Связь речи такая. Будьте покорны, как свободные, как рабы Божий. Не только начальников, но и всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите. Как свободные. Слова эти Иоанн Златоуст объясняет так: "Дабы не сказали: мы освободились от мира, стали гражданами неба; зачем опять подчиняешь нас начальникам и велишь повиноваться им? Для сего и говорит: покоряйтесь как свободные, то есть как верующие в Освободившего вас, и однако же Заповедавшего подчинение. Ибо этим вы покажете, что свободу, по которой отказываетесь от покорности, вы не употребляете для прикрытия намеренной злобы, то есть непокорности и непослушания". Можно об этом выражении (как свободные) сказать нечто и в другом смысле. Свободен в Господе тот, кто не подчиняется ничему безнравственному. Жить лицемерно свойственно не свободному, а тому, кто в рабстве у страстей, например, предан чело-векоугодию или иной какой-либо постыдной страсти. А рабы Божий должны быть далеки и чужды страстей. Посему ныне заповедует оказывать подчинение властям добродушное и искреннее, без неприязни к ним и не по принуждению, не питая в сердце злобы, не прикидываясь искренними и простыми, оказывать повиновение не наружно только, а с расположением сердечным. Не как употребляющие свободу для прикрытия зла. Это кратко может быть выражено так: наружно представляясь простыми и искренними, как бы под прикрытием свободы, а при испытании оказываясь страшными и совсем другими, чем каковы по наружности.

Но как рабы Божии. Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу. Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его. Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его.

Смотри, какая точность. Богу говорит, воздавайте страх, а царю честь. Если же должно иметь страх пред Богом, могущим погубить и душу и тело (Мф. 10, 28), то мы не должны повиноваться царям, когда они, приказывают нам что-либо безнравственное. Ибо страх Божий умеет побеждать и почтение к царям, а когда принуждают его к худому, то он даже и лишает их чести, по словам святого: "уничижен пред ним лукавнующий" (Пс. 14, 4). Слово страх употребляется в различных значениях. Страхом называется, во-первых, страх сознательный; его апостол же называет теперь совестью; он же называется и благоговением. Страхом называется, во-вторых, страх, исполненный страсти, испытываемый при предстоящем наказании; этот страх замечается и в зверях. Страхом, в-третьих, называется страх первоначальный, который бывает у приступающих к Господу вследствие сознания, что за многие свои, проступки они достойны наказания; таким страхом побуждаемая, пришла ко Господу упоминаемая в Евангелии блудница (Лк. гл. 7). Страхом еще называется страх совершенный, который всегда присущ всем святым. Ибо они боятся, чтобы у них не оказалось недостатка в чем-либо таком, что должно быть у проникнутых совершенной любовью. Апостол, убеждающий слуг повиноваться господам со всяким страхом, не устраняет той мысли, что слуги должны относиться к господам со страхом во всех помянутых значениях. Ибо первоначальный и совершенный страх, если они имеют оный, располагает их к хорошему поведению: первый побуждает их остерегаться проступков, чтобы не потерпеть за них чего-либо неприятного; другой внушает, чтобы они и не думали сделать своим господам что-либо неприятное. Итак, здесь апостол говорит о страхе по совести, то есть по сознанию долга. Он наводится бесчестными господами на слуг их даже и тогда, когда сии ни в чем не виноваты. Одобряя сей страх, апостол заповедует переносить все с терпением. Поскольку боящиеся потерпеть за грехи, совершенные на деле или от совершения которых убереглись, если что-нибудь пострадают за оные, обнаруживают в себе рабов благоразумных и склонных к исправлению. Но несравненно выше любомудрие того, кто, не сознавая сам за собой ничего худого, переносит все с благодарностью. Это великий подвиг, совершаемый немногими и низводящий особенное благоволение Божие, так как человек сей соревнует страданиям Христовым, так как и Христос страдал не за Свои Собственные грехи, ибо Он не сделал греха (Ис. 53, 9), но страдал за нас и за наши грехи. За преступления народа Моего претерпел казнь, говорит пророк (Ис. 53, 8). Сей похвальный страх предлагает апостол, но не менее желает, чтобы слуги водились и прочими страхами. И это видно из слов его: со всяким страхом. Впрочем, выше прочих страхов поставил страх за совесть, и самым ясным образом выразил, что только этот страх достоин хвалы; поскольку прочие страхи имеют причину для гнева господ на слуг, а этот не имеет ее.

Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному. Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды.

