Но нет, ничто не исчезает, ничто не обращается в ничто: ни мысль, ни слово, ни же­лание, ни дело, подобно тому, как целы соки, час­тичка за частичкою, образующие дерево. Пусть иное забыто, ускользнуло из памяти, но оно все же есть, цело, не пропало, хранится. Жизнь наша походит на клубок нитей. Нити слой за слоем наматываются и образуют клу­бок: виден только верхний слой, но и прочие все целы, только прикрыты.

Так и в нас: дела при­лагаются к делам, мысли к мыслям, чувства к чувствам, и образуют нас самих, нашу душу в том виде, как она теперь есть. Памятны только недавние дел и те, коих прикрыть уже нельзя, но и все прочие дела не исчезли, а есть, только со­крылись внутрь сердца и совести. Размотайте клубок — и увидите все нити, и в том виде, как они были намотаны.

Так будет время, когда все, сокрытое внутрь нас, раскроется, выйдет нару­жу и будет явно и нам, и всем. Вы знаете, какое это время! Как отрадно будет тем, у коих не за­ложено в себя ничего, кроме дел чистых и бого­угодных. Они возрадуются, как радуется обрет­ший сокровище, сокрытое на селе своем, или как радуется богатый, когда пред всеми разлагает дорогие вещи, кои дотоле скрывались в его со­кровищницах.

Но другой и смотреть бы не хо­тел на многое из того, что тогда раскроется из него самого, не хотел бы смотреть, но будет смот­реть и терзаться, будут видеть то и другие — Бог, Ангелы, святые, и увеличат его терзание и муку. Хотел бы отвратить очи свои от себя, и не отвратить, хотел бы убежать и скрыться, но куда убежишь и где скрыться от себя? Будет вопи­ять: горы, падите на меня и покройте меня от лица Седящего на престоле; но и горы не падут и не покроют его! Что же нам делать?

— Не допускать в себя ничего нечистого и греховного, положить мери­ло очам, устам, рукам и ногам и.тому, что соот­ветствует им в душе — мыслям, чувствам и же­ланиям, чтоб слагающаяся из них сокровищница нашего существа (сердца и совести) всегда была чиста, светла и боголюбезна — в отраду нам в день оный. Ибо, если ни одно действие наше не пропадает даром, если всякая мысль, всякое чув­ство, всякое слово и дело, взор, все до малейшего движения оставляет свой след в нас, остается в нас и вместе с нами предстанет на всеобщий суд в оправдание или осуждение наше, то, судите сами, благоразумно ли допускать внутрь себя что-либо такое, что тогда хотели бы исторгнуть, но уже будет поздно.

Кто своими руками вливает яд в жилы свои или сам собирает себе на главу углие огненное? — Будем помнить, что жизнь наша не шутка, и ничем в жизни шутить не должно, ибо все в ней имеет вечную цену. Но что сделать с тем худом, которое уже до­пущено? — Если по легкомыслию, нерадению, увлечению и страсти уже допущено что худое в жизнь нашу, заблаговременно позаботимся от­вратить ту крайность, в какую оно поставит нас в час раскрытия всех дел наших.

Что сделано, то уже сделано, а что худым сделано, то худым и останется навсегда, и добрым того сделать нет никакой возможности. Есть только средство изгладить худое дело и изгладить так, что оно ни­когда уже не помянется в числе дел человечес­ких. Средство это — покаяние. Оно только изглаждает грехи, и не помянутся ктому (впредь). Измоемся слезами покаяния и чисты будем, и чисты­ми предстанем на суд Божий.

Так ничто из пре­ходящего не гибнет, а остается в нас навеки: потому или не допускай ничего нечистого, или, если допустил уже, попекись изгладить то пока­янием. Вот урок от прошедшего. 3. Обращаясь наконец к будущему, спраши­ваем: что будет с нами впереди? Что ожидает нас в будущем? Вопрос самый любопытный. Но на это не может ответить нам ни один сотворен­ный ум. Мы можем сказать, что будет из того или другого семени, но не можем сказать, что будет с тем или другим человеком, хотя и его будущее, как из семени, раскрывается из него же, из того, что он есть теперь. Не можем сказать ибо в устроение судьбы его привходит, с одной стороны, его собственная свобода, которой нельзя подчинить верному рассчислению, с другой — действия Промысла Божия, всесвободного и независимого, хотя всегда правосудного и все­благого. Оттого непрестанно почти видим непостижимые для нас превращения и в участи, и в характерах людей: хороший падает, худой восстает; богатый беднеет, бедный богатеет; слав­ный бесславится, безвестный возвышается в сла­ве, — и все это путями, для нас безвестными, так что никто не может разгадать, что готовит ему будущее. Все утешение и успокоение наше в Боге, в том, что Бог наш есть любовь бесконечная, есть наш Бог, а мы чада Его, и хочет нам одного доб­ра, и не только хочет, но и все устрояет к тому, чтобы мы вкусили сего добра, и самые устроения свои промыслительные приводит в исполнение. Он объем лет нас своею попечительностию, ищет своими благодеяниями, преисполняет всяким добром. Мать забудет отроча, а Господь не забу­дет нас. Не довольно ли сей известности? Не ясно ли для ока веры, что все, что будет с нами, исходя от руки Господни, будет во благо нам? Пусть не знаем мы определительно, что будет с нами впереди, но, зная одно, что с нами будет то, что Богу угодно, мы уверены, что с нами будет одно добро. И не лучше ли вместо всякого же­лания определить свое будущее желать одного, чтобы с нами было то, чего хочет Бог, и молиться об одном: буди воля Твоя, Господи, над нами! — Это самый надежный руководительный свет во мраке будущего, узда для наших неопределен­ных желаний, пустых страхов и безотрадной безнадежности! Явшийся за сию котву (взявшись за этот «якорь» (Евр.6,19)) упова­ния и посреди сени смертной не убоится зла, и без страха встретит всякую скорбь, веруя, что она исходит от любви Божией к нам на очище­ние наше, как огненная ступень к совершенству в христианской жизни. Можно сказать, что незаблудно течет жизнь преданного в волю Божию. Как за руку ведет его Господь к своему пред­назначению и успокоивает его своею любовию. Не потому ли большею частию и постигают нас скорби, что в нас недостает сей преданности, что наперекор воле Божией мы вносим в устро­ение своей участи свою волю и беремся сами действовать, когда следовало бы все предоста­вить благоустроению Божию. Упреждаем, когда следовало подождать, или пережидаем, когда следовало действовать, по легкомыслию делаем ошибки и по недобрым видам избираем не тот путь жизни.