Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир. Сказавши это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя.

Марфа имела веру во Христа, но не полную, не надлежащую. Посему и говорит: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Сказала это, без сомнения, потому, что не веровала, что Он, если бы захотел, то, и, не присутствуя лично, мог бы предотвратить смерть брата ее. А далее обнаруживает еще большую слабость веры. Ибо говорит: «чего Ты ни попросишь у Бога, даст Тебе». Видишь ли, она считает Его за какого-нибудь человека, добродетельного и угодного Богу. Ибо не сказала: чего Ты ни захочешь, все сделаешь; но: чего ни попросишь, все даст Тебе. Господь же, опровергая такое понимание ее, говорит: «брат твой воскреснет». Не сказал ей: да, Я буду просить Бога, и даст Мне, ни согласился с ее речью, но употребил умеренное выражение. А далее гораздо яснее выставляет Свое могущество и власть; Я, говорит, есмь воскресение и жизнь. Поелику Марфа еще не веровала и не поняла смысла слов: «воскреснет брат твой», но подумала, что он воскреснет в последнее воскресение (а что будет последнее воскресение, это Марфа знала частью из Божественного Писания, а еще более из частых бесед Христовых о воскресении), итак, поелику женщина оставалась еще женщиной, Господь восставляет ее и возбуждает ее веру, как бы умершую, говоря яснее: ты говоришь Мне, что Бог даст Мне все, чего Я ни попрошу у Него. А Я говорю тебе ясно, что Я есмь воскресение и жизнь, так что сила Моя не ограничивается местом, но Я могу равно исцелять, присутствуя на месте и заочно. Ибо Я раздаю блага и не от лица кого-либо другого, но Сам Я воскресение и жизнь, Сам имею силу воскрешать и оживлять. Верующий в Меня, если и умрет этой телесной смертью, оживет, и всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет смертью духовной. Посему не смущайся. Ибо хотя брат твой и умер, но оживет. И что говорю о брате твоем? И вы, если веруете в Меня, не умрете, но будете выше смерти духовной, которая гораздо страшнее. А Кто избавляет от смерти страшнейшей, Тот тем легче избавит умершего брата твоего от смерти менее страшной. Веришь ли сему? – спрашивает Господь Марфу. А она, хотя выслушала такие высокие речи, однако не поняла, что сказал ей Господь. Думаю, что от скорби она страдала и непонятливостью. Ибо иное спрашивает Господь, иное отвечает она. Господь спрашивает, верует ли она, что Он есть воскресение и жизнь и что верующий в Него не умрет вовек, будешь ли разуметь смерть духовную или телесную. Ибо о верных, по причине их надежды на воскресение, справедливо говорится, что они не умирают. А что отвечает Марфа? – я уверена, что Ты – Христос, Сын Божий, грядущий в мир. Хорош и справедлив ее ответ, но ответ не на вопрос. Однако же она отсюда получила ту пользу, что укротилась сила ее скорби и уменьшилась ее печаль.

Марфа «тайно» зовет сестру свою; и сделала это весьма благоразумно. Ибо если бы пришедшие к ним иудеи узнали, что Мария идет навстречу Христу, они бы ушли от них, и чудо осталось бы без свидетелей. А теперь иудеи подумали, что Мария идет на гроб плакать, пошли вместе с нею и по необходимости сделались очевидными свидетелями чуда. Марфа говорит Марии: Учитель зовет тебя. А у евангелиста не замечено, что Господь звал ее. Это можно объяснить так, что евангелист умолчал, что Господь повелел Марфе позвать сестру ее, или она самое пришествие Господа почла за приглашение и сказала, что Учитель зовет тебя. Ибо, когда Господь пришел, ужели не следовало ей пойти к Нему? Итак, пришествие Господа, необходимо требующее (от Марии) встречи Ему, евангелист и назвал приглашением. Ибо Учитель говорит, пришел и зовет тебя; и как Он пришел, то самое пришествие Его служит тебе зовом. Ибо, как скоро Он пришел, то и тебе необходимо пойти навстречу к Нему.

Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему. Иисус еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа. Иудеи, которые были с нею в доме и утешали ее, видя, что Мария поспешно стала и вышла, пошли за нею, полагая, что она пошла на гроб плакать там. Мария же, пришедши туда, где был Иисус, и, увидевши Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.

