, его голубиное незлобие, все его великие подвиги. В соединении с духовным рассуждением, как плодом опыта духовного, оне образуют в нем тот цельный нравственный характер, красота которого невольно влечет к себе человеческое сердце. Когда ближе всматриваешься в святолепный образ сего дивного старца Божия, то сердце переполняется каким-то неземным чувством красоты, и душа рвется в умилении упасть к стопам угодника Божия! О, священная главо, преподобие отче наш Сергие! Вот мы и припадаем к стопам твоим, как любящие дети, — припадаем наипаче сегодня, в твой нареченный и святый день, и радуемся, и веселимся духовно, ибо веруем, что ты присно с нами, а наипаче ныне с высоты небесной призираешь на нас, грешных, во славу Божию тебе празднующих, и благословляешь, и озаряешь нас тихим светом твоей славы небесной!

Но, возлюбленные братие, одна ли чистая радость чувствуется в сердце в то время, когда нашей душе предносится святолепный образ великого подвижника Божия? Не смею судить о других по себе. Может быть, есть немало среди вас таких чистых душ, которые радуются ныне полной, светлой радостью во славу Божию и в честь угодника Божия. Но, думаю, что у многих, подобных мне грешников, к чувству радости в сей день примешивается некое чувство грусти, — не той безотрадной, томительной грусти, которая гнетет душу тоской и подрывает духовные силы, а той спасительной грусти, с которой начинается печаль яже по Бозе, печаль спасительного покаяния, жажда нравственного очищения, скорбь души о потерянной чистоте, о разлуке с Богом... Невольно думается: вот каковы были наши духовные предки — истинные последователи Христова учения! А мы — что? Господи, какая пропасть отделяет нас, плотяных, от них — одухотворенных, нас, оземлянившихся рабов греха, от них — святых, чистых, свободных граждан горнего Иерусалима! Удивляться ли после этого, что у нас на Руси находят себе последователей разные безбожные лжеучения, что охлаждается любовь к ближнему, и растет самолюбие, что умножаются пороки и беззакония, и распространяются ереси и отступления от Матери — Церкви? И кто же тому виной, братие, мои? Кто, кроме нас самих?! Не помним мы своих предков духовных, забываем их заветы священные, и вот — сами становимся хуже и хуже... А ведь святые Божии такие же люди были, что и мы, той же плотью были облечены, те же немощи имели, те же скорби несли; значит, и нам никто не помешал бы такими же стать, какими они были, если б только сами мы пожелали, — да пожелали всем сердцем, всей душой, всем помышлением своим!

Поминайте наставники ваша, — заповедует Апостол Христов, — их же взирающе на скончание жительства, подражайте вере их (Евр. 13; 7). Во исполнение этой заповеди апостольской сегодня мы и творим память великого наставника нашего, преподобного Сергия. Но не сегодня только, а и всегда мы должны взирать на скончание жительства и подражать вере святых Божиих. Каждый день Святая Церковь чтит память того или другого угодника Божия. Будем же чаще всматриваться в дивные образы их, недаром ведь сказано в Писании: с преподобным и сам преподобен будеши, с благодатным и сам облагоухаешься ароматом благодати, исходящей от одеяния души его! Аминь.

