чем они уже были зачаточно. И мы, греховные, недостойные, можем говорить: Отче

наш, потому что Христос соблаговлил признать в нас Своих братьев,

через дар Святого Духа, через крещение, через приобщение Его Телу и Крови в

Святой Евхаристии сделать как бы продолжением Его воплощенного присутствия на

земле после Его вознесения,— об этом пишет глубоко отец Сергий Булгаков286. Мы, Церковь, являемся как бы

продолжением воплощенного присутствия Христа через те таинства, которые я

только что упомянул. И Отец Небесный, Отец Христа поистине делается

нашим Отцом, даже тогда, когда мы недостойны Его Отцовства или нашего братского

состояния со Христом.

Вы наверно помните рассказ о блудном сыне (Лк15:11—32). Если коротко

передать, сын как бы говорит отцу: сговоримся, что для меня ты уже умер, и я

уйду со всем твоим достоянием и начну жить. Он сбрасывает с плеч свою

деревенскую одежду и уходит. Пока у него есть деньги, он окружен людьми. Потом

богатство исчезает, и он вдруг обнаруживает, что вокруг него не осталось

никого. И он ради пропитания нанимается пасти свиней. На языке еврейского

народа это значило послать человека делать не только самую грязную работу, но

работу, которая его оскверняет, работу, после которой он уже не член общества, сообщник

животных, которые считаются нечистыми и которые и его делают нечистыми. Он

голодает, и это заставляет его опомниться, вспомнить, что у его отца работники

получают еду и заботу. И он все оставляет, идет домой и по дороге готовит свою

исповедь: Отче, я согрешил против неба и перед тобой, я больше недостоин

называться твоим сыном, прими меня как одного из твоих наемников.

В Евангелии говорится, что отец его видит издали. Сколько раз отец выходил

на дорогу, на ту дорогу, по которой ушел его блудный сын, в надежде, что рано

или поздно увидит его! И вдруг после стольких лет или месяцев он видит, как

возвращается сын, в лохмотьях, голодный, нищий. И, как сказано в Евангелии,

отец спешит к нему, бросается к нему, берет его в свои объятия. И сын начинает

свою исповедь: Отче, я согрешил против неба и перед тобой, я недостоин