Особо следует отметить то, что специально для этих детей мы издаем крошечные книжечки, 5 х 10 см, чтобы они могли уместиться в их кармашках, и после наших встреч раздаем. Одна из книжек посвящена Церкви, другая — молитве. Последняя является крошечным толковым молитвословчиком, составленным Димой Афанасьевым. Сначала мы их сами печатали, ксерокопировали, резали, сшивали, потом нам помогли и книжечку о молитве для нас размножили в типографии тиражом тысяча штук. Получая подобные подарки, ребята радуются, потому что теперь сами смогут молиться настоящими молитвами. Мы бы и еще что-то издали, но у нас нет средств.

Вновь об обратной связи

Вот таким образом мы общаемся с этими ребятами. Некоторые из них после наших бесед спрашивают, креститься ли им. Некоторые принимают святое крещение. Был даже такой пример, когда один молодой человек — совсем молодой, в младших классах — вначале объявил, что он сатанист, а после нескольких уроков решил креститься.

Если говорить о каком-то отклике на наши беседы, то, к сожалению, поскольку мы видим этих детей в своей жизни два-три раза, не можем знать, как они действуют. Как можно за месяц изменить человека? Это невозможно. Мы действительно сеем. А прорасти с помощью Божией может и к концу жизни.

Наши беседы не имеют негативного влияния на детей, это проверено. Например, после общения с кришнаитами (они тоже туда приходили) дети становились неуправляемыми, неконтролируемыми. И от кришнаитов Приемнику пришлось отказаться, поскольку поведение детей ясно показывало, что общение это вредно. После наших занятий такого не происходит, чему мы чрезвычайно рады.

И дети нас принимают. Приятно, когда каким-нибудь весенним деньком идешь по территории Приемника, видишь ребят, гуляющих в своей загородке и слышишь детские крики: «Воскресная школа приехала, как здорово!» Это радует. Мы себя там воскресной школой никогда не называли, это «народное», местное наименование. Но мы его приняли. И так привилось. Теперь мы и сами говорим: «Здравствуйте, к вам приехала воскресная школа!»

Служение детям. Дмитрий Афанасьев, сотрудник Службы Катехизации Данилова монастыря

Как получилось, что мы, студенты МЭИ, стали ездить в Детприемник?

Обращаясь в прошлое, я вижу, что интерес к работе с людьми и, в частности, с детьми был у всех нас. Я, например, в свое время хотел поступать в педагогический институт, но сложилось так, что поступил в МЭИ. И теперь не жалею, потому что именно из МЭИ я пришел в Церковь.

Это было в начале 1990-х годов. В системе образования проводились тогда большие эксперименты. Отошел в прошлое курс политэкономии, так же, как и истории КПСС; в институте появилась возможность факультативно изучать самые различные науки — психологию, историю искусств, риторику… Среди прочих был предмет, называвшийся «Историей религии». Преподавательница, которая вела его, была человеком православным, но специального образования не имела, и, не обладая целостными знаниями, делилась с нами опытом своей церковной жизни. Рассказывала, например, как замечательно было на праздничном богослужении, какую хорошую проповедь сказал священник, говорила об иконах. Мы в то время от Церкви были далеки, о многом слышали впервые. Но ее интерес постепенно пробуждал в нас желание прикосновения к тому миру, который она с таким увлечением открывала нам. Прошло какое-то время, и она сказала, что записалась на катехизические курсы в Свято-Даниловом монастыре; предложила и нам записаться…

И вот мы на курсах. Тогда все только начиналось, конкретной программы не было, но, прозанимавшись год, мы стали понемногу тяготеть к церковной жизни; некоторые из наших товарищей поступили в Богословский институт. А мы продолжали ходить на курсы, читали книги, сами чему-то учились.

Через некоторое время оказалось, что в нас есть потребность. Забот у монастырской катехизической службы тогда было много — и в зоны ездили, и в Дом ребенка, и с Детприемником связи налаживали. Необходимы были энтузиасты, помощники в этом деле. Мы попали в поле зрения руководства службы — и стали ее «внештатными сотрудниками». Надо сказать, что откликнулись практически все, кому было предложено. Видимо, мы чувствовали, что поскольку что-то впитывали, то должны были и отдавать.