Kniga Nr1182
Чем больше свободы, тем должно быть больше личное служение и личная ответственность. При этом душа человеческая усовершенствуется и обожается. И Сын человеческий пришел не для того, чтобы Ему служили, но чтобы Он служил.
К несчастью, до сегодняшнего дня свобода главным образом используется для удовлетворения желаний плоти. Но так не может долго длиться, иначе не останется свободы.
На смену нам должно прийти более интеллектуальное, сознательное и совестливое поколение, чем наше, которое будет понимать свободу как святыню, немыслимую без истины и милости. Святая истина, святая свобода и святая милость – триединое целое.
Истина не ограничивает свободу, но придает ей смысл, показывает цель и хранит от порчи, а милость облагораживает для добрых дел.
Поистине, такой свободе людей будут радоваться Небеса и все будущие поколения.
ПЯТАЯ НОЧЬ СУДА
Ночь с четверга на пятницу
В эту ночь Спаса Спасовича не ввели, но внесли в зал суда. От тяжких побоев руки и ноги отказывались ему служить. Поэтому конвоиры внесли его в гробу. Гроб был мелкий из?за экономии дерева, в соответствии с приказом Командования. Отекшие неподвижные руки Спаса были раскинуты в стороны, и он выглядел, как распятый.
Председатель (изумленно спрашивает конвоиров): Почему вы принесли его в гробу?
Конвоир: Господин полковник, мы принесли его в гробу, потому что не нашли никаких носилок, а сам он не может идти. А гроб случайно оказался свободен, вот мы и…
Председатель (в смятении повернувшись к судьям): Господа, здесь самовольно хозяйничает какая?то таинственная рука и, используя недозволенные грубые способы, препятствует законному ходу судебного расследования. Я не могу так. Прошу вас, господа судьи, задавайте вопросы обвиняемому.
Первый судья: Жив ли ты, Спас Спасович?
Спас: И жив, и мертв, как посмотреть, господин подполковник.
Первый судья: Как это?
Спас: Просто. Я мертв как ваш раб, но жив как слуга Христа. Скоро я перешагну через смерть, как через кротовый холмик, и перейду в царство, где не знают ни о рабстве, ни о смерти.
Первый судья: Ты бредишь, капитан Спасович?
Спас: Может быть, но мой бред умнее и полезнее для всего вашего народа, чем немецкая философия Фейербаха, Маркса, Гегеля и Ницше.