мы сказать, что достаточно быть членом православного прихода, Православной

Церкви, русской или иной, для того чтобы любой из нас в глазах других людей

оказался статуей ожившей, статуей, в которой есть тепло, есть жизнь, бежит

кровь, есть сердце, которое бьется, есть отзывчивость, есть любовь, есть

творческая сила? Вот над чем нам надо задуматься на грани этого столетия.

Мы должны задуматься также о том, что собой представляет Церковь.

Если вы возьмете катехизис или учебники Закона Божиего, вы увидите определение

Церкви: человеческое (или богочеловеческое) общество, которое характеризуется

единством веры, единством нравственности, единством богослужения и так далее.

Но это только внешние признаки. Откуда все это берется? И правда ли это? Не

является ли это описанием Церкви подобным описанию здания снаружи? Можно

описывать храм как архитектурное произведение, но только войдя в храм и уловив,

что храм есть место, где живет Бог, можно понять, что такое Церковь.

И Церковь действительно— богочеловеческое общество. Первый член

Церкви— Господь наш Иисус Христос. Сила, которая каждого из нас приобщает

к этой тайне Христа,— Дух Святой, и во Христе и Духе мы делаемся детьми

Бога и Отца. И мы только тогда делаемся такими детьми и постольку делаемся

детьми Божиими, когда и поскольку делаемся истинными братьями и сестрами

Христа, когда в нас можно узнать Его, когда через наше присутствие можно

уловить присутствие и действие Святого Духа. Церковь— богочеловеческое

общество, потому что в ней живет Христос и Дух Святой, и во Христе и Духе мы в

Отце.

А мы, люди? Мы в разной степени приобщаемся этой тайне, но в той или другой

мере, да, мы этой тайне приобщены; через крещение мы облекаемся во

Христа, через миропомазание Дух Святой пронизывает все наше существо, мы

делаемся детьми Бога Живого. В той или другой мере мы грешные, да, но и грешные

мы в различном смысле этого слова. Можно быть грешником, этого не сознавая или,

что хуже, совершенно безразлично к этому относясь: я таков— ну и что? А