... Ветхий завет не так уж стар, как иногда кажется. Весьма многие жизненные и духовные коллизии, описанные в нем, повторяются вновь и вновь, совершенно не сверяясь с тем, какое у нас тысячелетье на дворе. Как однажды пояснил эту универсальность Ветхого Завета преп. Макарий Египетский, — “так и ныне и Иов тот же, и Бог тот же, и диавол тот же”510. Ветхий Завет рассказывает о жизни среди язычников. Пока вокруг нас не было язычников — Ветхий Завет казался непонятным и не в меру требовательным. Но возродилось язычество — и вновь стал ясен Древний Закон и древние пророчества.

Так вот, сны Елены Ивановны также давно уже Священным Писанием взвешены и измерены и найдены тяжкими. “Так говорит Господь: не слушайте слов пророков, пророчествующих вам: они обманывают вас, рассказывают мечты сердца своего, а не от уст Господних... Я не посылал пророков сих, а они сами побежали; Я не говорил им, а они пророчествовали. Я слышал, что говорят пророки, Моим именем пророчествующие ложь. Они говорят: “мне снилось, мне снилось”. Думают ли они довести народ Мой до забвения имени Моего посредством снов своих, которые они пересказывают друг другу? Посему, вот Я — на пророков, которые действуют своим языком, а говорят: “Он сказал”. Вот, Я — на пророков ложных снов” (Иер. 23,16-32).

Психологический портрет «Матери Агни Йоги» будет неполон, если не упомянуть о том, что духи, общавшиеся с Еленой Рерих, прикасаясь к телу Елены Ивановны, вызывали в ней и эротическую радость, и физическую боль. Письма и дневники Е. Рерих полны упоминаниями о болях, которые она испытывает по ходу своего контактерства. Ее и трясет, и взрывает. «Ощутила взрыв в левой стороне головы»511. « - Чем объяснить взрыв, раздавшийся в левом ухе? – Взрыв Чаши. Шлю Мой Луч»512. «Что за ужасный взрыв был в моем мозгу? - Затронут был нерв мозга»513. «Новое возгарание мозгового центра сказалось сильнейшим напряжением в голове и коленях»514. « - Перед беседой я ощутила горение и боль в центре груди и боль звездой побежала по нервным разветвлениям – Перст коснулся»515. «Возгарание нескольких центров на целый месяц вывело меня из строя»516. «При трансмутации центров очень характерны сильные боли в плечах, иногда почти невозможно лежать на боку, но самые болезненные ощущения - от зажигания центров легких. По неделям я не могла двигаться, при этом ни сесть, ни встать, ни лечь»517. «Владыка, нельзя ли усилить боли, я уже отдохнула? – Но боль не всегда нужна»518. «Урусвати должна мучиться опытом»519.

Именно этими муками я могу объяснить одно из самых резанувших меня мест рериховских писем: оказывается, при "видении Богоматери преподобным Сергием трепет потряс его и полная седина волос запечатлела это Посещение!"eeeeeee.

Разве седеет человек от радости? Конечно, человек может поседеть при религиозном переживании - когда увиденное ужасно. Но в православной мистической традиции нигде не отмечалось, чтобы святой испытал ужас от прикосновения благодати. Есть ли в истории хоть один случай поседения православных святых при встрече со православными святыми же?fffffff Если и рождалась боль - то не боль тела, а боль души, осознающей свое недостоинство и скорбящей о разлуке (см. гимны преп. Симеона Нового Богослова). Но все же Дева Мария - это не богиня Кали...