Мария, как скоро узнала, что Иисус пришел, не замедлила, но поспешно встала и пошла к Нему. Отсюда видно, что Марфа прежде не предуведомляла ее, хотя и знала, что Иисус идет. Иисус же еще не пришел в селение, ибо Он шел медленно, чтобы не подумали, что Он Сам напрашивается на чудо, но что Он совершит оное по их просьбе. И как имеющее совершится чудо было велико, совершено не много раз, а многим долженствовало принести пользу, то Господь устрояет так, чтобы многие сделались свидетелями чуда. Ибо евангелист говорит, что иудеи, которые были с нею в доме, пошли за нею. Мария пришла ко Христу с большею горячностию, чем сестра ее Марфа. Ибо, увидевши Его, она пала к ногам Его, не устыдившись народа, не обративши никакого внимания на то, что некоторые из бывших тут враждебно расположены ко Христу. В присутствии Учителя она отбросила все человечество и заботилась только о том, чтобы почтить Его. Она говорит: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой». Марфа же ничего такого не делает, ибо она не падает пред Ним, а, напротив, когда Христос и подает добрую надежду относительно брата, она оказывается неверующею. Хотя и Мария является несовершенною, когда говорит: «если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой», однако Христос не говорит ей ничего такого, что сказал сестре ее, потому что тут было много народа, и не время было для таких речей. Еще более снисходит, ясно показывает в Себе Человеческую природу и обнаруживает ее свойства. Ибо слушай, что говорит евангелист.

Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился, и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился. Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его. А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому сделать, чтобы и этот не умер?

Так как Мария и пришедшие с нею плакали, то природа человеческая располагалась к слезам и смущалась. Господь же подавляет потрясение в духе, то есть Духом обуздывает смущение и удерживает оное, и делает вопрос, нисколько не обнаруживая слез. Но как Господь скорбел, ибо был воистину Человек и желал удостоверить в действительности Своей человеческой природы, то позволил ей сделать свое. В то же время Он ограничивает плоть, запрещает ей силой Духа Святаго; но плоть, не вынося запрещения, смущается, воздыхает и предается печали. Все это Господь допускает испытать Своему человечеству частью для того, чтобы утвердить, что Он был Человек по истине, а не по провидению, а частью для того, чтобы научить нас полагать пределы и меру печали и беспечалью. Ибо не иметь сочувствия и слез свойственно зверям, а проливать много слез и предаваться много печали свойственно женщинам. И так как Господь воспринял на Себя нашу плоть и кровь (Евр. 2, 14), то принимает участие и в том, что свойственно человеку и природе, и показывает нам меру в том и другом.

