Но вот однажды ученики святого Иоанна увидели, что старец встал со своего ложа, как будто бы старческие годы спали с его плеч. Он велел позвать всех своих любимых учеников и сказал им: «Сегодня великий день в моей жизни, я ухожу от вас, и я остаюсь с вами». Они не поняли его слов. Старец Иоанн сказал: «Выйдем за город». Вместе с учениками он вышел из ворот Ефеса, они остановились в поле. Иоанн Богослов сказал: «Это последний день моей земной жизни, мы расстаемся, но духом я пребуду с вами». Ученики заплакали и стали просить, чтобы он еще остался на земле ради них, ради своей Церкви. Апостол же отвечал: «Я должен идти в далекий путь», – затем добавил: «Дети, отойдем еще дальше». Жизнь Иоанна Богослова была сокровенна от взора людей, и его смерть должна была быть столь же сокровенной. Они отошли еще дальше от города. Старец Иоанн благословил каждого из своих учеников, обнял и поцеловал, затем оглянулся, посмотрел на башни и стены Ефеса и снова попросил: «Дети, отойдем дальше». Он остановился в третий раз и сказал: «Постройте мне жилище». Они спросили: «Какое?» Старец отвечал: «Выкопайте мне могилу». С плачем его ученики стали копать могилу. Иоанн Богослов сказал: «Копайте глубже». Затем, опять благословив их, произнес: «Мать-земля, из тебя я исшел, к тебе я и иду, прими меня!» – и сошел в могилу. Ученики по слову Апостола стали сыпать землю в могилу. Она уже достигла колен и груди его, и опять с плачем ученики стали просить старца не уходить, задержаться ради них на земле. Но Иоанн Богослов ответил: «Дети, я уже не хочу видеть этого света, засыпайте меня землей». Последний раз, склоняясь к краю могилы, каждый из них обнял его и принял последнее целование от своего учителя. Затем он закрыл глаза: не знали ученики – жив он или умер, но засыпали могилу.

Через некоторое время святое тело апостола и евангелиста Иоанна Богослова хотели перенести в храм, но могила оказалась пуста. Смерть его осталась тайной. Никто не знает – жив он или умер. В Евангелии сказано, что Господь ответил апостолу Петру, спрашивавшему Его об Иоанне: Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною (Ин. 21, 22). Некоторые из святых Отцов говорят, что Иоанн Богослов вместе с Илией и Енохом придет на землю перед Страшным Судом: Илия будет проповедовать Евангелие преимущественно иудеям, Енох – народам, не познавшим Господа, а Иоанн Богослов – христианам, которые забыли своего Спасителя.

Братия и сестры! Вчера мы совершали память Преподобного и богоносного Отца нашего Сергия, игумена Радонежского, и сегодня меня просили повторить вчерашнюю проповедь.

У всякого народа есть особо чтимые святые: в Грузии преподобного Иоанна Зедазнийского именуют игуменом Иверской земли; Сергий Радонежский – игумен земли Русской, наставник ее монашества. Как сердце Иверской Церкви – собор Светицховели, так сердце Русской Церкви – это Троицкая Лавра, где покоится тело, мощи Преподобного Сергия. Троице-Сергиева Лавра подобна духовному солнцу, которое изливает лучи свои на огромные пространства от Камчатки до Кавказа, от Урала до Ледовитого океана. Как капли дождя собираются в ручьи и реки и непрестанно текут в море, так вереницы народа идут день и ночь помолиться в Лавру, к святым мощам Преподобного Сергия. Несут они свои скорби, тяжесть грехов своих, чтобы положить эту ношу к мощам Преподобного Сергия. Его гробница окружена духовным пламенем, которое не сжигает, а наполняет благодатью души верующих, которое просвещает их сердца. Если в Силоамской купели только лишь раз в году входивший в воду ее получал исцеление, то у мощей святых люди непрестанно получают духовное и телесное исцеление. Чувствует человек, как спадает с сердца его грязная, греховная, смрадная чешуя, и он видит мир другими глазами, сердце его становится как бы сердцем ребенка, он чувствует ту радость, которую ощущает только дитя, еще не отягченное грехами и страстями. И кажется людям, приходящим в Лавру, что это их родной дом, куда они возвратились после трудного и далекого странствия.