(Слово в день Преподобного отца нашего Сергия, произнесенное 25 сентября в Троицкой Сергиевой Лавре)

689. Читайте, братие, Слово БожиеИ Сам вниде в весь некую: жена же некая именем Марфа прият Его в дом свой. И ( сестра ей бе, нарицаемая Мария, яже и седши при ногу Иисусову, слышаше слово Его (Лк. 10; 38, 39)Сын Божий, Избавитель наш, странствуя по земле ради нашего спасения и переходя от града во град, от веси в весь, пришел в весь некую, в которой некая благочестивая жена, именем Марфа, приняла Его в дом свой с великой радостью. Она хотела угостить столь желанного Гостя как можно лучше и всячески заботилась о том. Но так как Сын Божий затем и в мир пришел, чтобы возвещать волю Отца Небесного, то и в доме Марфы не преминул проповедовать Слово Божие. У благоговейной Марфы была благоговейнейшая сестра Мария, которая оставила все попечение домашнее, каким в таких случаях обыкновенно бывают заняты женщины, села у ног Спасителя и с любовью стала слушать Слово Божие. Как вы думаете, братие, о сих двух христолюбивых сестрах: которая из них больше Христу услужила — Марфа или Мария? Марфа старалась угостить Спасителя, Мария всем сердцем приложилась к слушанию проповеди Христовой. Многие, пожалуй, похвалят больше Марфу, чем Марию, ибо она трудилась, безспокоилась, чтобы угодить любимому Гостю; а Мария без труда наслаждалась слушанием Слова Божия. Посему Марфа и жаловалась Христу на сестру свою: Господи, не брежеши ли, яко сестра моя едину мя остави служити: рцы убо ей, да ми поможет. Но слышите, что говорит Христос заботливой Марфе: Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозе: едино же есть на потребу. Мария же благую, то есть лучшую, часть избра, яже не отымется от нея. Так вот, видите, — Христос не по-нашему рассудил. Хорошо делала Марфа, что старалась угостить Христа; но еще лучше делала Мария, что прилежно слушала Слово Божие. Марфа заботилась о телесном угощении, а Мария о духовном: Спасителю, как пища сладкая, приятно, если кто святое Слово Его с благоговением слушает. Будем же, братие, и мы подражать прилежанию боголюбивой Марии, будем усерднее поучаться в Слове Божием!От незнания Слова Божия происходят все заблуждения и пороки. Кто лишился зрения или ходит в глубокой теме, тот не знает куда идет, не видит, где ему грозит опасность, часто спотыкается, падает в яму, не видит на самом себе нечистоты, хотя бы весь замаран был, — так и человек, который не имеет разума, Словом Божиим просвещенного, не видит истинного пути спасительного, блуждает во тьме неведения, часто падает и — тем он несчастнее, что не чувствует своего падения. Весь осквернен пороками, но, к несчастию, не видит их. Постоянно грешит, но не знает грехов своих. Хотите ли увериться в том? Возьмите в пример пьянство. Какой это скверный и вреднейший порок! Он губит и душу, и тело человека, почему святой Златоуст и говорит, что никого так не любит диавол, как пьяницу: ведь никто так воли его злой не исполняет, как пьяница. Слово Божие страшно гремит против этого порока: не льстите себе, ни блудницы, ни пияницы... Царствия Божия не наследят (1 Кор. 6; 10). Так оно обличает и все другие пороки. В Слове Божием открывается воля Божия, благая и совершенная: кто хочет волю Божию исполнять, тот должен ее познавать из Слова Божия. Как можно исполнить волю царя, если не знать указов царских? Как можно по воле Божией жить, если не читать Слова Божия, в котором она открывается? На то и дано Слово Божие, чтобы поучаться в нем. Всяко писание, — говорит Апостол, — Богодухновенно и полезно есть ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию, еже в правде: Да совершен будет Божий человек, на всякое дело благое уготован (2 Тим. 3; 16, 17). Для сего и Сам Христос повелевает: Испытайте писаний! (Ин. 5; 39). Господь велит непрестанно поучаться в законе Своем: да не отступит книга закона сего от уст твоих, и да поучаешися в ней день и нощь, да уразумееши творити вся писанная: тогда благоуспееши, и исправиши пути твоя (Нав. 1; 8). Священное Писание есть свеча, в темном месте сияющая: Светильник ногама моима закон Твой и свет стезям моим (Пс. 118; 105). Это — путеводитель, ведущий нас к Богу, Создателю нашему, зеркало духовное, показывающее душе нашей пороки, дабы мы могли очистить их покаянием, благовонная аптека, в которой есть разные врачества против немощей душевных. Страждет ли кто недугом гордости и высокоумия, — там