Быть может, кто-нибудь скажет: "Как апостол Петр говорит здесь, что Господь, когда Его злословили, не злословил взаимно, и когда страдал, не угрожал, когда мы видим, что Он называет иудеев псами, глухими, фарисеев - слепыми (Мф. 15, 14), Иуде говорит: лучше было бы этому человеку не родиться (Мф. 26, 24), и в иной раз: отраднее будет Содому, нежели городу тому (Мф. 10, 15)?" Отвечаем. Апостол не то говорит, что Господь никогда не укорял или не угрожал, но что, когда Его злословили, Он не злословил взаимно, и, когда страдал, не угрожал. Ибо если Он иногда укорял, то не в отмщение тем, которые злословили Его, но поносил и укорял упорных в неверии. Злословящие Его говорили: бес в Тебе (Ин. 7, 20); Он изгоняет бесов силой князя бесовского (Мф. 12, 24), и: вот, человек. Который любит есть и пить вино (Мф. 11, 19). Когда Он слышал это, злословил ли взаимно? Отнюдь нет. Но одним сказал: если Я силой веельзевула изгоняю бесов, то сыны ваши чьею силой изгоняют? (Мф. 12, 27). Тех же, которые называли Его любящим есть и пить вино, Он уподоблял детям, играющим на торжище и говорящим товарищам: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали (Мф. 11, 16-17). А когда Он висел на кресте и страдал, то не только не угрожал, но еще молился за злодеев (Лк. 23, 34). Иуде угрожал Он для того, чтобы отвлечь его от предательства. Равно и тем, которые не будут принимать учеников Его, объявил, что им будет хуже, чем Содомлянам, для того, чтобы слушателей хотя бы страхом преклонить к странноприимству и к тому, что для них спасительно. Посему слово апостола Петра, убеждающего к незлобию примером Господа, весьма истинно. Предавал все Судии Праведному, то есть Богу, Который на будущем суде воздаст каждому по делам его, без всякого лицеприятия, по сущей справедливости (1 Петр. 1, 17).

Ранами Его вы исцелились. Ибо вы были, как овцы блуждающие (не имея пастыря), но возвратились ныне к Пастырю и Блюстителю душ ваших.

Когда, по приказанию Пилата, Его бичевали, то Он на теле Своем вынес и раны от ударов.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Также и вы, жены, повинуйтесь сбоим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие. Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде.

Апостол изложил нравственное учение для всех: для царей, правителей, господ и рабов. Для подначальных поставил законом, чтобы они повиновались царям и правителям, которым должно и в чем должно, и тем показал, что сами правители имеют некоторое предначертание и побуждение к правде в законах, и за все, что ни делают по законам, не будут осуждены, а за все, что учинят вопреки им, беззаконно, несправедливо и самовольно, погибнут. Ибо закон дан им на пользу народов, как говорит апостол Павел (Рим. 13, 4). Подобно законам, и правители даны на некоторую пользу, а не так, как некоторые худо рассуждают, будто существующая на земле власть - от диавола, соглашаясь в этом деле с диаволом, который сказал Господу: все это предано мне, и я, кому хочу, даю сие (Лк. 4, 6). Не по воле диавола поставляются цари; ибо они даны для исправления зол, а диавол не заботится ничего такого вводить между людьми. Власти же и правители даны от Бога, с одной стороны, для того, чтобы охранять правого и устроять пользу подчиненных, с другой - для того, чтобы погрешающих удерживать страхом наказания и обличением, наконец - для того, чтобы производить должное наказание причинившим неправду. Показав это, именно, что повиновение властям - добро, а неповиновение - зло, и предписав подобные отношения рабам и господам, апостол обращает теперь речь свою к женщинам. Жены, говорит он, должны быть заняты двумя делами: повиноваться своим мужьям, и удаляться всякого украшения и убранства, подражая святым женам. Ибо они, говорит, знали одно только украшение, то, что повиновались своим мужьям. Какая же польза от этого? Та, что язычники получают доброе понятие о вере и ревность по ней, что производит и наша покорность властям, и ради нас благодарят Христа, а для христиан великая похвала, когда ради нас и ради нашего доброго поведения и язычники благословляют имя Божие. Слова без слова приобретаемы значат или то, что приобретаемы бывают без всякого рассуждения и противоречия, или то, что доказательство от дел сильнее слова и искусности, как и святый муж сказал: "Дело, не сопровождаемое словом, лучше слова, не сопровождаемого делом".

Но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого, духа, что драгоценно пред Богом.

Ибо вся слава дочери Царя внутри, одежды ее убраны золотом, испещренные (Пс. 44, 14). То есть сокровенное наше расположение и внешнее положение должны в точности соответствовать одно другому. Убранство золотом означает собой внешнюю деятельность. Называет же одежды убранными золотом и испещренными потому, что и обнаруживаемое изнутри является не как случится, но честно и важно.

Так некогда и святые жены, уповавшие на Бога, украшали себя, повинуясь своим мужьям. Так Сарра повиновалась Аврааму, называя его господином. Вы - дети ее, если делаете добро и не смущаетесь ни от какого страха. Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах.

Здесь украшением называет повиновение, говоря: они украшали себя, повинуясь своим мужьям. Сказав неопределенно святые жены, называет их дочерями Сарры или по вере, или по происхождению. Ибо дочери необходимо должны подражать матерям. При украшении, приличном христианкам, убеждает их быть и милостивыми, не опасаясь за то взыскания от своих мужей. Это хочет выразить словами: не смущаетесь ни от какого страха. Ибо естественно, что мужья потребуют иногда от них отчета в издержках.