как сына: кающегося— да, недостойного по своему поведению— да, но

как сына и не иначе. И вот страшно для нас важно, что Бог никогда не примирится

с тем, чтобы мы были ниже своего уровня. Это— отцовство Божие. И когда в

этом контексте мы думаем о том, что Христос нам дает эту молитву и говорит: Отче

наш, то перед нами вдруг вырастает образ того, что мы собой должны бы

представлять. Если мы действительно братья и сестры Единородного Сына Божия,

ставшего Сыном Человеческим, то вот мера нашего человечества— не меньше.

Мы должны быть иконами Христа и больше, чем иконами: мы должны так сродниться

со Христом, чтобы все, что можно сказать о Христе в свое время, когда все будет

завершено, могло бы быть сказано о нас. И это не легкомысленное замечание с

моей стороны, потому что есть место в писаниях святого Иринея Лионского, где он

говорит (это не точная цитата, но мысль его я передаю), что, когда придет конец

времен, все человечество в единении с Единородным Сыном Божиим силой Святого

Духа станет Единородным Сыном Божиим. Грань между Единородным Сыном Божиим и

детьми Божиими по благодати сотрется, потому что наше единство со Христом будет

всечеловечеством перед лицом Божиим, и в центре этого спасенного и достигшего

своей полноты всечеловечества, когда Бог будет все во всем (1Кор15:28),—

имя Иисуса Христа.

Таким образом, когда мы говорим: Отче наш, мы должны понимать, что

берем на себя это непостижимое призвание и готовность на это непостижимое

состояние, что мы не только братья и сестры Христовы по человечеству, но что

ничто меньшее, чем полнота образа Христа, недостаточно, чтобы мы были полностью

самими собой. Это требует многого. Это не просьба к Богу, чтобы Он сделал для

нас то, чего мы не делаем ни для себя, ни для Него,— это призыв к тому,

чтобы мы были героичны в искании той полноты, которой, конечно, мы не можем

достигнуть своими силами, но которая является нашим призванием, и мы не имеем

права о себе думать ниже этого, мы должны быть достаточно смиренны, чтобы

принять это величие и склониться перед ним— да, но и выполнить его. А