он найдет, что всяк возносяйся, смирится: и смиряяйся вознесется (Лк. 14; 11), станет рядом с мытарем и, не смея очей возвести к небу, будет стенать о грехах своих. Болит ли кто недугом сребролюбия, — он услышит Божий глас: безумие, в сию нощь душу твою истяжут от тебе, а яже уготовал ecu — кому будут (Лк. 12; 20) — и, устрашенный гласом сим, отыдет исцелен. Малодушествует ли кто, сомневается ли в чем, страждет ли недугом неверия — найдет там себе врачество; в отчаянии — он найдет там надежду на милосердие Божие и увидит, что милосердый Отец Небесный распростертыми руками приемлет блудников, прелюбодеев, мытарей, разбойников и прочих великих грешников, с сокрушенным сердцем к Нему приходящих, и повелевает радоваться обращению их всем Небесным Силам: радость бывает пред Ангелы Божиими о едином грешнице кающемся (Лк. 15; 10), — говорит Христос, ободряя нас, малодушных, таким милосердием. Словом сказать, кто бы ни имел какую душевную немощь, в Святом Писании он найдет несомненное врачевство себе. Оно просвещает разум в вере, укрепляет волю на добрые дела, вселяет надежду и, таким образом, все три богословские добродетели — веру, надежду и любовь, без коих нельзя спастись, насаждает в нашем сердце с помощью Того, Кто предал нам сие Писание по благости Своей.Когда желаем слушать или читать Слово Божие с пользой для души, то надобно очистить сердце свое от всего, что не допускает в него Слово Божие. Напоенная губка ничего в себя не может принять, пока не выжмут из нее то, чем она напоена. Так и сердце человеческое, занятое разными похотями и попечениями, не может допустить в себя Слово Божие. Итак, надобно, чтобы наше сердце не было дорогой, по коей идут разные похоти и суетные помышления, на которой посеянное Слово Божие поедают птицы небесные, то есть духи злобы поднебесной. Надо, чтобы сердце наше не было каменное, то есть бесчувственное, дабы от печалей житейских попечений не посохло семя Слова Божия. Надобно, чтобы оно не было заглушено терниями сребролюбия, любочестия, сластолюбия и прочих прихотей. Значит, сердце должно быть для него доброй землей, дабы оно могло принести плод во сто, или в шестьдесят, или, по крайней мере, в тридесять. Очистив таким образом сердце, надобно приступать к слушанию Слова Божия со страхом и радостию. Со страхом, — помышляя о величестве Того, Кто дал его, ибо Он — Бог, Царь Небесный. С радостию. — помышляя о благости Того, Кто чрез Слово Свое святое благо изволил беседовать с нами, бедными, нищими и отверженными, и не возгнушался послать нам Писание Свое, как друг посылает своему другу письмо. Судите сами, какова должна быть эта радость: если земной царь напишет кому-нибудь от себя письмо, знаете ли, с каким восторгом читает это письмо тот, кто получит его? Сколько раз он его перечитывает, целует, почти из рук не выпускает, день и ночь им утешается, друзьям и соседям своим хвалится: "Сам государь-де меня удостоил своим письмом!" И в самом деле, — есть чем хвалиться, потому что это — знак особенной к нему царской милости, царь жалует его паче других, как верного слугу своего. А вот Царь Небесный, Бог и Творец наш, послал человеку Писание Свое чрез пророков и апостолов, как письмо к другу Своему, и в нем объявил, как Он человека любит, хранит и к чему его ведет, зовет его к Себе, обещает ему с Собою вечное Царство Небесное. Читай же и слушай, человече, Писание сие, как бы к тебе самому писанное; читай, как письмо от Царя Небесного, от Бога и Создателя твоего, к тебе присланное в знак любви и милости Его к тебе. И ты будешь читать или слушать Слово Божие с великой радостью. При этом прилежно молись с святым Давидом: Открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего (Пс. 118; 18). Сия молитва твоя будет беседой к Богу, а твое чтение или. слушание Слова Божия — будет Божией беседой с тобой: чрез свою молитву ты будешь к Богу говорить, а Бог чрез Слово Свое святое будет наставлять, вразумлять, увещевать, утешать тебя. Какое сладостное и желанное собеседование, — Бог с человеком, Создатель с Своим созданием, Господь с рабом Своим беседует! Приступая к слушанию Слова Божия, возьми себе в пример ту самую благочестивую Марию, которая оставила всякое попечение домашнее и, сев при ногах Иисусовых, слышаше слово Его. Аминь.(Из Слова святителя Тихона, епископа Воронежского, на день Введения во храм Пресвятой Богородицы)690. Четыре святые Параскевы