Когда-то на этом месте был дремучий непроходимый лес, и несколько монахов-отшельников собрались здесь в поисках безмолвия. Они срубили вековые деревья, построили из бревен хижины-келлии, мхом законопатили щели, выстроили деревянную церковь и ежедневно собирались на молитву. У них не было даже воска для свечей, и богослужение совершалось при свете лучины. Но светлее, чем пламень огня, горели их сердца любовью к Богу. Их рясы были изношены, как рубища нищих. Преподобный Сергий совершал Литургию, пользуясь деревянными сосудами – чашей и дискосом: монахи были так бедны, что не могли приобрести сосуды из металла. Дремучий лес окружал небольшой скит, тишину нарушали лишь вой волков и крики ночных птиц. Иногда звери заходили и в скит к монахам. Преподобный Сергий делился хлебом с медведем, и этот страшный дикий зверь брал пищу из его рук и лежал кротко, как овца, у его ног.

Теперь на этом месте стоит огромная Лавра – духовное сокровище Преподобного Сергия заключено в ней, как в огромном каменном ковчеге, который отражает бури веков.

Братия и сестры! Мы говорим: Сергий Радонежский – наставник монахов. Но что же это такое – монашество? Какие обеты дает монах? Во-первых: нестяжание, затем – целомудрие, затем – послушание своему игумену, епископу и всем братиям. Затем – обет пребывать до смерти в монастыре и заниматься непрестанной молитвой.

Что значит слово монах? По-гречески «монос» значит один, одинокий, тот, у кого никого нет в мире, кроме Господа, для кого все люди одинаково и чужие и родные. По-русски монаха называют еще иноком, что значит иной, человек, ведущий иную жизнь, которая отличается от жизни мирской. Он живет на земле, но душа его устремлена к Богу. Он находится среди людей, но в сердце своем беседует с Ангелами и святыми. По-грузински монах – «бери», то есть старец, умудренный духовным опытом. На древнеперсидском языке «монах» означает: ищущий единения с Богом. Что главное в монашестве? Почему современные монахи так далеко отстоят от древних подвижников? Ведь и они искренне встали на этот путь! И они были готовы оставить все! Почему же теперь беспомощно бьются как рыбы об лед?! Почему души их не исполнены радости и благодати, как души древних подвижников?! Почему в них смятение, скорбь и тоска?! К этим монахам я отношу и себя... Братия и сестры, в этом виноват не только наш мир. Виноваты и мы! Потому что забыли, что есть самое главное в монашеской жизни. Однажды к преподобному Антонию Великому в пустыню пришли философы-стоики. Стоики учили презирать мир, мужественно переносить страдания, быть бесстрастными ко всему внешнему. И вот в беседе с преподобным Антонием они спросили: «Вы, монахи, живете целомудренно и даете обет чистоты – мы тоже безбрачны; вы отреклись от мира – и мы презираем его блага; наши плащи так же бедны, как и ваши монашеские рясы; вы говорите о посте – и мы питаемся самой простой пищей. Чем же мы отличаемся от вас?» Антоний ответил: «Мы храним свой ум и сердце от всякой нечистоты, а вы нет. Мы уповаем на Бога, а вы на свои силы». Самое главное в монашестве – это хранить ум и сердце! Как хранить свой ум? Древние монахи одевали на голову куколь, он покрывал их лицо, они смотрели в землю, не видя более ничего. В Патерике повествуется о том, как игумен одного пустынного монастыря должен был по необходимости посетить архиерея в Александрии. Когда авва вернулся, монахи спрашивали его, что он видел по дороге. Тот отвечал: «Ничего, кроме земли, по которой ступал». – А что ты видел в самой Александрии? «Я ничего не видел, только лишь был у епископа, и когда он отпустил меня, то вернулся к вам, больше ничего и никого не видел и не поднимал глаз от земли». Преподобная Синклитикия говорила: «Для монаха глаза – это окна смерти, через них входят соблазны и искушения». Если он не смотрит за глазами своими, то сердце его – это горько-соленое, вечно волнующееся море. Монах должен оберегать свой слух от всех мирских разговоров и новостей; если монах не бережет свой слух, то душа его превращается в губку, которая впитывает в себя всю грязь. Жизнь монаха – это жизнь безмолвная. Монах должен заключить свои уста. Некоторые подвижники считали, сколько слов они сказали за день, и сожалели, что не смогли сказать меньше. Св. Иоанн Златоуст пишет: «В безмолвии цветут белые лилии созерцаний и алые розы молитвы». Когда монах занимается мирскими беседами, то это подобно тому, как если бы ограда сада была разрушена, и в этот сад вошли животные, которые потоптали растения, обломали ветви деревьев, растоптали цветы, оставили после себя одну грязь. Так бывает с монахом после продолжительных разговоров. Поэтому, братия и сестры, если вам нужно что-либо спросить у монахов, знайте, что долгие беседы с ними разрушают их внутренний мир. Тот, кто долго говорит с монахами, – или не понимает сути монашеской жизни, или лишен духовного благородства.