«Где вы положили его?» – спрашивает Господь не потому, будто не знает (ибо, быв в ином месте и далеко, Он знал же, что Лазарь умер), но для того, чтобы не подумали, будто Он Сам от Себя вызывается на чудо; Он желает узнать все от них и совершить чудо по их просьбе, чтобы освободить оное от всякого подозрения. И как не было еще никакого намека на воскрешение Лазаря и не приходило никому на мысль, что Он идет воскресить его, а не поплакать только, то и говорят Ему: Господи! поди и посмотри. А лукавые иудеи, несмотря на то, что пред глазами их большое несчастье, и при всем этом не оставляют своей злобы, Они говорят: ужели Сей, отверзший очи слепому, не мог сделать, чтобы и этот не умер? Говорят это в уничижение чуда, совершенного над слепорожденным (Ин. 9). Им следовало бы удивляться тому чуду, а они по поводу смерти Лазаря наводят сомнение и на действительность его и, не дождавшись окончания дела, вперед уже произносят обидный приговор. Так зависть растлила умы их. Иисус же, опять скорбя внутренне, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу Божию? Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Для чего евангелист опять замечает, что Иисус плакал и скорбел по сочувствию? Для того чтобы мы знали, что Он истинно облекся в наше естество. Иоанн, сравнительно с прочими евангелистами, возвещает о Господе высшее учение и богословствует нечто великое; посему и из дел Его телесных повествует о более уничиженных. Посему и в скорби Господа он находит много человеческого и тем доказывает истинность плоти Его, чтобы ты познал, что Господь был Бог и вместе Человек. Ибо как Лука подвигом, скорбью и потом Господа (гл. 22), так Иоанн слезами Его доказывает, что Он носил истинную плоть. Для чего Господь не воскресил Лазаря, когда камень лежал еще на гробе? Ибо Кто одним словом воздвиг мертвое тело и одушевил уже начавшего разлагаться, Тот гораздо удобнее мог словом отвалить камень. «Отнимите камень», – говорит Господь для того, чтобы сделать их свидетелями чуда, чтобы не могли, как прежде о слепорожденном, говорить: «Это – он; это – не он» (Ин. 9, 9). Ибо присутствие на самом месте и отнятие камня своими руками должны были заградить уста неблагонамеренным свидетелям чуда. «Уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе», – сказала Марфа по неверию, потому что считала уже невозможным воскресение брата своего по прошествии стольких дней после его смерти. Так она еще невысока была в вере! Христос же, напоминая ей Свою беседу с нею и как бы укоряя ее в забывчивости, говорит: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию? Ученикам Своим Господь говорит, что Лазарь умер для того, чтобы прославился чрез сие «Сын Божий» (выше ст. 4), а Марфе говорит: увидишь «славу Божию», разумея Отца. Различные выражения употребляет об одном и том же – по причине немощи слушателей. Здесь находились иудеи. Сказать Марфе, что ты увидишь славу «Сына Божия», Господь нашел неуместным, потому что Его сочли бы тщеславным. А теперь, сказав о славе Отца, Он сделал речь умеренною и удобоприемлемою. Для чего молится Господь или, вернее, принимает вид молитвы? Слушай, как Сам Он говорит: для народа, здесь стоящего, сказал Я сие, чтобы поверили, что Ты послал Меня, то есть для того, чтобы не считали Меня противником Богу, чтобы не говорили, что Я не от Бога, чтобы доказать им, что дело это совершено Мною по Твоей воле. А что именно по этой, а не по другой причине представляется молящимся, то есть для предстоящих, обрати внимание я на самую молитву. «Благодарю Тебя» (Отче!), что «Ты услышал Меня». Ясно, что это не молитва, а только положение и вид молитвы. А что Он не нуждается в молитве, это видно из того, что Он многое иное совершал без молитвы. Например: «тебе говорю, бес! выйди из него» (Лк. 4, 35); еще «хочу, очистись» (Мф. 8, 3); еще: «прощаются грехи твои» (Мф. 9, 2), а это важнее всего; и морю: «умолкни, перестань» (Мк. 4, 39). Итак, для того, чтобы присутствующие тут поверили, что Он с неба, а не противник Богу, Господь и молится. Ибо, если при таких делах Его, при всесторонних доказательствах единомыслия Его с Отцом, говорили, что Он не от Бога, чего же не сказали бы, если бы Он не делал ничего такого. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет. Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него. А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус. Господь, более возблагодарив Отца, чем попросив (ибо, как сказано, Он не нуждался в молитве и помощи от нее, потому что равносилен с Отцом), воззвал громким голосом, самовластным и владычным. Ибо не сказал: во имя Отца Моего, Лазарь, иди вон; ни так: Отче! воскреси его; но, как сказано, самовластно, заграждая уста всех, которые говорят, что Он меньше Отца. Ибо что нашлось бы равного такой власти, что Он умершему, как живому, говорит: «Лазарь, иди вон»? И теперь сбылись на деле слова: наступает время, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут (Ин. 5, 25). Дабы кто-нибудь не подумал, что Христос от другого получил такую силу, Он вперед предсказывает о том, что имел доказать самым делом. Громкий голос Спасителя, воскресивший Лазаря, служит образом великой трубы, которая будет гласить во всеобщее воскресение (1 Кор. 15, 52; 1 Сол. 4, 16). Господь воззвал громко для того, чтобы заградить уста эллинов, пустословящих, будто душа пребывает во гробе (вместе с телом), ибо зовет ее громко, как бы далеко находящуюся. Как было это частное, так и всеобщее воскресение будет вдруг, во мгновение ока (1 Кор. 15, 52).