______________________

Отсутствием вечного идеала в искусстве объясняется то неудовлетворенное чувство, с которым мы смотрим на новейшие произведения живописи, несмотря на их сравнительно развившуюся историческую и реальную верность, или слушаем неясные, недоговаривающие звуки "музыки будущего", несмотря на усовершенствованную технику и блеск ее исполнения.

"Остановитесь перед картиною Рафаэля или Тициана, послушайте небесную гармонию Бетховена и сравните ваше чувство с теми, которые выносите вы из теперешних выставок и концертов",  говорит одна беспристрастная наблюдательница.

Не встречаем ли мы на художественных выставках таких картин или статуй, в которых все богатство натуры перешло в выражение страсти, "ищущей, кому отдаться",  или изображений на выставках тела "божественных" и небожественных форм в наготе, потерявшей свою невинность*. Нагота является теперь пред нами в мраморе или на полотне  или как Ева, сознавшая свою наготу и стыдящаяся, или как наглая и вызывающая "дочь рынка".

______________________

* Меня поразило следующее зрелище в Риме: храм св. Петра, Латеранский собор и пр. полны нагими, в мраморе и красках, полными и рослыми человеческими фигурами, то святых, то ангелов. В алтаре переднего фаса св. Петра из черной бронзы сделаны два ангелаотрока, с самым узким препоясанием; наконец, в балдахине над главным алтарем представлена знаменитым скульптором разрешающаяся от бремени женщина  в самый момент разрешения. И  ни одной не только порнографической , но хотя бы легкомысленной картинки на окнах бесчисленных магазинов . Это последнее отсутствие, после Петербурга и Москвы, залитых торговою порнографией, меня больше всего в Италии поражало, особенно в ее художественных Риме, Флоренции и Венеции; пока я не связал все это в своей мысли таким образом, что какое же удовольствие смотреть на безобразную наготу в окне магазина, когда ее можно видеть в благородных формах в церковной живописи, и, видя там chefs d'oeuvre'bi телесного обнаженного изящества,  получаешь в них мерку требований вкуса, имея которую в душе  разобьешь гипсовую мазню своих дней. Но в Москве и Петербурге религиозная живопись вся скопческая, и не только множества женских грудей, зрелище которых поражает в католицизме, но и локтя неприкрытого не увидишь: и, не имея, так сказать, жены в живописи,  спускаешься до кухарочки. Корень все тот же, везде  тот же. Преобразите храм  и вы спасете рынок. В. Рв.

______________________

А сколько людей ныне не стыдятся останавливать свой взор на картинах содержания соблазнительного, любят такие картины и с спокойною совестию держат их у себя в домах, и даже еще на видных местах?

Что же это такое? Христианин, которого сердце должно быть чисто*, христианин держит то, что может говорить ему об одной нечистоте. Какова после этого душа хозяина, постоянно созерцающего мерзкое? Чему могут научиться дети, на сердцах, памяти, воображении которых, как на воске, отпечатлевается все, что они видят и слышат? Какой урок, какое назидание могут получить приходящие в дом родные, знакомые, лица посторонние? В мире и без того всюду и везде соблазны и искушения, а тут еще наводят их на новый соблазн. В плоти, в крови и без того часто происходят движения греховные**, а тут придумывают еще новое средство для возбуждения нечистых представлений. Горе тем, которые избрали это средством к своему существованию и издают подобного рода картинки: они  те соблазнители, о которых говорил Спаситель, что лучше бы им с камнем жерновым на шее потонуть в пучине морской. Горе и тем, которые покупают соблазнительные картинки, услаждаются ими, вешают в домах своих. Те и другие  губители душ христианских***, разрушители дела Христова, ибо Христос пришел призвать всех к святости и чистоте.

