если это откроет им путь к Нему (Рим9:3 и след.). В какой-то малой мере

каждого, кто живет и становится для нас таким сокровищем или одним из самых

драгоценных обладаний нашего сердца, можно рассматривать в таком контексте.

Свидетельство нашей жизни

Это приводит меня к еще одному. Мы оставлены, чтобы все, что мы видели, что

слышали, что пережили, могло умножиться и распространиться и стать новым

источником света на земле. Но если мы можем со всей правдой, искренне сказать,

что усопший был для нас сокровищем,— тогда наше сердце должно быть там,

где наше сокровище, и мы должны вместе с этим человеком, который вошел в

вечность, жить возможно полнее, возможно глубже в вечности. Только там мы можем

быть неразлучны. Это означает, что по мере того, как все большее число любимых

нами людей покидает это земное поприще и входит в неколебимый покой вечной

жизни, мы должны все больше чувствовать, что принадлежим тому миру все полнее,

все совершеннее, что его ценности все больше становятся нашими ценностями. И если

один из любимых носит имя Господа Иисуса Христа, если Он— одно из самых

больших наших сокровищ, тогда, подобно апостолу Павлу, мы поистине можем, еще

будучи на земле, устремляться всецело, всем сердцем, и умом, и плотью, к тому

дню, когда соединимся с Ним уже неразлучно.

Путь примирения

Есть молитвы, предваряющие смерть человека, есть последования, связанные с

подготовкой к смерти. Подготовка, в первую очередь, через то, чтобы отвернуться

от временного к вечному. Святой Серафим Саровский перед смертью говорил: телом

я приближаюсь к смерти, а духом я точно новорожденный младенец, со всей

новизной, всей свежестью начала, а не конца… Это говорит о том, что необходимо

готовиться к смерти через суровый, но освобождающий нас процесс примирения со

всеми, с самим собой, с собственной совестью, со всеми обстоятельствами, с

настоящим и с прошлым, с событиями и с людьми, и даже с будущим, с самой

грядущей смертью. Это целый путь, на котором мы примиряемся, как говорит,