Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
при открытом гробе. На Западе неисчислимое количество людей никогда не
заглянули в лицо усопшего человека. Они встречаются со смертью только в виде
гроба. До этого они ухаживают за больным, видят его страдание, ужасаются порой
тому, что ему приходится пережить и душевно, и телесно, а когда приходит
смерть, этот человек оставлен на попечение тех, кто его уложит в гроб и отнесет
этот гроб или в храм, или в крематорий, или на кладбище. Открытый гроб—
откровение для западных людей— откровение, потому что они могут заглянуть
в лицо усопшего человека и увидеть не ужас, а величие смерти.
Я вспоминаю один случай. Сколько-то лет тому назад в одном английском
городке после довольно многих лет страдания скончалась прекрасная бабушка. Ее
сын был русский, жена этого сына— англичанка. Это были мои друзья, я к
ним приехал, как только узнал о смерти бабушки. И вот вижу: все сидят в
гостиной, а детей нет. «Где же дети?» —«Мы их услали из дому».
—«Почему?» —«Но как же им быть в одном доме с мертвой бабушкой!»
—«А почему же нет?» —«Но ведь это может их потрясти на всю жизнь,
они будут душевно больны!» Я долго спорил и в конечном итоге добился, чтобы
детей вернули домой. Мать мне сказала: «Хорошо, возьмите их в комнату, где
лежит их бабушка, и пусть на вас будет ответственность за то, что они
переживут». Я этих детей взял (мальчику было пять лет, девочке— семь), мы
вошли, в комнате царила та торжественная тишина, которая окружает усопшего,
было сверхъестественно тихо. Девочка посмотрела в лицо своей бабушки, которую
она годами видела в страдании: морщины расправились, лицо было светлое,
спокойное, изумительно красивое, и девочка сказала: «Так, значит, это смерть!»
А мальчик прибавил: «Как это прекрасно!»
И вот это первое, что мы можем представить западному человеку: приди,
посмотри! Часто наши западные посетители мне говорят: «Но, конечно, вы своих
детей не подводите к гробу?» —«Конечно, подводим, чтобы они видели!»
—«И что говорят дети?» —«То же самое, что говорили эта девочка и