Условия, требуемые от посвящаемого

Церковное законодательство имело в виду сосредоточить в служителях Церкви лучшие силы, которые необходимы для успешного выполнения важных целей церковно-общественного служения. Поэтому оно с самого начала установило строгие требования к возводимым на священнослужительские степени. Важность священнослужения, а также соблюдение строгого порядка в церковном управлении, побуждали Церковь к точному определению и тех условий, при которых избранным на духовные должности должно даваться само посвящение.

Условия физические

Их можно разделить на условия физические, духовные, и на условия, относящиеся к обстоятельствам жизни посвящаемого - общественной и частной. 1) В христианской Церкви, как это было и в ветхозаветной, к возведению на иерархические степени допускается только мужской пол, но отнюдь не женский. Новозаветное св. писание, говоря о священнослужителях, разумеет под ними одних мужчин; женщине, по ее подчиненному положению в семье и обществе, оно не позволяет говорить и учить в церкви (1 Кор. 14, 34-35). Но в древней Церкви женщины-вдовицы или девы, испытанной нравственности и не моложе 40 лет, принимались в клир для служения в должности диаконисс и получали от епископа посвящение. Впрочем, их степень не была иерархической, а только церковно-служительской, и посвящение их было такого же рода, как и прочих церковнослужителей (хиротесия, а не хиротония). Обязанностями диаконисы были: наблюдение за благочинством в церкви на женской половине, наставление вне церкви оглашаемых женщин, прислуживание им при крещении, исполнение, по поручению Церкви, дел милосердия по отношению к женскому полу, и т. п. Старейшие и возглавлявшие их назывались пресвитеридами. Впоследствии должность диаконисс была исключена из реестра должностей церковного клира. 2) Назначаемые на иерархические степени должны находиться в таком возрасте, когда в человеке предполагается достаточная зрелость мыслей и суждений, устойчивость в религиозных убеждениях, твердость в нравственных правилах, степенность в поступках. Чем выше иерархическая степень, тем более зрелый возраст требуется от возводимого на нее. Каноны определяли возраст для пресвитерской степени не меньший 30-тилетнего, так как Сам И. Христос начал учить будучи 30 лет от роду; для диаконской степени назначен возраст не ниже 25-тилетнего; для иподиаконской должности - не ниже 20-тилетнего (Неок. 11; Карф. 22; Трул. 14, 15). Возведенного в какую бы то ни было священную степень прежде определенного возраста Трулльский собор повелевает отлучать от нее (пр. 15). Относительно возраста, требуемого от возводимого в епископский сан, в канонах нет четкого определения; но этот возраст сам собой определяется теми условиями, что в епископы возводится, по правилам Церкви, только тот, кто уже имел пресвитерскую степень и при прохождении пресвитерской должности был испытан для возведения в епископство, следовательно - свыше 30 лет от роду. Бывали в Церкви примеры возведения в иерархические степени и в более раннем возрасте; сам Апостол Павел поставил епископом Ефесским своего ученика Тимофея, о котором говорит: "никто пусть не пренебрегает юностью твоей" (Тим. 4:12). Но этот и другие подобные примеры были только исключительными случаями, которые происходили по чрезвычайному Божьему указанию или допускались в признание особых духовных дарований и добродетелей возводимых лиц. О возрасте, достаточном для принятия на низшие должности церковнослужения, также нет канонических постановлений; но о нем можно делать заключение с одной стороны по указанию возраста для посвящаемого в иподиаконы, а с другой - сообразно со способностями принимаемого к прохождению его должности. В древней Церкви иногда принимались в клир, через обряд пострижения, и отроки (разумеется, для подготовки к церковному служению); но они не получали установленного для причетников посвящения и потому не могли отправлять обязанностей клириков (Карф. 20; 7 всел. 14). Гражданское законодательство византийской Империи, со своей стороны, также требовало от посвящаемых в священнослужители канонического возраста, а для чтецов - не менее 15-ти летнего возраста (см. Кормч. гл. 42, ст. 28 и 43; глав. 48, гр. 28). В русской церкви, в древности, поместные Соборы (напр., Владимирский 1274 г., Московский 1503 г., Стоглавый и др). неоднократно подтверждали необходимость исполнения указанных правил вселенской Церкви. Их действие было ослаблено с середины восемнадцатого столетия, ввиду привлечения к священству лиц, учившихся в школах. По действующим постановлениям, канонический возраст лиц, производимых в священники, должен быть соблюдаем по возможности. Примечание. В римско-католической Церкви для различных степеней требуется возраст не ниже следующего: для пострижения в клир (тонзуры) - 7-милетний, для причетничества - 13-тилетний, для иподиаконства - 21 год, для диаконства - 22 года, для пресвитерства - 24 года, для епископства - 30 лет. В евангелическо-лютеранской Церкви в России проповедническая должность поручается не ранее достижения кандидатом 25-тилетнего возраста. Исключения из этого правила допускаются лишь в особых случаях, с разрешения Министра Внутренних Дел (Св. Зак. XI, ч. I ст. 286). 3) По ветхозаветному установлению, имеющий телесный недостаток (слепой, хромой, с переломленной рукой или ногой и т.п.) не должен был служить жертвеннику, чтобы не бесчестить святилище Господне (Лев. 21:16-23). По воззрениям христианской Церкви, телесный недостаток сам по себе не может служить препятствием к принятию рукоположения в священство, так как не является признаком скверны в человеке или его бесчестия. Каноны запрещают принимать в клир только с такими телесными недостатками, которые могут служить препятствием к надлежащему прохождению известной должности и делают невозможным или затруднительным отправление ее обязанностей. Так, по апостольским правилам, "кто лишен ока или в ногах поврежден, но достоин быть епископом, да будет; ибо не телесный недостаток оскверняет его, но душевная скверна" (пр. 77); "Глухой же и слепой да не будет епископом не потому, чтобы он был осквернен, но чтобы не было препятствия в делах церковных" (пр. 78). Даже скопчество, случившееся не по воле самого человека (это было бы преступно), а от природы или по причине насилия, не считалось препятствием к посвящению (Апост. 21). О таких физических недостатках ищущего посвящения, которые могли бы служить соблазном при отправлении им своего служения (напр., вызывать невольный смех или смущение), каноны ничего не говорят. Этот предмет, конечно, не подлежит точному определению; суждение о нем, как и вообще о прочих физических препятствиях, должно принадлежать духовной власти. Страдающий расстройством умственных способностей, и, в частности, - бесноватый, очевидно не способен к церковному служению и не может быть посвящен в клир (Апост. 79). Падучая болезнь также служит препятствием к принятию в клир (ук. Св. Син. 1834 г. 9 Окт.).

Условия со стороны духовных качеств посвящаемого

1) Поступающие в число служителей Церкви должны не только иметь правильное крещение, но и находиться в союзе с ней; оглашенные, еретики и раскольники безусловно не допускаются в клир. От возводимых в епископство требовалось публичное исповедание веры, как это сохраняется и поныне в чине епископского посвящения. 2) Поступающие в клир должны быть достаточно знакомы с учением и законами Церкви, с обязанностями принимаемого звания. Большая степень этого знания требуется от того, кто возводится на высшую степень и обязан право править слово истины. Апостол заповедал, чтобы предстоятели Церкви были примером, служили для верных образцом в слове, были сильны в наставлении других в здравом учении и в обличении противящихся (Тим. 3:2-12; Тит. 1:9). Каноны повелевают, чтобы они "имели усердие с размышлением, а не мимоходом читать священные правила и все Божественное Писание; ибо истинное ведение Божественного Писания есть сущность иерархии; в противном случае да не рукополагаются" (VII всел. 2). Государственные законы византийской империи запрещали допускать в клир недостаточно грамотных (См. Корич. гл. 42, ст. 4 и 42). В России с самого начала церковное правительство заботилось о том, чтобы на церковные должности, особенно в священнослужители, возводились люди грамотные и понимающие Закон Божий. Но крайний недостаток в этих людях, невозможность отыскать того, кто был бы грамотен, нередко заставляли в прежние времена довольствоваться и такими, которые по одним церковным книгам "едва брели", по другим и "ступить не умели", "церковных порядков вовсе не знали" (как жаловался новгородский владыко Геннадий в конце XV стол.). С учреждением в XVII веке архиерейских школ, духовный регламент запрещал рукополагать в священники и диаконы не обучавшихся в них. Но и после учреждения школ недостаток в них и в их учениках, а также другие неблагоприятные для духовенства обстоятельства (напр., переход получивших образование в школах на более выгодную светскую службу, неоднократные наборы духовенства на военную службу), были причиной такого недостатка в ученых кандидатах на священство, что Св. Синод был вынужден издать указ об определении в священнослужители