Евлогий, пока был каменосечцем, работал весь день, не евши ничего до вечера, вечером же, возвращаясь домой, он отыскивал бедных и странников, вводил их под свой кров и кормил. Такого порядка жизни придерживался он от самой юности до старости. Однажды преподобный авва Даниил Скитский, удивляясь такой необыкновенной доброте Евлогия, сказал сам себе: «что было бы с этим человеком, если бы он был богат? Сколько бы он тогда делал всем добра!» Помышляя об этом, начал авва молить Бога, чтобы Он наградил Евлогия богатством. Три недели постился старец и совершал усердные моления. И вот, в сонном видении, ему явился велелепный Отрок и сказал: «Лучше для Евлогия оставаться тем, что он есть теперь; впрочем, ради усильной твоей просьбы о нем, я наделю его богатством, если только ты поручишься мне за его душу». Вскоре Евлогий действительно чудесным образом разбогател. Что же стало с богатым Евлогием? Богачу тесна кажется старая его хижина, низко прежнее ремесло; он отправляется в Царьград, там покупает себе великолепный дом, входит в знакомство с вельможами и сам, наконец, становится вельможею, из трудолюбивого делается изнеженным празднолюбцем, из приветливого и гостеприимного — надменным и жестокосердным: приказывает своим слугам странников выгонять, а докучливых нищих даже бить. Вот как почести и богатство переменили нравы Евлогия!

Еврейский царь Соломон был мудрее всех живущих на земле и одновременно он же был богаче и славнее всех. Но и мудрость не предохранила его от падений и слабостей, присущих всем людям. Вот почему царь Давид свидетельствует пред Богом: благо мне, что я пострадал, прежде страдания моего я заблуждался; а ныне слово Твое храню (Пс. 118, 71, 67). Равно и о Евреях слово Божие возвещает: ел Иаков, и утучнел Израиль, и стал упрям; утучнел, отолстел и разжирел; и оставил он Бога, создавшего его, и презрел твердыню спасения своего (Втор. 32, 15). Когда Господь наказывал их войнами и другими бедствиями, тогда они обращались к Нему, вспоминали, что Он есть их прибежище; когда же пребывали в покое, неге и довольстве, тогда опять забывали Бога и отступали от Своего Творца.

Что же касается Навуходоносора, то он, будучи царем Вавилонским, восседая на троне царском, украшаясь лаврами побед своих, возмечтал о себе, вздумал уподоблять себя Вышнему и не хотел признать над собою власти Вседержителя. Но вот Господь унижает его до скотоподобного состояния, и тот же Навуходоносор отрезвляется, начинает славить Господа и вслух всех говорить, что Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет.., и нет никого, кто мог бы противиться руке Его и сказать Ему: «что Ты сделал?» (Дан. 4, 22; 32). Видите, какая разница в мыслях, чувствованиях и действиях бывает у человека при перемене его состояния: в счастье он возносится, забывает Бога, а при несчастье приходит в себя, смиряется и вспоминает Создателя своего.

Одному благочестивому отшельнику, желавшему узнать, почему Промыслу Божию угодно было внезапной смертью восхитить единственного сына некоего милосердного странноприимца, Ангел открыл, что если бы малютка-сын достиг совершенного возраста, то сделался бы злодеем, посрамлением своего отца и сам бы душою погиб, и отец его должен был бы за него отвечать на Страшном Суде Божием. А теперь он умер в невинности и сподобится Царствия Божия, и не лишит награды отца своего. Так и нам, дорогие мои, следует помнить, что при назначении людям того или иного жребия Всеведущий Бог имеет главную цель — как бы каждого из нас удобнее привести к вечному спасению. Всеведущему Богу известно, что пространный и широкий путь довольства, роскоши, благополучия, здоровья, славы и забав обязательно ведет к погибели, а узкий, тесный путь трудов, лишений, скорбей, несчастий ведет, напротив, ко спасению. Оттого Им каждому человеку посылается больше скорбей, чем веселья, больше потерь, чем приобретений, больше трудов и слез, чем покоя и удовольствий; оттого-то и у самых что ни на есть счастливцев этого мира все радости перемешаны с горестями, все утехи и забавы отравлены тоской и унынием: видимый их покой зачастую нарушается внутренним беспокойством.

