Thus, Protestants, in spite of their sincere desire to be faithful to experience and to give consolation to the conscience of believing souls, could do nothing by remaining on a legal basis. Avoiding the extremes of Catholicism, they fell into the other extreme: they completely crossed out the inner side of justification. It is true that Protestants of all times constantly say that they demand good works, that they recognize them as necessary in order for faith to be a living faith, which alone justifies, that the accusation that they preach a doctrine dangerous to morality is based either on "a misunderstanding or on a malicious distortion of Protestant teaching." But all this is only the voice of conscience breaking through, only a concession to the demands of human nature, a concession that is not justified in teaching. Despite all these statements, the need for good deeds remains unfounded, since the motives for it are not in salvation, but outside of it: in a sense of duty, gratitude to God, and so on [39].

The life of the justified loses its moral character, and the conscience does not receive peace.

Католичество после протеста

Как бы ни была, однако, не удачна попытка протестантства объяснить человеческое спасение, она все-таки с очевидною несомненностью показала слабые стороны католического учения о заслуге. Католичество, которое в лице своих лучших представителей, видело эти стороны и прежде, должно было ведаться с выводами протестантства, тем более, что последнее грозило самому существованию первого. Что человеческая заслуга, в ее прямом смысле, и невозможна пред Богом, и противоречит спасению единым Христом, - с этим католичество не могло не согласиться. Но, с другой стороны, оно не могло пожертвовать ни опытом, ни преданием всех предшествующих столетий вселенской церковной жизни,- и опыт, и предание одними устами говорили, что доброделание необходимо не только в смысле следствия, но и в смысле условия спасения. Как же примирить эти два, по-видимому, противоречивые показания? Как понимать эту обусловленность спасения доброделанием, если последнее в то же время не может быть заслугой пред Богом? - Вот вопрос, который должно было разрешить католичество. Вопрос этот направлялся к самому существу, требовал обсуждения самой основы той точки зрения на спасение, которая приводит католичество к ложным выводам, точки зрения правовой. Спрашивалось, имеем ли мы право перестраивать христианство с этой точки зрения. И, без сомнения, католичество пришло бы к правильному решению (так как связи с церковным преданием порывать оно не желало), если бы оно, действительно, приняло вызов и беспристрастно обсудило себя. Но католичество только скользнуло по поставленному пред ним вопросу, не затрагивая его и даже не пытаясь ответить на него: оно позаботилось только о том, чтобы как-нибудь примирить противоречия своего учения с религиозным сознанием и церковным преданием, не касаясь самого этого учения. Поэтому и католическая попытка так же неудачна, как и протестантская.

Полемика католичества с протестантством

Если протестанты вполне справедливо обвиняли католиков в том, что они своей человеческой заслугой уничтожают заслугу И. Христа, то католики в свою очередь и так же справедливо указывают протестантам, что они своим призрачным оправданием противоречат святости Божией [40]. Оправдание, по учению католиков, не должно быть внешним, на содержании души не обоснованным, чисто судебным происшествием вменения человеку чужой праведности, - а должно быть внутренним изменением или обновлением человека [41]. В оправдании есть и внешняя, судебная сторона, однако это - не единственное его содержание, и кто только в этом полагает его сущность, да будет анафема [42]; оправдание означает не только - "объявлять праведным" или "признавать за того", но - "делать праведным", означает искоренение несвятости и водворение в нас святости, истинное и внутреннее освящение, соделование праведным [43].

Удержание католиками прежней правовой точки зрения на спасение человека

С точки зрения правовой отношение между этими двумя сторонами оправдания могло быть понимаемо только в смысле заслуги и награды, т.е. святость человека есть заслуга, а провозглашение оправданным и принятие в сыновство Богу есть награда за святость. Теперь, если признать участие человеческой свободы в совершении этой святости, то отпущение грехов и всыновление окажутся наградой за заслуги человека, что прямо идет против Богооткровенного учения о Едином Спасителе Христе, как сознает и католичество [44].

Следовательно, католичеству было необходимо, насколько возможно, с одной стороны - удержать за оправданием полножизненный смысл содевания, а не провозглашения только святым, и в то же время, с другой - необходимо было, насколько возможно, ограничить участие человека в приобретении этой первоначальной святости, чтобы благодать оправдания была на самом деле незаслуженною [45]. Католичество думает разрешить эту трудную задачу своим учением о так называемом влитии благодати.

Оправдание человека чрез влитие Божественной благодати

Если для протестантов благодать оправдания бы да решением, совершаемым в Божественном сознании, и потому -для человека была действием совершенно отвлеченным, формальным, - то для католиков благодать прежде всего есть сверхъестественный дар [46], или "действие Божие в твари" [47], т.е. некоторое движение, происходящее в самой твари, свойство ее или состояние, поселяемое в ней Богом и переживаемое ею в тот или другой момент времени. Соответственно этому, в. частности, и благодать освящения есть дар - внутренний и сверхъестественный дар Божий, даруемый разумной твари за заслуги Христа [48]. Таким образом, оправдание превращается в сверхъестественное действие, совершаемое силою Божиею в душе человека, - действие, которым в ней поселяется праведность, святость. А так как эта святость является в душе, как состояние новое, не испытанное доселе и не имеющее пока в ней основания (чтобы не было заслуги), является, таким образом, помимо наличного душевного содержания человека, то само собою понятно, что сверхъестественность этого действия невольно должна усилиться вопреки его произвольности и сознательности. Святость нисходит на душу, если и не совершенно неожиданно, то во всяком случае непроизвольно или помимовольно, не составляет вывода из душевной жизни, привходит к ней совне и помимо ее естественного развития. Эту полную (в описанном смысле) непроизвольность освящения и выражает католический термин "gratiae infusio", влитие благодати. "Все оправдание, - говорит Фома Аквинат, - первоначально состоит в gratiae infusione" [49]. Вместо внешнего для души, судебного решения мы получаем здесь некоторое сверхъестественное превращение, происходящее в самой душе.

Несостоятельность этого учения даже с правовой точки зрения

Католичество, по-видимому, вполне основательно решило поставленную ему задачу: заслуга Христа сохранена, и оправдание - не обольщение, не мечта, но действительное внутреннее изменение. Но это лишь по-видимому. Не говоря уже о непроизвольности оправдания, которая, в существе дела, лишает его достоинства явления нравственного [50] и по тому одному прямо противоречит в корне религиозному сознанию и учению всего Слова Божия и Предания, - даже и само по себе взятое, католическое оправдание является весьма не обоснованным со своей же правовой точки зрения.

Чтобы избежать этого, необходимо было признать всех людей без различия не заслужившими спасения и оправдание делом исключительно Божественным, как католики и делают. Но в таком случае почему же Бог обновляет тех, а не других?