твердость,

Сумей взрастить в душе стоическую гордость

И стань ценою дум, и бдений, и трудов

Тем, чем с рожденья был я, вольный сын лесов.

Поверь: стенать, рыдать, молить— равно позорно.

Свой тяжкий крест неси и долго, и упорно.

Путь, что тебе судьбой назначен, протори,

Потом, без слов, как я, отмучься и умри»36.

Победа ли это над смертью? Нет, это героический, прекрасный, но спорный

способ встречать в лицо процесс «умирания». Смерть здесь не побеждена, не

превзойдена. В одном письме из тюрьмы, написанном на Пасху, Бонхёффер говорил:

«Сократ научил нас смотреть в лицо смерти. Христос же победил смерть»37. Об этой-то победе мы и будем говорить.

Героизм, внутренняя дисциплина, величие души позволяют нам встретить лицом к

лицу это событие, учат нас проходить шаг за шагом путь смерти, не сломавшись

душой, но тем не менее победа остается за смертью. Сократ выпил яд, волк

Альфреда де Виньи умер безвозвратно, и столько героев, замечательным образом

встретивших лицом к лицу опасности и ужасы смерти, умерли смертью, которую

можно было бы назвать окончательной! Героизма тут недостаточно. Есть коренное

различие между тем, чтобы смотреть в лицо смерти, и тем, чтобы победить смерть.

Романо Гуардини в небольшой книжечке под названием «О последних вещах»38 подчеркивает факт, который мы слишком

часто забываем: мы бесконечно ближе знакомы со смертью, чем нам думается.

Смерть и жизнь переплетаются и составляют одно целое. Всякое перерастание,

всякий жизненный порыв, который приводит нас на высший уровень, который

действительно приближает нас к Богу, всегда сопровождается смертью. Ребенку

нелегко стать юношей или девушкой. Некоторые детские черты должны действительно

«вымереть», дабы юноша или девушка не были отмечены инфантильностью, так же как

позднее взрослому человеку следует не замыкаться в вечной юности, но перерасти

ее. И ради того, чтобы вырасти в полную свою меру, зрелому человеку придется отказаться