Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
в свое одиночество, которое создается тем, что он не решается высказаться.
Многие, думая, что смертельно больны, боятся задать вопрос, потому что
страшатся ответа. И первое посещение больного может стать началом правдивых
отношений.
Еще один момент отношений с больным (это затрагивает не столько священника,
сколько все окружение человека, очень широко)— обычай навещать больных.
Для больного такие посещения могут быть большим благодеянием, но могут
оказаться сущим бедствием. Я знаю, Евангелие учит нас, что посещать
больных— добродетельно. Но я знаю также, что применять евангельские
советы и заповеди следует с большой рассудительностью, руководствуясь любовью;
и очень часто любовь, которую мы вкладываем в свое посещение больного, можно
было бы выразить куда лучше, предоставив ему возможность побыть в покое. Мне
случалось болеть, и чтобы не стать жертвой милосердия друзей, я вешал на дверь
записку, которая многих задевала: «Вот случай из жизни святого Арсения
Великого. Одна знатная женщина добралась из Константинополя в пустыню, чтобы
посетить его, и сказала: „Отче, дай мне заповедь, которую я бы выполняла всю
жизнь!“ Арсений ответил: „Вот тебе заповедь, и помни, что ты обещала никогда не
нарушать ее: когда услышишь, что Арсений в одном месте, сразу удались в
другое“».
Кроме того, что порой именно любовь должна нас удержать от посещения тех,
кто прекрасно и счастливо мог бы обойтись без наших утомительных, расслабляющих
визитов, очень часто посетитель мог бы содействовать поправке больного, помогая
ему быть собранным, серьезным, полностью владеть той силой жизни, которая в нем
есть, помогая не быть рассеянным, опустошенным, не разбрасываться. Вы сами
знаете, как опустошительны некоторые разговоры, как нас истощают иные
посетители. Вот чему, я думаю, должны научиться и молодые, и немолодые
священники, вот чему следует учить врачей, сестер, родственников. Одна из
вещей, которая может погубить встречу или посещение больного,— это пустая