Итак, с покорностью воле Божией будем довольствоваться той участью, какую получаем от Бога, станем подобно Иову благословлять Бога, говоря: как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно! (Иов. 1, 21), веруя искренно, что без воли Божией и волос с головы нашей не погибнет (Лк. 21, 18) и что все обстоятельства нашей жизни Отец Небесный всегда направлял и будет направлять к нашему истинному благополучию и спасению; пребудем спокойны духом при всех изменениях в жизни, видя в благоприятных событиях милость и дар Божий, а в неблагоприятных — обличение нашего недостоинства, очищение и приготовление нас к лучшему.

Итак, дорогие братия и сестры, подражая Пречистой Деве Марии, будем с покорностью принимать свой жизненный жребий, памятуя, что Господь бывает весьма милостив к тем, кто подчиняется распоряжениям Промысла Его беспрекословно. Пресвятая Дева Мария за Свою покорность прославлена и возвеличена больше Ангелов и Архангелов, так что теперь не только человеческий род служит и поклоняется Ей, но и чины Сил Бесплотных благоговейно славят Ее. Это подтверждает и воспоминаемое ныне Церковью событие, связанное с явлением и чудесным знамением святого Архангела Гавриила. Вот что об этом событии повествуется на Святой Афонской Горе. В конце Х века на Афоне, в уединенной келье, подвизался со своим учеником один старец священноинок. Однажды он отправился к всенощному бдению в Протатский Карейский собор, а ученика оставил в келье, заповедав ему в назначенное время совершить службу в одиночестве. Однако ночью к ученику пришел незнакомый странник-монах и остался у него на ночлег. Когда наступило время Божественной службы, оба они встали на молитву и начали славословить Господа. Во время девятой песни канона ученик-послушник хотел было петь обычную песнь св. Космы Маиумского Честнейшую Херувим… Но гость неожиданно запел новые и незнакомые ему слова: Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу, присноблаженную и пренепорочную, и Матерь Бога нашего, а к этому уже прибавил и Честнейшую до конца.

Умиленный и растроганный этой дивной новой песнью, инок-ученик стал умолять пришельца написать ему ее слова, чтобы и он мог так же славить Богородицу. «Ни мы, ни предки наши,— говорил он,— такой песни до сей поры никогда не слыхали». Незнакомец попросил у него бумаги и чернил, но их в келье не оказалось. Тогда гость взял каменную плиту и на ней перстом начертал всю упомянутую песнь. Камень, как воск, умягчился под чудодейственной рукой таинственного незнакомца, и слова молитвы глубоко вырезывались на плите. Окончив писание, гость сказал: «Отныне всегда пойте так и вы, и все православные христиане», затем назвал себя Гавриилом и вдруг, как молния, стал невидим. Плиту с запечатленным на ней песнопением перенесли затем в Константинополь, и уже оттуда было донесено всем Церквам о случившемся чуде и о включении ангельской песни в честь Богоматери в чин Божественных служб. Икона же, пред которой в келье афонского инока Архангел Гавриил (а был это, как верует Церковь, именно он) воспел эту чудесную небесную песнь, вместо прежнего названия — «Милующая» — стала называться «Достойно есть».

Дорогие братия и сестры, наш долг прославлять и любить Божию Матерь и Она, Всемилостивая, отзовется любовью на нашу любовь и будет покрывать нас от всякого зла. Будем же Ей молиться всегда, утром и вечером; и сегодня воззовем к Ней и возопиим: Радуйся, Радосте наша, покрый нас от всякаго зла честным Твоим омофором! Аминь.

1963 г.

Неделя 7-я по Пятидесятнице

Слово на параклисисе Божией Матери