неученых людей, только "за доброе житие" их. С преобразованием учебных заведений и с увеличением их числа, в девятнадцатом столетии для духовного начальства открылась возможность удовлетворить существенную церковную потребность, - чтобы церковные должности замещались людьми достаточно к ним подготовленными по степени образования. По действующим законам, в священнослужители должны возводиться преимущественно лица из окончивших полный богословский курс в духовных академиях и семинариях, или из других лиц, если их образование соответствует (по усмотрению духовного начальства) званию, которое они желают принять. Только в случае недостатка где-либо в таких кандидатах, епархиальным архиереям разрешено посвящать, по их усмотрению, и не окончивших этого курса. 3) Еще более строгое внимание церковные правила обращают на то, чтобы к посвящению на служение Церкви допускались только лица строгой нравственности, честного поведения, не имеющие нареканий. Поэтому, вообще все принимаемые в клир должны быть подвергнуты предварительному испытанию, касающемуся их жизни, и, оказавшись порочными, не допускались бы к церковному служению (Вас. Вел. 89). Особенно тщательному и строгому испытанию должны быть подвергнуты кандидаты на иерархические степени (См. I Тим. 3:10; Лаод. 12). На основании слов Апостола: "руки скоро не возлагай ни на кого" (I Тим. 5:22), Церковь находила неприличным и безрассудным делом поспешно, т. е. без надлежащего дознания о поведении и нравственности избираемого лица, возводить его в епископа, пресвитера и диакона. Его испытанием должно служить предварительное прохождение им низших церковнослужительских должностей в течение достаточного времени, в продолжении которого могли быть выяснены его нравственные качества и он был бы признан достойным священства (Сард. 10; Двукр. 17). В этом плане законы запрещали производить в высшие степени тех, кто лишь недавно отвратился от прежней порочной жизни, или недавно перешел из иудейства или язычества (новокрещеные), так как они еще не могли быть признанными прошедшими достаточное испытание (Апост. 80; I всел. 2; Лаод. 3), и, при том, от быстрого возвышения в Церкви их же собственная нравственность подвергалась бы большой опасности. "Епископ не должен быть из новообращенных, чтобы не возгордиться и не подпасть осуждению с диаволом", - говорит Ап. Павел (I Тим. 3:6). Также не позволялось возводить в пресвитеры того, кто был крещен во время болезни, потому что возникало сомнение в искренности его побуждения принять христианство; "его вера не от произволения, но от нужды" (т. е. от страха смерти) - говорит правило (Неок. 12). Отступления от указанных общих правил делались только в исключительных случаях, по особому действию благодати Божьей (Ап. 80) или ради открывшихся в избираемом добродетели и веры, или, наконец, от недостатка в кандидатах на священство. Кроме испытания кандидата на высшие степени во время его служения на низших степенях, при избрании требовалось еще свидетельство о его достоинствах от христианского общества. Должно было быть также уделено внимание и тому, чтобы возводимый был свободен от нареканий даже со стороны не принадлежащих Церкви лиц. "Надлежит епископу иметь доброе свидетельство от внешних (т. е. посторонних для Церкви лиц), чтобы не впасть в нарекание", - говорит Апостол Павел (I Тим. 3:7). Наконец, сам избираемый обязан по совести и чистосердечно открыть о себе то, что может отстранить его от служения Церкви (I всел. 9; Неок. 9), чтобы не брать ответственность пред Богом и своей совестью за недостойное служение. У нас такое испытание совести посвящаемого производится перед посвящением, через особого духовника. В частности, церковные правила безусловно преграждают доступ в клир за следующие деяния, выявленные или открытые собственным признанием виновного: а) за явное отпадение от христианства каким бы то ни было образом, даже если это было сделано по малодушию, только для вида, а не искренно, из страха перед мучениями, или по причине их тяжести; также - за явное отступничество от православной Церкви и переход в еретическое сообщество (I всел. 10; Афон. Вел. 2-е посл.); - б) за убийство. Каноны считают недостойным получения священства и того, кто причинил кому-либо смерть невольно, не только нанеся неосторожный удар без намерения убить, но и случайным образом: "он сделает себя нечистым через это нечистое дело" (Григ. Нисск. пр. 5), т. е. оно должно лежать тяжелым бременем на его совести (осквернять ее) и возбранять ему совершение священнодействий. Но убийство на войне врагов не вменяется в вину как убийство (Вас. Вел. 13), а считается делом законным и похвальным: "доблестные в брани удостаиваются великих почестей" (Афан. Вел. 1-е послание). Поэтому, исполнение воинской обязанности - поражение врагов на войне - не должно считаться препятствием к рукоположению в священные степени. (Впрочем, каноны не дают на это определенных правил). В римско-католич. Церкви прохождение военной службы или такой судебной должности, которая связана с вынесением смертных приговоров, является препятствием к получению священства. - в) За намеренное и добровольное, а не вынужденное болезнью или насилием, скопчество. Совершающий подобное преступление над собой считается самоубийцей и врагом Божьего создания, а над другими - убийцей (Апост. 22; I Всел. 1; Двукр. 8). - г) За всякого рода любодеяние (Апост. 17, 61). д) За кражу, клятвопреступление и вообще за тяжкие преступления и пороки, которые, будучи изобличенными, подвергают виновного уголовному наказанию или публичному покаянию перед Церковью (открытой епитимии), и таким образом роняют достоинство лица в глазах общества, колеблют доверие к нему. Искупление указанных грехов раскаянием и примирением впавших в них с Церковью не устраняет препятствий, созданных этими грехами, к вступлению таких лиц в клир. Эти грехи только тогда не препятствуют производству в церковные должности, когда они были совершены еще до крещения, которое вводит человека в новую жизнь.

Обстоятельства общественной и частной жизни

1) Вступление в клир не зависит от происхождения лица. Церковные правила запрещают делать пребывание в клире наследственным, как это было в ветхозаветной Церкви, где служение при храме принадлежало одному колену Левину и, в частности, священство - потомкам Аарона. Трулльский Собор постановляет: "да не будет позволено желающим возвести кого-либо в клир взирать на род производимого, но испытывая, достойны ли они по изображенным в священных правилах определениям быть причисленными к клиру, да производят их в служителей Церкви, происходят ли они от посвященных предков, или нет" (пр. 33). Но при допущении кого-либо к клиру Церковь не относится безразлично к его званию и положению в обществе. Она не принимает себе на служение тех, кто не может по своим мирским обязанностям свободно располагать собой и всецело посвящать себя церковным делам. Так, канонами запрещено возводить на какую-либо церковную должность рабов, пока они не будут отпущены на волю господами; потому что, с одной стороны, униженное и несвободное положение раба не совместимо с обязанностями и неприлично для звания служителя Церкви, а с другой, посвящение такого лица привело бы к недовольству господина Церковью, к нареканию на нее, будто она нарушает его права и производит в его доме расстройство (Апост. 82, ср. 4 всел. 4). Законами греческих императоров было установлено, что господа могли возвращать себе своих рабов, вступивших без их разрешения в клир. Иногда это право господ ограничивалось известным сроком или возведением их раба на определенную церковную степень. В России рабы и крепостные крестьяне, в случае их вступления в духовное звание без согласия господ, также могли быть возвращены в свое прежнее состояние судебным порядком, со снятием с них церковной степени. Церковные правила не позволяли также служителям Церкви сохранять за собой гражданские и военные должности (Апост. 81 и 83); поэтому государственные служащие не могут быть приняты на служение Церкви, пока они не будут освобождены от прежней службы. В России духовное звание никогда не было, по закону, в строгом смысле наследственным; но оно сделалось таковым на практике, в силу различных обстоятельств. По естественному порядку вещей, духовные лица стремились иметь в своих детях преемников и, вместе с материальным наследством, передавать им свою должность, а дети духовенства - следовать в жизни по пути отцов, от которых они получали к этому склонность и, по возможности, - подготовку. Поэтому, уже в самом начале кандидаты на духовные должности представляли собой, по большей части, детей духовенства. Этому стало потом содействовать и церковное правительство, особенно в те времена, когда в России был крайний недостаток в школах и в грамотных людях; заботясь о том, чтобы на священнические места не были возводимы "сельские невежды", оно указывало священникам, чтобы они учили своих детей грамоте и церковному благочинству, "яко да будут достойны к восприятию священства и наследницы по них церкви и церк. месту" (Моск. Собор 1667 г.). Отчасти и забота о семейном положении духовенства побуждала дух. начальство к замещению церк. должностей по наследству.

Так постепенно у нас складывалось то положение, что духовные места сделались достоянием почти исключительно одного духовного сословия. В 1867 г. последовало запрещение закреплять места священно-церковно-служителей за их детьми и родственниками. Указом Св. Синода 1868 г. (17 Янв). запрещено обращаться в Св. Синод с просьбами об этом. По действующим постановлениям, на духовные должности могут приниматься достойные по образованию и поведению лица любого сословия (Св. Зак. IX т., 1 кн., ст. 365-366), также как духовно-учебные заведения, подготавливающие служителей Церкви, открыты для лиц православного исповедания из всех сословий. Но люди из податных состояний для поступления в духовное звание (а дети их - и в духовно-учебные заведения) должны быть исключены из соответствующих сообществ; состоящие же на государственной службе - получить увольнение или отставку. 2) Говоря об условиях частной жизни, требуемых от посвящаемых в клир, мы имеем в виду их брачное состояние. Древняя Церковь не делала различия в том, состоит ли в браке возводимый на какую-либо церковную степень, или нет. Она допускала, первоначально, женатых лиц до всех степеней священства, отнюдь не требуя от них разрыва брачного союза. Ап. Павел прямо позволяет возводить в диаконы, пресвитеры и епископы состоящих в браке, ставя условием, чтобы они были мужьями одной жены (1 Тим. 3:2. 12; Тит. 1:6). Вопреки появлявшемуся ложному мнению некоторых, будто святость священнослужения и требуемая священством чистота жизни несовместимы с супружеской жизнью, апостольские правила запрещали священнослужителям оставлять своих жен под предлогом благочестия, угрожая противящимся этому правилу отлучением от церковного общения и, в случае их упорства, совершенным лишением их церковных степеней (пр. 5). Тем, кто не признает силы священнодействий, совершаемых женатыми пресвитерами (как это делали некоторые сектанты в IV веке) и не принимает от этих пресвитеров таинств (напр., причащения), каноны изрекают проклятие, как хулителям Богом установленного брака. Церковные историки рассказывают, что когда на I вселенском Соборе некоторые его члены предложили запретить возводимым в священнослужители продолжать брачное сожительство с женами, святой Пафнутий, епископ Фиваиды (сам строгий подвижник и девственник) убедил Отцов Собора не устанавливать такого правила, чтобы не налагать на посвященных тяжелого ига (вынужденного безбрачия), дабы это не нанесло вреда нравственности как священнослужителей, так и оставляемых ими жен. Когда в римской Церкви стало вводиться требование, чтобы возводимые в клир разлучались со своими женами, Трулльский Собор осудил это нововведение и строго подтвердил древнее апостольское правило о нерушимости брачного сожительства священнослужителей. "Кто явится достойным рукоположения в сан диакона или пресвитера, таковому отнюдь да не будет препятствием к возведению на таковую степень сожитие с законною супругою и от него во время поставления да не требуется обязательства в том, что он удержится от законного сообщения с женою своею, дабы мы не были принуждены сим образом оскорблять Богом установленный и Им в пришествии Его благословенный брак" (пр. 13). Требование разлучения клириков с их женами в римской Церкви заявлялось уже в IV в. на частных Соборах. В XI в. папа Григорий VII из церковно-политических соображений узаконил это для всей Западной Церкви своей буллой. Он писал: "не может Церковь быть свободна от рабства миру, пока клирики не будут свободны от жен". Тридентский Собор подтвердил целибатство клира. Не требуя от клира отречения от брачной жизни (целибатства), Церковь никогда не ставила непременным условием и того, чтобы в клир вступали только женатые; она принимала в него и безбрачных. На это указывают и примеры, известные из церковной истории, и те церковные правила, которыми предполагается пребывание в клире лиц, давших обет девственности. Таковы, напр., правила, которые осуждают клирика, отвращающегося от брака "не ради подвига воздержания" (Апост. 51); - предоставляют лицам, принятым в клир безбрачными, жениться по их желанию, но только во время прохождения ими низших церковно-служительских должностей (Апост. 26), а от не желающих требуют обета целомудрия (Карф. 20); - запрещают вступать в браки уже после возведения в священнослужительские степени (Трул. 6); - охраняют от соблазна и подозрения частную жизнь членов клира, не имеющих жен (I всел. 3; Вас. Вел. 88), и т. п. Первоначальные церковные правила о возведении женатых лиц во все степени священства впоследствии подверглись во вселенской Церкви ограничению относительно епископского сана. Девственная жизнь, по евангельскому учению, есть жизнь совершеннейшая. Глубокое уважение к ней должно было пробуждать в христианском обществе желание иметь из среды принявших на себя ее подвиг если не всех священнослужителей, то хотя бы высших церковных пастырей, как представляющих нравственные качества и совершенства христианской жизни. Притом, от таких епископов, как не связанных семейными узами, общество могло ожидать более самоотверженного и полного служения на пользу Церкви, согласно со словами Ап. Павла (1 Кор. 7:32-33). Поэтому, в Церкви уже с первых веков установился обычай избирать в епископы предпочтительно подвижников девственности. С IV-го века развитие монашества, высокое почтение к нему, его влияние на церковную жизнь и на дела Церкви, прочнее утверждают этот обычай. С VI века он возводится в обязательное правило государственным законодательством. Юстиниан I предписал, чтобы в епископы возводились или монашествующие лица, или те, кто не женат или разлучился с женой. Затем, целибатство епископов было освящено и канонами Церкви, - Трулльским Собором. Он дал следующие постановления: "дошло до нашего сведения, что в иных местах некоторые из предстоятелей (т. е. епископов), по совершившемся над ними рукоположении, не перестают жить со своими супругами, полагая тем нарекание на себя и соблазн другим. Стараясь все устроить к пользе порученных паств, мы признали за благо, чтобы ничего подобного впредь не было. И это говорим не с целью уничтожения или изменения апостольского законоположения, но в видах попечения о преуспеянии людей в лучшем и чтобы не допускать до священного звания каких-либо нареканий" (пр. 12 в сокращ.). Относительно жен тех лиц, которые производились в епископы, Собор постановил: "жена производимого в епископское достоинство, предварительно разлучившись с мужем своим, по общему согласию, по рукоположении его в епископы да вступит в монастырь, далеко отстоящий от местопребывания сего епископа и да пользуется содержанием от епископа" (пр. 48). Хотя ни этот Собор, ни последующее законодательство не требовало от епископов монашества, но в церковной практике, мало-помалу, установился такой порядок, что епископы стали избираться исключительно из монахов, вероятно, вследствие того убеждения, что лица, воспитанные монашеской дисциплиной, более способны к исполнению высоких и многотрудных обязанностей сана епископа. Примечание. По церковным правилам, если епископ, возведенный не из монахов, пожелал принять иночество, то он должен оставить свое архиерейское служение и место: "ибо обеты монашеские содержат в себе долг повиновения и ученичества, а не учительства и начальствования" (Конст. соб. 879 г., пр. 2). Принявший монашество обязан начинать свое воспитание в этой жизни с ученичества и строгого подчинения воле своих руководителей в ней. Для возведенного в епископы это было бы несовместимо с достоинством его сана и с его обязанностями. Но для монаха, удостоенного епископской степени, как для лица, уже воспитанного ученичеством и послушанием, эти последние обязанности считаются уже завершенными. Однако, с их прекращением сохраняются другие обеты иночества, совместимые с епископством (целомудрие, нестяжательность, воздержание и т. п.). В России до недавнего времени существовало правило не возводить в священники и диаконы неженатых лиц (разумеется, за исключением монахов для монастырской службы). Неженатый, назначавшийся на приходское священнослужительское место, обязательно должен был вступить в брак; а вдовцы вообще не могли быть назначены; как отсутствие жены, так и повторный брак равным образом преграждали им доступ к священству. Очевидно, правило это было направлено на охранение чистоты нравов священнослужителей и к защите их поведения от подозрений. В старину строгость его доходила до того, что овдовевшие священники и диаконы должны были постригаться в монахи, иначе им было запрещено священнослужение. Такое установление было вызвано соблазнами, происходившими от нечистой жизни многих вдовых священнослужителей. Оно было дано всероссийским митрополитом Св. Петром (в XIV веке), потом было подтверждено митрополитом Фотием (в нач. XV века) и русскими Соборами (Московским 1503 г., Виленским 1509 г., Стоглавым). Московский Собор 1667 г. хотя и признавал это постановление практически полезным, но отменил его, как не согласующееся с канонами вселенской Церкви. Впрочем, и после этого овдовевшие священнослужители должны были иметь от своего архиерея особое разрешение на свое служение (священники - епитрахильные грамоты, а диаконы - орарные или постихарные). Это было отменено уже в 1765 г. Если такие меры принимались церковным правительством в древней России относительно священнослужителей, лишившихся жен, то само собой понятно, что в то же самое время не могло быть допущено возведение в приходские священники или диаконы холостых лиц или вдовцов. С 1869 года для мирского духовенства законом разрешено возводить на священнослужительские степени и неженатых лиц (т. е. холостых и вдовых после первого брака), если они доподлинно известны епархиальному архиерею своим усердием в Церкви, вполне безукоризненной жизнью и, притом, имеют не менее 40 лет от роду. Церковные правила требуют известных условий и от супружества лиц, принимаемых в клир. 1) На основании повеления Апостола Павла, чтобы священнослужитель был мужем только одной жены, каноны не позволяют принимать в клир двоеженцев, т. е. вступивших во второй брак после прекращения первого (Ап. 17; Вас. Вел. 12). Второбрачие допускается и для мирян только по снисхождению к человеческой немощи, с возложением на них епитимий, но не признается соответствующим нравственным качествам, требуемым от служителей Церкви. Не допускаются в клир и по причине второбрачия жены, т. е. женившиеся на разведенной или на вдове: брак соединяет обоих в плоть едину. (Ап. 18). Впрочем, эти правила относятся только к тем, кто стал двубрачным уже после своего крещения. В позднейшие времена низшим клирикам было дано разрешение вступать во второй брак; но после такого брака они не только не могут быть допущены к возведению на священные степени, но и лишаются права надевать стихирь (это есть как бы снятие с них церковной степени, в которую они были посвящены). 2) Брак принимаемых в клир должен быть совершен по правилам Церкви, быть христиански законным. Поэтому, не может быть допущен к служению Церкви напр. тот, кто сочетался гражданским браком, без благословения Церкви (Ап. 17), или сочетавшийся с женой, состоящей в близкой степени родства, запрещенной Церковью при бракосочетании (Ап. 19). Вступившие в незаконное, по церковным правилам, супружество еще до своего крещения, но прекратившие его после крещения, могут быть терпимы в клире (Феоф. 5). 3) Служитель Церкви не может иметь такую жену, общественное положение, поведение и религиозные убеждения которые не соответствуют его званию, вносят нравственное расстройство в его семейную жизнь, подают повод для соблазна, роняют доброе имя ее мужа в глазах общества. Таким образом, не допускается в клир: а) имеющий жену нехристианку или неправославную, пока она не присоединится к православной Церкви; то же самое касается и его детей (Карф. 45; 4 всел. 14); б) взявший в жены женщину зазорного поведения, бесчестную (Апост. 18), или тот, чья жена была уличена в супружеской неверности (Неок. 8); в) - женатый на лицедейке (scenica), т. е. выступающей на публичных зрелищах (Ап. 18); (По сути зрелищ языческого мира, долгое время сохранявшейся и среди христианского общества, актрисы не отличались доброй нравственностью, не пользовались хорошей репутацией даже в языческом обществе, и принадлежали вообще к самому низкому званию.) г) состоящий в браке с рабыней (Ап. 18); по римским законам этот брак не только не освобождал жену от власти ее господина, но и рожденных от нее детей делал рабами; такое семейное положение служителей Церкви было бы унизительным для них и для Церкви, нравственно подавляло бы их и сопровождалось бы прочими неудобствами для их церковных обязанностей. Безусловно запрещенные священнослужителям браки, оказавшись таковыми уже после возведения кого-либо на иерархическую степень, подвергают сочетавшегося таким браком обязательному исключению из нее; и только в виде снисхождения священнослужение запрещается ему навсегда, без лишения степени (Трул. 26).

Условия совершения посвящения

1) Посвящению в иерархические степени должен предшествовать акт избрания и испытания кандидата на священство. Правила, касающиеся избрания, были уже рассмотрены нами прежде (в статье об епископах и о приходском причете); здесь отметим только то, что домогающиеся незаконными путями получить какую-либо церковную степень, недостойны ее уже по самим своим нравственным качествам, и получившие ее таким способом не имеют права пользоваться ей. С особенной силой каноны восстают против симонии (святокупства или приобретения священства деньгами). Имя этого греха произошло от некоего Симона волхва, который хотел получить от Апостола Петра власть продавать другим дары Св. Духа за деньги (Деян. 8:18-21). Они повелевают исключать из клира обличенного в купле какой-либо церковной степени или должности; епископа, поставившего его за деньги или подарки, - также лишать сана, - а тех, кто посредничал в такой гнусной торговле, лишать степени, если они принадлежали к клиру, или отлучать от Церкви, если они из мирян (Ап. 29; IV всел. 2; Трул. 22; 7 всел. 5 и др.). Апостольское правило подвергает того и другого еще и отлучению от Церкви (29 пр.). Наравне с симонией церковные правила осуждают и стяжание священства через мирскую власть (Ап. 30; VII всел. 3, и др.), понимая под этим такой безнравственный и оскорбительный для церковной власти образ действий, когда кто-либо добивается своими происками получения церковной степени посредством насилия или влияния светской власти, не имея на эту степень права или минуя законный путь ее приобретения. Правила предоставляют мирскому начальству право иногда принимать участие в избрании кандидатов на церковные должности, но только в тех же границах, в которых это определено для христианского общества. Непозволительно также, по церковным правилам, чтобы епископы передавали свое место родственникам или раздавали им епископский сан. Это было бы поступком неподобающего епископу пристрастия, оскорбительным для достоинства Церкви делом, несообразным со значением священного сана, который есть дар благодати Божьей, а не наследственное звание. 2) Посвящение на всякую церковную степень должно сопровождаться назначением возведенного в сан пресвитера, диакона или низшего клирика в определенный приход или храм, а епископа - в определенную область. В православной Церкви не допускаются так называемые безотносительные посвящения (существующие в римско-католической Церкви), и каноны прямо повелевают считать подобные назначения недействительными, посвященных же без точного назначения не позволяют допускать где-либо до служения, к посрамлению возводивших их (IV всел. 6). 3) Одним из существенных признаков законности и действительности священства, по учению православной Церкви, признается его апостольская преемственность, т. е. принятие священства от того, кто сам получил полноту духовной власти в Церкви от Апостолов, через последовательный и непрерывный ряд их преемников. Преемственность апостольской власти идет в Церкви через епископство. Таким образом, власть посвящать на все иерархические степени принадлежит исключительно законно возведенным епископам, как преемникам апостольской власти. Там, где не существует епископства, как особой высшей степени священства, или там, где в нем прервалась преемственность от Апостолов, православная Церковь не признает за рукоположением на церковные степени значения таинства и благодатного освящения на церковное служение. Для посвящения пресвитера, диакона и прочих причетников считается достаточным один епископ (Ап. 2), так как служащие на этих степенях находятся по своему служению в зависимости от одного епископа. Возведение на епископскую степень должно совершаться не иначе, как несколькими епископами, по меньшей мере - двумя (Ап. 1; I всел. 4; Ант. 19; Карф. 13, 60). Основание последнего правила состоит в том, что посвящение должно приниматься не от равной власти, а от высшей (Ер. 7, 7). Епископы же все равны между собой по благодати священства и по духовной власти в Церкви; высшая власть над ними принадлежит Собору епископов. Притом, епископы, через посвящение, вводятся в число членов правительства вселенской Церкви, которое, по коренным началам церковного устройства, составляется из всего епископства в целом, а не принадлежит только отдельным епископам, или кому-то одному из них; поэтому, и свои полномочия в Церкви епископ должен получить, при своем рукоположении, не от одного епископа, а от их Собора. В римско-католической Церкви посвящение в епископы может быть совершено одним Папой, без участия в этом акте других епископов; это вытекает из ее учения о значении папского сана. Хотя низшие церковно-служительские степени и не принадлежат к степеням священства, однако, посвящение на них каноны также передают власти епископа (Ап. 2; Лаод. 26; Тр. 33; VII всел. 14), как начальствующего лица в порученной ему Церкви. