Так, атеистическая пропаганда постулировала: вред религии заключается в том, что она отчуждает людей от общественно-активной деятельности, уводит их в какие-то миражи и в бездействие. Даже сегодня многие пропагандисты любят писать, что религия мешает человеку активно участвовать в политической борьбе (имея в виду – на стороне их партии). Соответственно, коренной порок Православия таков: Церковь не имеет своей четкой социально-политической доктрины, она «замкнулась в стенах храмов» и т.п.

Проходит неделя. Предположим, патриарх выступает с такой оценкой политических событий, которая не устраивает издателя некоей газеты. И вот та же газета, что недавно обвиняла Церковь в изоляционизме, теперь начинает ее отчитывать за клерикализм: «Как смеет Церковь вмешиваться в политику?! Ее дело молиться!». Тоже цирк , хотя уже и не «советский».

А в педагогических институтах и на учительских семинарах и поныне продолжают крутить логическое сальто-мортале, отрепетированное еще в советское время. Любой курс лекций по «научному атеизму» начинался с заявления: религия – это порождение детства человечества. Это такое неразвитое мифологическое первобытное мышление. Но потом человечество выросло из него, родилась философия, научная рациональная мысль, и человечество вышло «на столбовую дорогу прогресса». Итак, исходная позиция: «Религия – детское мышление».

Проходит еще несколько лекций, и научно-атеистический профессор предупреждает: «Дорогие товарищи, вы станете учителями, так будьте бдительны, не давайте детям никакого религиозного воспитания. Не надо насиловать детей и навязывать им религиозное мировоззрение».

Теперь сопоставьте заключительную позицию с исходной. Если религия есть детское мышление, то спрашивается: почему детям не разрешить думать по-детски?

Налицо явный кувырок через голову.

Я не ставлю в данном случае вопрос – является ли религиозное восприятие мира «правильным» или «неправильным». Просто мне кажется – даже та мифология, которая называется «научным атеизмом» должна быть вежливой с правилами логики. А логика говорит: если ты заявляешь, что религия – это детская модель мышления человечества, и, кроме того, считаешь, что каждый ребенок проходит в своем индивидуальном развитии весь филогенез, всю историю человеческого рода – значит, ты чисто логически вынужден признать – в жизни ребенка, конкретного ребенка, обязательно должен присутствовать период мифологического восприятия мира. А значит – он сам жаждет услышать о Горнем мире.

Но цирк есть цирк. Если надо все поставить с ног на уши – это делается изящно и на полтора счета. Однако мало заметить логическую несовместимость этих тезисов. Логика не терпит особого ущерба, если кто-то нарушает ее правила. Закону тяготения не вредит, если некто решил им пренебречь: в конечном итоге своим падением он ломает шею себе, а не ньютоновской механике. А вот детские души могут быть изуродованы, если подойти к ним с искаженным шаблоном. Аргументом типа «вырастет – сам разберется» можно разрушить всяческое воспитание детей. Это все равно, что заявить: поскольку в мире есть много языков, то давайте мы с малышом вообще ни на каком языке не будем говорить, а когда ему будет шестнадцать лет, он получит паспорт, и тогда решит, какой язык будет его родным (японский, английский или русский). Несомненно, любое воспитание есть некоторое навязывание подростку определенного образа действий и мировосприятия родителями, учителями, старшими друзьями. В этом смысле языковое и религиозное воспитание – совершенно одинаковы. «Вырастет – сам разберется» – это не формула заботы о ребенке, а снятие с себя ноши ответственности за его воспитание. Если у ребенка появился вопрос – разбираться с ним он будет сейчас. И если взрослые ему не предложат ответ – он будет этот ответ творить сам, пользуясь подручными материалами. Другое дело, что качество такого ответа может оказаться угрожающим. Сегодня ведь не брежневские времена тотального молчания о вере. Средства массовой информации постоянно скользят по грани «религиозных тайн». Эта оккультная увлеченность российского телевидения и в детях исподволь воспитывает именно оккультно-магическое восприятие мира. Приходишь на первый урок к первоклассникам, пытаешься им объяснить, что такое душа – а в ответ слышишь: «Я знаю, что это такое! Это «астральное тело» называется!»... И кто гарантирует, что через несколько лет сие юное создание, с пеленок знающее слова «карма» и «астрал», услышав их от очередного «Учителя Истины», не окажется в секте? Итак, у детей есть свой интерес к религиозной реальности. Поэтому разговор о религиоведческом или религиозном воспитании детей вообще стоит начать с вопроса – а зачем это надо? Не зачем надо нам с вами, государству, стране, школе и Церкви, но – детям это надо или нет? Попробуем взглянуть на разговор о духовном мире глазами ребенка. Или – конкретнее – поставим вопрос: что такое наличие или отсутствие религиозного воспитания для самого ребенка? Логика «религиоведения» понуждает признать, что признать, что в жизни ребенка, конкретного ребенка, обязательно должен присутствовать период мифологического восприятия мира. Значит, ребенку нужно религиозное воспитание просто для того, чтобы быть ребенком.