______________________

* Т.е. бесполо ? чуждо "сладкого яда"? Нет: очевидно, проблема совершенно обратна и заключается во введении в душу, когда она еще чиста, есть горенка ангелов, адамоевовского момента в отношении к совершенно же чистому существу; т. е. супружество отроков и отроковиц есть разрешение проблемы. Отсюда ранняя забота Авраама о браке Исаака и завет слуге: "Остерегись взять ему невесту из родов незнакомых, чужих". Вообще момент старости и неизвестности (избираемого лица) есть причина грязных современных супружеств. Брак двоюродных  у протестантов, как и слова "Мишны": "Отрок, имеющий племянницу,  должен погодить вступать в брак до ее зрелости: ибо супружество дяди и племянницы особенно угодно Богу", мудро устраняют выбор совершенно неизвестной, не проверенной в поведении и не проверенной в родстве, невесты. У нас, при бесчисленных "препятствиях к браку, лежащих в родстве и свойстве", жених понуждается искать невесту не близ себя, не около себя, знакомую и дружную с детства, а гдето "на далекой сторонушке", куда "прилучится" заехать. Таким образом, пересмотр "свойства и родства" в учении о браке есть одна из крупных сторон в путях поднятия его. Это есть фундамент "твердой фирмы брака", взамен теперешной мелочной его лавочки, "с приключениями". В. Рв.

** Вот видите; даже кровь  грешна. И чтобы договорить мысль, следовало бы прибавить: "Ее надо выпустить". Как постижимы инквизиция, скопчество  из этих невольных обмолвок автора; до чего очевидно, какая есть "припека сбоку" брак в круге мысли нашего автора, и лицемерие всех его ссылок вначале на "Закон Божий", "Слово Божие", "закон природы и норму человеческих обществ". Ибо, очевидно, не предисловие решает дело, а середина и горячие дешевые страницы книги или статьи. Но как все это отражает первоначальное: "Мужчину и женщину сотворил человека Бог", "однако  лучше не жениться", "ибо суть скопцы из чрева матери, от людей и от себя  Царства ради Небесного". Все сбылось воочию, и даже "йота" от сего совета "не прешла". В. Рв.

*** Очень все важное место, и главное  потому что бессознательно. Но не Дернов пишет, это эпоха пишет. "Женщина  вот грех! слияние с нею  вот преступление!" "И только оттого, что мы разрешили, и когда мы разрешили,  разумеется, сузив в ниточку, в узкий путь,  рождение прощено. Без этого нашего прощения  оно первородный грех, разрушение всего дела христианского". Учение о "незаконных сожительствах" и "незаконнорожденных детях" уже каменным, неодолимым образом надвигается здесь, и с ними  вздохи родивших не вовремя, не удержавшихся и родивших; вздохи  и детоубийство. Сейчас о "грехе" едва ли кто думает; но "стыд" есть эквивалент греха в безбожную эпоху, и он имеет ту самую остроту и пронзительность, какую некогда имел "грех". Давид родил от Вирсавии Соломона: ибо Нафан не за любовь к Вирсавии его упрекал, а только за смерть Урии. Но упрекни он его именно за VII заповедь по поводу Вирсавии, и лишний трупик около дворца царского заменил бы мудрейшего царя. И не было бы "Экклезиаста", ни "Песни песней". Мне говорил в Петербурге один священник, преподающий в институте, куда попадают девочки из Воспитательного дома: "Грехи родителей отражаются в детях: никогда я не видал девочек, столь рано развивающихся и склонных к соблазну, как здесь". Я подумал: это  от сил организма, плода подлинной любви, и еще спросил его: "А как их способности?"  "Отлично учатся, но это что: главное ведь нравственность". Таков смыкающийся круг суждения скопчества. Я думаю, если бы у Татьяны Лариной какнибудь "испекся пирожок", родился сын, то был бы, верно, сыр, водянист, бескровен: "Успехи небольшие, сказал бы о нем священник: да сидит на уроках отлично. Головки в сторону не повернет, все внимает; правда, не запоминает  однако мне одно удовольствие". Я думаю, истощенное тупоумие русских XVII века и гениальность XVIII и XIX есть именно разница "плодов любви" от "фруктов принуждения". В. Рв.

______________________