– Давайте посидим в церковном дворе на скамейке: здесь нам никто не помешает, и поговорим о тех вопросах, которые, по-видимому, вас волнуют.

Сев рядом с духовником, незнакомец взял его руку и, помолчав, сказал:

– Меня беспокоит проект, который обсуждается в правительстве, а именно план повернуть северные реки на юг, чтобы заполнить Аральское озеро и оросить пустыню среднеазиатских республик для новых хлопковых плантаций. Если этот проект будет осуществлен, то уровень грунтовых вод в Сибири понизится и тайга погибнет. Я приехал сюда из Москвы: у нас здесь неофициальное совещание, и мы хотим обратиться к правительству с просьбой оставить эту безумную затею.

Духовник спросил:

– А почему вы обратились ко мне, ведь я не специалист в таких вопросах?

Тот ответил:

– Я объяснил вам причину моего приезда в Тбилиси, а к вам зашел по личному делу. Я христианин, но в то же время занимаюсь хатха-йогой, а многие из моих знакомых говорят, что это несовместимо. Я хотел бы знать ваше мнение. У нас в Москве есть несколько групп, которые занимаются йогой. Священники, к которым мы обращались, давали неодинаковые ответы, поэтому я хотел бы знать ваше мнение.

Духовник спросил: – А почему вы обратились ко мне, а не к другому священнослужителю? Собеседник ответил: – Это позвольте знать мне. Духовник спросил: – Как ваше имя? Тот ответил: – По крещению я Вадим, но при вступлении в кружок, где занимаются йогой, нам дают другие имена. Там меня называют Рама-Бай. Я до сих пор не понимаю: неужели нельзя овладевать йогой с именем Вадим? Впрочем, везде свои традиции. Я воспитывался в атеистической семье и вначале заинтересовался йогой для развития физической силы. Затем я стал знакомиться с теорией йоги, с ее учением о человеке и космосе, о существовании некоего энергетического абсолюта. Йога никак не вкладывалась в рамки моих прежних материалистических представлений о мире, и это заставило меня заняться теми вопросами, которые прежде казались мне окончательно решенными. Я начал читать христианскую литературу и нашел в ней то, что не мог мне дать ни плоский и пошлый материализм, ни метафизика самой йоги. Но йога была первым толчком, который разбудил меня и заставил искать Бога. Может быть, если бы не она, я прошел бы мимо дверей храма. У меня двойственное отношение к йоге: я отрицаю ее как мировоззрение и в то же время считаю уникальной системой развития физических и психических сил человека. Асаныlxxxiii помогли мне излечиться от некоторых болезней, которыми я страдал с детства, а медитации, как мне кажется, улучшили мою память. Я отверг философию йоги, став христианином, а большинство участников таких кружков вообще не интересуется метафизическими вопросами, так что в этом отношении мы единодушны: смотрим на йогу как на систему древней физкультуры. Да и наши наставники, хотя и употребляют индийскую терминологию, например «кундалини»lxxxiv, «карма» или «астральный план»lxxxv, но не выходят за пределы хатха-йоги. А когда они узнали, что я с несколькими друзьями регулярно посещаю храм, то одобрили это и сказали, что христианство – прекрасный путь к Богу, хотя и не единственный. Но для меня не решен до конца вопрос: совместимо ли христианство с хатха-йогой? У нас в группе есть магометанин, который не только посещает мечеть, но и совершает намаз в положенное время, что сейчас встречается редко, и наш учитель одобряет это и ставит нам в пример его ревность. Если вы сможете, то объясните: препятствует хатха-йога или нет моему духовному развитию как христианина? Если же вы не хотите или не можете говорить на эту тему, то я вовсе не настаиваю. Затем он добавил: – Нас учат медитации, то есть сосредоточению на каком-то образе или идее. Я признаюсь вам, что когда держал вашу руку, то между беседой медитировал, и хочу спросить вас: что вы чувствовали? Духовник ответил: – Откровенно говоря, я чувствовал только одно – желание задремать, так как мало спал ночью, готовясь к службе, и отгонял сон усилием воли. Вадим сказал: