Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
человека, в нас есть то или другое, что затемняет эту любовь: себялюбие в той
или другой форме, непонимание другого человека и так далее. И тут любовь
делается подвигом: ставя перед собой идеал той любви, о которой говорит апостол
Павел в отношении Церкви и Христа, мы боремся постоянно против всего, что
делает нас неспособными так любить, так благоговеть перед другим, видеть
в нем неизреченную богоданную красоту, изумляться перед ним и этой красоте,
Божественной красоте в человеке, служить благоговением, целомудрием, лаской.
Тут есть еще момент. Бывают люди, которые способны любить всеми силами души,
но которые чувствуют: если они не пойдут дальше в своем общении с Богом, то их
любовь окажется недостаточно сильной, недостаточно победоносной для того, чтобы
другому человеку принести только жизнь, только радость вечную. И тогда они идут
на иногда неожиданный для нас подвиг. Приведу два примера. Один— послание
митрополита Санкт-Петербургского Гавриила при создании Валаамского монастыря,
где он говорит, что есть два рода людей, которые уходят в монастырь.
Одни— люди, которые так охвачены Божественной любовью, что они ничего на
свете больше не могут видеть, не могут жить иначе как в общении с Богом. Они
должны уйти от всего, чтобы быть наедине с Богом, лицом к лицу с Богом, таких
людей немного. Но (говорит митрополит Гавриил) есть большее число людей,
которые поняли, что любовь и чистота этой любви— самое важное, что можно
иметь в себе. Они, зная свою слабость, уходят от всего, что может их оторвать
от чистоты, от света, от искания Бога, уходят из мира, может быть, до момента,
когда сами созреют и смогут вернуться, а может быть, до конца своей жизни, пока
не врастут в Божественную жизнь.
В этом отношении есть в житиях святых один пример (может быть, есть и
другие, но этот врезался мне в память): святые Галактион и Епистимия. Они были
римлянами, росли в христианской среде. Они друг друга полюбили всей глубиной
действительно непорочной, светлой души. И когда они обвенчались, то есть
открыто сказали всем: мы так друг друга любим, что хотим стать едиными, одной