Люди смертные и телесные, вы – ничто! 25

И поэт вторит ей:

Всех порождений земли человек скоротечней. 26

(15, 1) Теогнид считает рождение злом, так говоря:

Живущим на земле лучше бы не родиться,

не видеть солнца свет. Рожденным же

скорее бы пройти через врата Аида. 27

(2) Трагик Еврипид вторит ему: Надлежит собираться вместе и оплакивать рождение человека и все его ожидающие беды. Напротив, когда человек мертв и свободен от трудов, нам следует провожать его с радостью. 28 (3) Нечто подобное говорит он и в другом месте: Кто знает, может жизнь есть смерть, а смерть – жизнь. 29 (16, 1) Кажется и Солон у Геродота говорит подобное же: «О Крез, каждый человек – это лишь игра случая».30 Миф и Клеобиде и Битоне также отрицает жизнь и воспевает смерть.31 (2) «Листьям подобен человеческий род», – говорит Гомер.32 (3) А Платон в Кратиле приписывает Орфею учение о том, что душа помещается в тело в наказание. Вот его слова: «Некоторые считают, что [тело] – это гробница (sh?ma), в котором душа ныне пребывает. (4) Через него она выражает (shmai/nei) то, что в силах выразить, поэтому оно справедливо называется надгробным знаком (sh?ma). Этот термин установили, судя по всему, последователи Орфея, которые учили, что душа таким образом отбывает наказание за то, что она совершила».33 (17, 1) Заслуживает упоминания и следующее суждение Филолая. Этот пифагореец говорит следующее: «Древние теологи и провидцы свидетельствуют, что душа заключена в тело за какие-то прегрешения и похоронена в нем как в гробнице».34 (2) Но ведь и Пиндар, говоря об элевсинских мистериях, добавляет: Блажен тот, кто видел это, пребывая еще на земле, ведь он видел конец жизни, знает он и начало, дарованное богом.35 (3) Об этом же, ничуть не сомневаясь, пишет и Платон в Федоне: «Те, кому мы обязаны учреждением мистерий не иначе как» и т.д. до слов «поселятся среди богов».36 (4) Что вы скажете и о следующих его словах: «До тех пор, пока мы имеем тело и наша душа соединена с этим злом, мы не в силах постичь предмет нашего желания адекватно»?37 Не намекает ли он вполне ясно на то, что рождение есть величайшее из зол? (5) Тому свидетельство и сказанное далее: «Все те, кто действительно стремится к философии, хотя об этом обычно и забывают, практикуют ни что иное как науку умирания и смерти».38 (18, 1) И далее: «пребывая здесь, душа философа проявляет крайнее пренебрежение к телу, стремится покинуть его и остаться наедине с собой».39 (2) Сказанное перекликается со словами божественного апостола: «Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?»40, если только он не выражается метафорически, называя телом смерти здравый смысл тех, кто обратился ко злу. (3) Еще Платон, задолго до Маркиона, в первой книге Государства призывал воздерживаться от сексуального общения как причины рождения. (4) Сказав о зрелом возрасте, он добавляет: «Уверяю тебя, после того, как во мне увяли телесные желания, я нахожу большее удовольствие в беседе». (5) О занятиях любовью далее говорится следующее: «Что ты, дорогой друг! Я бы получил огромное удовольствие, избавившись от них как от безумного и лютого деспота».41 (19, 1) И еще одно место из Федона, где говорится, что рождение есть зло: «Тайное знание учит, что человек прибывает здесь как в темнице».42 (2) И еще: «Те же, которые прожили свою жизнь свято, освобождаются от всего земного и избавляются от него как от оков, достигая чистых небесных чертогов».43 (3) Но даже учитывая это, он считает устройство мира хорошим: «Не следует самостоятельно освобождаться из этой темницы и бежать».44 (4) Короче говоря, он не дает никаких оснований Маркиону считать, что материя есть зло, и отзывается об этом мире вполне почтительно: «Все благое происходит от самого создателя (para? tou? sunqe/nto»), все худое и неправедное на небе берет свое начало из предшествующего состояния. Именно от него мир и все живое унаследовали эти качества».45 (20, 1) Далее это еще более проясняется: «Причиной тому были телесные элементы, присущие ему издревле от природы, поскольку прежде чем прийти к теперешнему космосу он был причастен великому беспорядку».46 (2) Столь же сильно и в Законах сокрушается он о теперешнем состоянии человечества: «Боги сжалились над человеческим родом, рожденным для тяжких трудов, и учредили различные праздники как время отдыха от забот».47 (3) В Послезаконии он объясняет и причины столь горестного состояния дел: «Рождение с самого начала тяжело для всякого живого существа, начиная от формирования зародыша, вынашивания, рождения, заканчивая ростом и воспитанием. Все это сопровождается бесчисленными трудами, и каждый согласится с этим».48 (21, 1) Но разве не называет рождение смертью Гераклит, в полном согласии с Пифагором и Сократом в Горгие так говоря: «Наяву мы видим только смерть, во сне же – лишь сны».49 (2) Но достаточно об этом. Когда мы перейдем к рассмотрению учений о первоначалах, мы покажем противоречия между этими философскими загадками и мнениями Маркиона. Но и теперь, как мне кажется, ясно, что Маркион позаимствовал все эти «странные» (ce/nwn)50 теории у Платона, признаться, однако, в этом не желая, да и понять не сумев. (22, 1) Продолжим наше рассуждение о самоконтроле. Мы говорили о том, что эллины высказывались о деторождении неодобрительно, косо смотря на неудобства и ним связанные, что дало повод последователям Маркиона это безбожно переврать, возводя хулу на создателя. (2) Сказано ведь в трагедии: Смертному лучше не родиться вовсе. В горестных муках рождаю я детей, но мои порождения родятся тупицами.