Настоящая не прелестная молитва та, в которой тепло­та, с молитвою Иисусовой, влагает огнь в землю сердца нашего и попаляет страсти, как терние. Она веселием и миром осеняет душу, и приходит не от десныя или шуия страны, ни даже свыше, но прозябает в сердце, как источник воды от животворящего Духа. Эту одну вовлюби и возревнуй стяжать в сердце твоем, храни ум всегда немечтательиым.

С нею не бойся ничего, ибо Тот, Кто сказал: дерзайте: Аз есмь, не бойтеся,—Сам с нами. Кто, настроившись так, живет праведно и непорочно, чужд человекоугодия и высокоме p ия, тот устоит и не потерпит никакого вреда, хотя бы весь бесовский полк поднялся против него и навел на него бесчисленные искушения." Дело молитвы, как видите, преподобным Григорием разъяснено подробнее в некоторых частях.

Но что касается до положения при сем тела, им ничего особенного не прибавлено. Перехожу теперь к следующему учителю, именно, Никифору монаху. Его учените о молитве излагается в статье—о трезвении и хранении сердца.       Письмо восемнадцатое. Вы, пишет в „Добротолюбии" Никифор монах, которые желаете огнь небесный в oc п p иять сердечно, в чувстве, и опытно по­знать, что есть царствие небесное, внутрь вас сущее, приидите, я поведаю вам науку небесного жития, или, лучше, искусство, кото­рое без труда вводит делателя своего в пристанище безстрастия.

Чрез падение мы вышли во вне,—возвратимся же к себе, от­вращаясь внешнего. С Богом примирение и сроднение невозможно для нас, если мы иаперед не возвратимся к себе и не войдем внутрь отвне. Потому-то отторгать себя от уз суетных, мирских забот, и внутрь нас сущее ц apc тви e устроять и хранить — есть предивное дело. Итак, подражая отцам нашим, взыщем сокрытое внутрь сердец наших сокровище и, обретши его, будем крепко держать, делая и храня. „Приведу теперь свидетельства св.

отцев и учителей наших о том, что истинно христианская жизнь есть жизнь внутренняя, а не внешняя. „Брат спросил авву Агафона: „что верне e , телесный труд, или хранение сердца?" На это старец отвечал: „человек подобен дереву: труд телесный—листья, а хранение сердца—плод. Поелику же, по Писанию, вся­кое древо, не творящее доброго плода, п oc екаемо бывает и в огнь вметаемо; то, оче­видно, что мы должны все попечение свое обратить на плод, то есть, на хранение серд­ца.

Впрочем, для нас нужно и лиственное одеяние и украшение, то есть, труд телес­ный." „Св. Иоанн Лествичник говорит: „заключай дверь келлии от тела, дверь языка от вещаний, и внутреннюю дверь от духов лукавых. Сидя на высоте (то есть, утвердив внимание над сердцем), наблюдай, если ты искусен, и смотри, как, когда, какие и в каком числе подходят тати, чтоб войти в виноградник сердца твоего и покрасть грозды. Утрудившись, надзира­тель (то есть, внимающий сердцу)

, встав, по­молится, потом опять садится и мужественно берется за тоже дело (то есть, за блюдение сердца)." „Св. Ma к ap ий великий учит: „главное дело подвижника состоит в том, чтобы, вошедши в сердце свое, сотворить брань с сатаною, возненавидеть его и, противобор­ствуя помыслам его, ратовать на него." „Св. Исаак Сирианин пишет: „потщись войти во внутреннюю сокровищницу твою и узришь сокровище небесное.

Лествица в царство оное сокрыта внутрь тебя, то есть, в сердце твоем. Итак, омой себя от г p е xa , и соберись в сердце твое: там обретешь ты степени, по которым можешь восходить (в горняя, и совершенству в духе)." „Вот изречение Карпафия (верно, Иоанна Карпафского). „Многий подвиг и труд потребен в молитвах, чтобы обресть не­смущенное состояние мыслей,—другое некое небо сердечное, где живет Христос, как говорит Апостол: или не весте, яко Христос живет в вас, разве точию чим неискусни есте (2 Кор. 13, 5)." „Вот слова Симеона Нового Богослова: „с тех пор, как человек изгнан из рая и отлучился от Бога, диавол с бесами получил свободу день н ночь невидимо коле­бать мысленную силу всякого человека. Огра­диться от сего уму не иначе возможно, как всегдашнею паматию о Боге. У кого впечатляет­ся в сердце память о Боге, тот может удер­жать от брожения и свою мысленную силу." „Видите ли, что кроме внешних подвигов, есть и внутреннее делание, состоящее во внимании ума и хранении сердца. Объясню теперь, в чем состоит это делание, и как ему навыкнуть. „Это великое из великих делание вс e почти перенимают от других чрез научение. Очень редкие ненаученно получают его прямо от Бога, теплоты ради веры их. Итак, потребно искать наставника, знающего дело. Если же нет такого наставника, то, призвав Бога на помощь, в сокрушении сердца и слезах, делай, что я тебе скажу. „Известно, что дыхание, которым дышим, чрез легкие проводит воздух до сердца. Итак, сядь и, собрав ум свой, вводи его сим путем ды xa ния внутрь, понудь его вместе с сим вдыхаемым воздухом сни­зойти в самое сердце, и держи его там, не давая ему свободы выйти, как бы ему хотелось. Держа же его там, не оставляй его праздным, но дай ему эти священные глаголы: „Господи, Ии cyce Х p ист e , Сыне Божий, помилуй мя!" и пусть он повторяет их непрестанно день и ночь. Попекись на­выкнуть этому внутрь-пребыванию и блюди, чтоб ум твой не скоро выходил оттуда: ибо в начале он очень будет унывать от заключения внутрь и тесноты. За то, когда навыкнет, не станет уже носиться по внешним вещам: ему там будет весело и радостно пребывать. Как человек, возвращающийся с чужой стороны в свой дом, самъ себя не помнит от радости, увидев опять жену и детей, так и ум, когда соединится с сердцем, исполняется неизреченной ра­дости и веселия. Если ты успеешь войти в сердце тем путем, который я тебе показал, воздай благодарение Богу, прославь Его, и держись этого делания всегда: оно научит тебя тому, о чем ты и н e думал. Если же и много потрудившись, ты не возможешь войти в страны сердца тем способом, ко­торый я тебе показал, то делай, что я тебе еще скажу, и, с Божиею помощию, найдешь искомое. Известно, что словесность всякого человека (внутреннее слово, слово каким беседуем с собою), есть в персях его: ибо там, внутрь персей, когда молчат уста, говорим мы с собою и совещаемся, там молитвы творим (когда на память читаем их)