Он был призван быть вождем всего мира от невинности к святости, но сам отступил

от этого пути, и весь мир заколебался и стал таким, каким мы его видим. И вот в

начале этой притчи нам даны три образа, которые применимы к каждому из нас в

этом падшем мире, который мы выбрали своей родиной, тогда как наша

родина— Царство Божие, которое могло бы быть землей и небом одновременно,

но остается только небом, пока не будет одержана Богом окончательная победа над

злом, над рознью, над грехом.

Первый из званых говорит посланному от хозяина дома: я себе приобрел клочок

земли, мне надо его осмотреть, освоить, он— мой. Это то, о чем я только

что говорил,— мы выбрали землю и говорим: я ее хочу освоить, она—

моя, я до конца хочу ею обладать, я хочу, чтобы она была тем, что я есть. И не

замечаем, что, стараясь удержать землю, сделать ее своей, сами делаемся ее

рабами, мы ей принадлежим. Мы не можем от нее оторваться, мы всецело в

нее погружены, корнями врастаем в нее, больше не взираем ввысь, а смотрим

только на эту землю: чтобы она была плодотворна. И в конечном итоге, мы так

этой земле принадлежим, что костьми ложимся в нее, нас в нее погребают, наше

тело в ней растворяется, то, что, как мы думали, наше,— теперь нами

обладает. Нам некогда идти на пир Божий, на пир веры, на радость встречи,

на Божественную гармонию всего, потому что мы хотим освоить землю, и в

результате она нас поглощает.

Другой говорит: я купил пять пар волов— надо же мне их испытать! Надо

же мне проверить их работоспособность! А кроме того, я же не покупал их, чтобы

они стояли в хлеву, они должны труд понести, плод принести. Разве мы не так

рассуждаем— каждый по-своему, но все одинаково— о том, что перед

нами есть задачи! Мы должны что-то осуществить, что-то сделать на земле! Как же

нам прожить, не оставив следа? И каждый старается по мере своих сил трудиться.

Некоторые из отцов древности под образом этих пяти пар волов видят символ наших

пяти чувств. Нам даны пять чувств— зрение, слух и так далее: как же все