«Житие Сергия Радонежского» ни о какой седине не говорит. В церковнославянском тексте Жития и в самом деле преп. Сергий предупреждает Михея: "Посещение чюдно и ужасно" идет к нам. Но церковнославянский язык - это не русский язык. Сходство слов может быть обманчивым. Как правило, церковнославянские слова по своему смыслу объемнее нынешних русских (просто в силу большего лексического богатства русского языка). В нем "Оужасный - изумительный, возбуждающий трепетное изумление, трепетный, трепещущий, удивленный, изумленный, объятый ужасом"520. Страх Сергия - это радостный страх. Так человек боится впервые взять на руки младенчика, боясь уронить эту хрупкую драгоценность. Вот это и есть страх христианина перед Святыней. От такого страха не седеют…

Тут мы выходим на очень значимую тему сопоставления тех чувств, что испытывала Елена Ивановна в своих мистических опытах (боль, боль и еще раз боль - причем вполне физическая) с тем чувством радости и даже забвения о теле («не знаю - в теле или вне тела», - пишет ап. Павел), которое бывает у христианских святых.

Скорее всего, Елена Ивановна тут ничего не придумала. Ее слова об ужасе преп. Сергия есть форма автобиографии. Свои кошмары («священные боли»521, "воспаления центров"ggggggg и т.п.), этот свой опыт стигматизацииhhhhhhh, нескончаемых болей, которые причиняли ей вводимые в нее "космические энергии" она перенесла на христианского святогоiiiiiii. По ее мнению Сергий поседел от боли и муки - ибо не был "энергетически" готов к такому "контакту". Итак, психологический портрет мистических переживаний теософско-оккультного характера таков: раннее самовозбуждение мистических переживаний, смешение мистики и эротики, а затем – ощущение боли и одиночества. Если оставаться в рамках светского религиоведения, то нельзя не заметить определенную логическую связь между активно проводимой сублимацией, то есть тратой сексуальной энергии на мистические переживания - и «замиранием» нормальной сексуальной жизни и следующей за этим утратой вкуса к жизни (по крайней мере – жизни в теле) вообще. Однажды Елена Рерих сказала: “Не следует считать труд Сент-Ив Д’Алвейдера “Агарта” замечательным и правдивым рекордом. В действительности, он посещал Агарту своего собственного воображения и нагромождений тонкого мира”522. Однако, она не предложила никаких методов, с помощью которых можно было бы доказать, что она-то избежала этой ошибки, и ее собственные путешествия происходили не в мире «своего собственного воображения», а в объективно-общезначимой действительности. Но если поверить Блаватской и Рерихам и не считать их ни фантазерами, ни шарлатанамиjjjjjjj, если признать, что у них был реальный опыт встреч, контактов, бесед и откровений, то встанет вопрос об отнологической доброкачественности их «контактов». Даже С. Ю. Витте, человек, совершенно не склонный к мистическому восприятию жизни, но зато близко знавший Блаватскую (она была его двоюродной сестрой), вынужден был написать в своих мемуарах: “В конце концов, если нужно доказательство, что человек не есть животное, что в нем есть душа, которая не может быть объяснена каким-нибудь материальным происхождением, то Блавацкая может служить этому отличным доказательством: в ней, несомненно, был дух, совершенно независимый от ее физического или физиологического существования. Вопрос только в том, каков был этот дух, а если встать на точку зрения представления о загробной жизни, что она делится на ад, чистилище и рай, то весь вопрос только в том, из какой именно части вышел тот дух, который поселился в Блавацкой на время ее земной жизни... Я составил себе совершенно ясное представление об этой выдающейся и до известной степени демонической личности. Я не могу не сказать, что в ней было что-то демоническое, что было в ней, сказав попросту, что-то чертовское, хотя в сущности она была очень незлобивым, добрым человеком. Она обладала такими громаднейшими голубыми глазами, каких я никогда в жизни ни у кого не видел, и когда она начинала что-нибудь рассказывать, а в особенности небылицу, неправду, то эти глаза все время страшно искрились, и меня поэтому не удивляет, что она имела громадное влияние на людей, склонных к грубому мистицизму, то есть на людей, которым приелась жизнь на нашей планете и которые не могут возвыситься до истинного понимания и чувствования предстоящей нам загробной жизни”kkkkkkk. У тетки Блаватской остались такие же впечатления: «Тетя утверждает, что это все было и есть от дьявола и просит не сердиться на нее за то, что мои Учителя действительно кажутся ей жуткими, такими жуткими, что она как христианка не осмеливается даже думать о Них!»523.