случаях Христос изгонял беса, находящегося в человеке, но во множестве чудес,

которые Он совершал над больными, Он не предполагал никакого бесовского

вмешательства. Он исцелял слепого, исцелял хромого, исцелял целый ряд людей, о

которых ни слова не сказано, будто они особенно греховны. Поэтому, даже

допуская, что на нас может быть бесовское влияние, что возможно порабощение

наше бесом, мы не должны приписывать всякую болезнь собственной греховности или

бесовскому вмешательству. Самый явный пример того, что я говорю, это случай

слепорожденного, о котором Христос сказал, что ни он не согрешил, ни родители

его, но что болезнь ему дана для того, чтобы просияла слава Божия

(Ин9:2—3).

Второе: Иоанн Кронштадтский писал в своем дневнике, что есть души настолько

хрупкие, что они не могли бы осуществить себя в столкновениях с окружающим

жестоким и разрушающим миром; и порой Бог набрасывает пелену, которая разделяет

человеческую душу от мира помрачением ума, безумием так, что человек отделен.

(Цитата не точна: я слишком давно читал этот отрывок и не помню его слов, но

такова основная мысль.) И за этой пеленой душа зреет и меняется, и человек

растет. Это место мне особенно запомнилось, потому что я это видел на самом

деле.

Много лет тому назад, когда я еще был врачом во Франции, был в нашей среде

выдающийся иконописец, и он начал сходить с ума. Его окружение, мать и сестра,

поступили так, как многие поступают. Они не хотели его как бы «возбуждать», и

когда он говорил, что чувствует запах серы или слышит какие-нибудь голоса, они

делали вид, что прислушиваются, и говорили: «Да, да, на самом деле»—

тогда как ничего, конечно, не воспринимали, потому что ничего и не было.

Болезнь его стала ухудшаться, и ко мне обратились с вопросом (как я сказал, я

был врачом, и меня спрашивали как такового): «Вот, мы его кропили святой водой,

он исповедовался, мы служили молебны, мы совершали помазание над ним, его

причащали, и ничего не случилось. Он все продолжает болеть. Что делать?» Я