- Ну-ка, посвети сюда, Василий, - сказал он.

Сторож поднял узелок:

- Однако, тяжелый, шут его побери.

- Ты отнеси ко мне в келью этот узелок, после посмотрим, что в нем.

После обхода и закрытия храма, они сели за стол и развязали узелок. Там сверкнуло золото и синими вспышками заиграли в свете огня бриллианты.

- М-да, - произнес Владыка, - целый набор семейных драгоценностей, и никакой записки при сем.

Сторож равнодушно посмотрел на это богатство и проворчал:

- Лучше бы там было немного ржаных сухарей.

Владыка задумался, глядя на эти шедевры ювелирного искусства, и, наконец, сказал:

- Вот что, Василий, сходи-ка ты завтра на Галерную улицу и приведи ко мне ювелира, что делал мне митру, если, конечно, он жив.

На следующий день сторож привел ювелира. Это был сухонький старичок с накинутым на пальто одеялом, в старомодном пенсне на толстом носу. Он снял шапку, сбросил на пол одеяло и поклонился Владыке.

- Многая лета Вам, Владыко. Я удивлен, зачем Вам понадобился ювелир?

Здравствуй, Семен, все ли у тебя живы?

Ювелир поник головой:

- Нет, Владыко, у меня в семье три покойника. Жена и две дочери были убиты осколками снаряда, когда пошли выкупать хлеб. Я их так и не дождался. Пошел искать, и мне сказали, что вот, мол, так и так. Я их даже не видел. Увезли куда-то

и похоронили в братской могиле.

- Прими мое соболезнование, дорогой. У всех у нас скорби, потери и несчастья. Господь испытывает нас. Надо терпеть. Будет и на нашей улице праздник. А у меня, Семен, есть к тебе дело.

- Говорите, Владыко, я для Вас все сделаю.

- Значит так, у нас в храме собралось порядочно пожертвований от прихожан, на большую сумму. Ты составь опись и сделай оценку каждой вещи. Мы все это от имени прихожан Православной Церкви передадим в фонд обороны на танковую колонну.

- С радостью, Владыко, с превеликой радостью.

- Ну, действуй. Василий, выгребай все из сейфа на стол.

Ювелир принес из дома специальные весы, лупу и работал три дня.

Один день выдался особенно тяжелый. Еще вчера Владыка послал Василия к старому священнику, который уже не мог выходить из дома, чтобы отнести ему банку с кашей, пакетик чая и десять поленьев дров. Ушел Василий и не вернулся. А в то время, если кто не вернулся, то уже не возвращался никогда. Тем более, что и вчера и сегодня город вздрагивал от рвущихся на улицах снарядов. Владыка привык к своему старому ворчуну и очень скорбел. Вечером он один ходил по храму с иконой Николы. Сам запирал на ночь церковную дверь и растапливал печку. Но поминать за упокой воздержался. А утром Владыка проснулся от настойчивого стука в двери. Когда он открыл их, перед ним стоял - весь заиндевевший, посиневший от холода, но улыбающийся - его верный слуга Василий.

- Слава Богу! - сказал митрополит и перекрестился. Василий поведал ему, что банку с кашей и дрова доставил по назначению. Батюшка благодарил и велел кланяться. А когда он шел назад, вблизи рванул снаряд, и его отбросило, ударив о

стену дома. Когда Василий пришел в себя, то не мог понять, кто он и где он. Понемногу опомнился и кое-как добрался до батюшки. Батюшка напоил его чаем, положил на диван, где он пролежал двое суток, пока не перестала кружиться голова. Вечером Владыка написал обращение в Фонд обороны. Он писал, что прихожане Православной Церкви жертвуют на танковую колонну Святого Александра Невского три с половиной миллиона рублей и еще, кроме этого, золотые украшения и драгоценные камни на крупную сумму. Опись прилагается. Наутро сторож Василий, в сопровождении нескольких прихожан, отнес в военкомат чемодан с пожертвованиями и все сдал военкому под расписку. На следующий день Владыке позвонили из Смольного и просили передать благодарность прихожанам от Городского комитета обороны. Поинтересовались, не нужно ли чего? Владыка ответил, что кончилось красное виноградное вино для Богослужения, и с дровами тоже плохо. Сказали, что все будет доставлено. Предложили прикрепить его к столовой Смольного. Но он отказался. Как все, так и я, - сказал он. Тогда, после короткого молчания, голос в трубке сказал: Мы будем вам кое-чем помогать с продуктами и дровами. Владыка поблагодарил.

Как-то на неделе, через военную почту, он получил письмо из Ульяновска, где тогда располагалось Управление Православными церквями страны. Местоблюститель Патриаршего Престола Митрополит Московский Сергий писал, что он состарился, что с каждым годом усиливаются возрастные изменения, удручен многими болезнями и немощью, и поэтому вынужден составить завещательное распоряжение, в котором наследником местоблюстителя Патриаршего Престола объявляет его - Алексия, митрополита Ленинградского. Узнав об этом, сторож Василий заулыбался и сказал:

- Ну, Владыко, теперь Вам и умирать ни в коем разе не полагается.

- На все воля Божия, - сказал Владыка и перекрестился, - как Ему, Милостивцу, угодно, так и да сотворит с нами.