- Что же могу я сделать, когда благочестивый царь хочет иного.

Авва Максим отвечал ему:

- Зачем же ты и бывшие с тобою касались святого Евангелия [g], когда у вас не было твердого намерения исполнить обещанное? Поистине, все силы небесные не убедят меня сделать то, что вы предлагаете. Ибо какой ответ дам я, не говорю - Богу, но моей совести, если из-за пустой славы и мнения людского, ничего не стоящего, отвергну правую веру, которая спасает любящих ее? [15]

Когда Епифаний во время этой беседы заметил, что "типос написан ради улажения не совсем понятных истин, чтобы не впал в заблуждение народ вследствие особенной тонкости их выражения" [16], авва Максим сказал:

"- Это противно вере, а между тем всякий человек освящается правильным исповеданием веры.

Тогда патриций Троил возразил:

- Типос не отрицает двух волей во Христе, а только заставляет молчать о них ради мира Церкви.

Авва Максим сказал на это:

- Замалчивать слово значит отрицать его, как об этом говорит Дух Святый чрез пророка: "не суть речи, ниже словеса, их же не слышатся гласи их" (Пс.18:4). Поэтому, если какое-либо слово не высказывается, то это вовсе не есть слово".

Тогда Троил сказал:

- Имей в сердце своем какую угодно веру; никто тебе не запрещает.

Святой Максим возразил:

- Но полное спасение зависит не от одной сердечной веры, а и от исповедания ее, ибо Господь говорит: "иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех" (Мф.10:33). Равно и Божественный апостол учит: "сердцем веруется в правду, усты же исповедуется во спасение" (Рим.10:10). Если же Бог и Божественные пророки и апостолы повелевают исповедовать словом и языком таинство веры, которое приносит всему миру спасение, то нельзя принуждать к молчанию относительно исповедания, чтобы не умалялось спасение людей" [17].

В другой раз царский казнохранитель, с раздражением в голосе, обратился к преп. Максиму:

"- Христианин ли ты? Старец отвечал:

- По благодати Христа, Бога всяческих, я - христианин.

Казнохранитель исполнился гнева и сказал:

- Ты говоришь неправду.

Святой отвечал:

- Ты говоришь, что я не христианин, а Бог говорит, что я неизменно пребываю христианином" [18].

На другой день преподобному был предложен вопрос: