Особенно настораживающим фактором является то обстоятельство, что на острове с населением в 650 тыс. человек уже сейчас действуют две миссионерские семинарии: одна ? адвентистская, другая ? пресвитерианская. Многие молодые сахалинцы проходят обучение и стажировку в «миссионерских» центрах Кореи и США. Студенты «семинарий» рассказали, что многие из них вступили секту в надежде трудоустроиться, выехать на стажиров- в Корею и США, получить бесплатное образование, стипендию или для того, чтобы уклониться от воинской службы в Российской Армии.

Здесь уместно привести опыт Китая, откуда в августе 1997 г. (невзирая на протесты мнимых «правозащитников» из международных клерикальных сообществ) были выдворены трое граждан Южной Кореи за ведение незаконной религиозной деятельности.

Подытоживая вышесказанное, можно предположить следующий сценарий тайной долговременной операции, осуществляемой японскими и южнокорейскими спецслуж¬бами и направленной на отсоединение от России Дальне¬восточного региона:

— завоевание ключевых позиций в экономике Дальневос¬точного региона путем инвестирования в неё значи¬тельных японских и южнокорейских капиталов;

— организация мероприятий, направленных на дестабили¬зацию экономики Дальневосточного региона и ухудше¬ние уровня жизни русскоязычного населения в целях инициирования вынужденного оттока русскоязычного населения;

— организация массового переселения в Дальневосточный регион лиц корейской национальности, для которых будут создаваться более благоприятные условия прожи¬вания, чем для остального населения; при достижении определенного процентного уровня корейцев в общей численности населения возможно создание корейской автономии;

— усиленное раздувание в средствах массовой информа¬ции слухов о негативном влиянии Москвы на экономику региона, «ненавязчиво» укрепляющее мысль, что отделение от России принесет региону только пользу и превратит его в «цветущий сад»; — создание соответствующего менталитета у населения региона для усиления влияния Японии и Южной Кореи с помощью южнокорейских религиозных организаций; — постепенное вытеснение из региона Русской Православной Церкви как одного из гарантов стабильности и сдерживающего фактора на пути осуществления южнокорейскими и японскими спецслужбами планов (особенно тяжелое положение ? в Камчатскской и Сахалинской областях: в Корякском автономном округе уже приходится всего один-три православных храма на 100 000 жителей; известен случай, когда чиновнику из Госкомсевера, попытавшемуся провезти в Корякский автономный округ ящик с православной литературой, не позволили сделать это); — создание таких материальных условий для работников интеллектуального труда, которые вынуждали бы покидать регион ? чем меньше среднестатистический интеллектуальный уровень населения, тем меньше шансов у южнокорейских функционеров встретить на своем пути серьезное сопротивление; — разжигание сепаратистских настроений в среде национальных меньшинств региона (особенно высокого уровня достигли такие настроения в Корякском автономном округе, где усиленно приветствуются антирусские и антироссийские настроения, требования выплаты Москвой некой компенсации за трехсотлетнее российское «владение» Камчаткой). Решение проблемы мигрантов из Юго-Восточной Азии может быть осуществлено путем ускоренного социально-экономического и культурного освоения восточных peгионов России самой Россией, проведения радикальных мер по их интеграции, а также путем продуманной визовой политики. Но это ? в идеале. А на практике при попустительстве руководства России создаются множественные очаги будущей этноконфессиональной напряженности, которую придется расхлебывать нашим потомкам. Российская культура в течение тысячелетнего взаимодействия с Православием усвоила великое множество архетипов, способов мышления и поведения, бытовых форм и видов межличностных отношений, обязанных Православию. Все это с раннего детства впитывается населением нашей страны независимо от конкретно-индивидуального отношения к религии. Обращение в Православие хотя, может быть, и вызывает в редких случаях появление временного психологического напряжения, но не отрывает человека от семьи, коллектива, общественной деятельности и жизни страны в целом. Аналогично дело обстоит и с традиционными мусульманскими организациями. Предварительный анализ распространения сектантства в Приморском крае и ряде других регионов уже сейчас показывает, что там, где приходская или общинная православная жизнь не прекращалась, всевозможные религиозные новообразования не получили столь широкого распространения, как в тех местах, где храмы не открыты до сих пор или открыты совсем недавно. Например, настоятель Уссурийского православного храма рассказывал, что их церковь почти никогда не закрывалась, а потому сектантство здесь не прижилось, как то было в других областях. Более того, когда он доставил в Уссурийск контейнер с православной литературой и распространил ее, активность и рост различных так называемых «новых» религиозных организаций резко пошли на убыль. Совсем иная обстановка сложилась на острове Сахалин, где православные храмы, по состоянию на начало 90-х гг., можно было пересчитать по пальцам. Поэтому там и расцвели пышным цветом всевозможные экзотические религиозные учения.