Так, предаваясь пустым мечтам, я прогуливался по палубе плавучего храма, как вдруг к своему огорчению заметил, что ветер переменился и дует теперь прямо в противоположном направлении, замедляя наш ход. Мысли мои также изменили свое направление. Теперь я уже думал, что напрасно сетую на свое положение, так как спасение души не зависит от внешних обстоятельств, которые лишь суть те испытания, которые посылаются Богом для нашего же блага. Человек должен трудиться там, куда его Господь определил в данный момент. А если это будет угодно Богу, то Он Сам изменит обстоятельства и саму нашу жизнь, но не так, как мы этого желали, а как это действительно нужно для нашего же спасения.

Размышляя таким образом, я вспомнил мое любимое произведение А.П. Чехова «Степь». Один из самых светлых героев этой повести отец Христофор говорит: «Счастливей меня во всем городе человека нет… Грехов только много, да ведь один только Бог без греха. Ежели б, скажем, царь спросил: «Что тебе надобно? Чего хочешь?» — Да ничего мне не надобно! Все у меня есть, и все слава Богу».

Ветер опять переменился и уже дул с правого борта. Тут я сообразил, отчего ветер все время меняется. Оказывается, это не ветер, а русло реки меняет направление, а ветер как дул в северном направлении, так и дует. Ну и пусть дует, все равно ведь идем вперед, и за это слава Богу.

22.00 — почти в полной темноте подошли к хутору Бобровский II. С помощью ломов, воткнутых глубоко в песок, мы закрепили плавучую церковь, и я, взяв фонарик, сошел на берег, чтобы сходить на хутор, поискать там телефон и дозвониться до монастыря. Поднявшись на косогор, я повстречал подвыпившего местного жителя Павла на машине «УАЗ». Он почему-то был без брюк, в одной фуфайке и трусах, но оказался добрым, веселым и разговорчивым человеком.

Павел рассказал мне, что живет у самой реки, телефона у него нет, но он согласен подвезти меня до хутора к дому, где есть телефон. В машине по дороге я разговорился с ним и узнал, что Бобровский II называется так потому, что есть еще хутор Бобровский I. «Здесь живет много бобров, — объяснял мне Павел, — потому и Бобровский хутор». Поведал он мне также о том, что у них никогда не было церкви, и верующие раньше, до революции, ходили в хутор Баски в семи километрах отсюда, там был храм. Жителей в обоих хуторах было не более шестисот человек. Как называлась церковь в Басках, он не знает, да ее уже давно разломали. Еще Павел сказал: «Хотя нас воспитывали без Бога, но Бога я не отрицаю, а живу по понятиям». «Что такое жить по понятиям?», — поинтересовался я. Павел тут же разъяснил мне, что это означает делать добро. А когда я спросил, что он понимает под добром, он мне сказал: «Добро — это когда человек созидает, а не разрушает». Потом он попросил помолиться за него Богу, чтобы у него все было хорошо. Свое нетрезвое состояние он коротко охарактеризовал следующими словами: «Я, батюшка, сегодня согрешил». Подивившись этому хуторскому философу, я подумал о том, что раз есть такие люди, как Павел, то не все еще потеряно.

До монастыря я так и не дозвонился, там никто не брал трубку. Вернувшись на плавучую церковь, пошел в храм на вечерние молитвы. Затем мы совершили традиционный крестный ход по палубе вокруг церкви, под пение пасхального тропаря. Этот крестный ход еще в первом миссионерском путешествии ввел в практику наш псаломщик из церкви св. великомученицы Параскевы — Валерий. Я послал его во временную командировку на плавучую церковь. Несколько раз на плавучую церковь нападали подвыпившие хулиганы, от которых приходилось отбиваться нашей малочисленной миссионерской команде. Валерий, человек глубокой религиозности, высказал предположение, что они не просто так нападают, а действуют, подстрекаемые бесами, то есть на плавучую церковь нападают сами бесы, а от них можно защититься только молитвой, и предложил каждый вечер обходить с иконами вокруг церкви крестным ходом. С тех пор такие крестные ходы, совершаемые после вечерних молитв, стали для нас неукоснительной традицией. Кстати, нападения после этого прекратились.

23.15 — разошлись по каютам на отбой.

14.05.01. Понедельник

6.20 — отшвартовались от берега хутора Бобровский II и пошли вверх по Дону к Усть-Медведицкому монастырю.

6.40 — начало утренних молитв. Погода пасмурная, прохладная. Палуба мокрая от прошедшего ночью небольшого дождя.

12.00 — прошли под мостом города Серафимович. Раньше этот город был Усть-Медведицкой станицей, потому что рядом в Дон впадает река Медведица. Скоро должны прибыть в монастырь, а мне очень жаль, что из монастыря придется выехать в Волгоград, но ничего не поделаешь, там неотложные дела. Эти восемь дней пути были одними из лучших в последние годы моей жизни. Утешаюсь мыслью, что, как только освобожусь от дел, сразу приеду на плавучую церковь, а пока сюда должен прибыть священник миссионерского отдела Геннадий Ханыкин, помоги ему Господи в нелегком миссионерском деле.

13.15 — из-за деревьев показался купол монастырского собора, а затем и весь монастырь открылся нашему взору. Я стал звонить сначала в большой колокол, а потом совершил перезвон во все колокола. Когда наши колокола умолкли, я услышал звон монастырских колоколов и понял, что нас заметили и радостно приветствуют.

13.40 — причалили к берегу у монастыря. К нам навстречу уже спешили иеромонах Хрисагон (Шляпин), монах Ананий (Сирож) и юродивый странник Георгий с депутатским значком советских времен на лацкане пиджака. Наместника иеромонаха Савина не оказалось в монастыре, он уехал по срочным делам в Волгоград еще 10 мая.

Трогательно распрощались с капитаном буксира «Горностай» Николаем Ивановичем и матросами Игорем и Александром, а также с коком Надеждой. Кто знает, увидимся ли еще? Буксир завтра будет возвращаться в Калач-на-Дону, а к плавучей церкви прибудет вскоре наш буксир «Князь Владимир», который все это время стоял на судоремонтном заводе, где ему чинили вал винта.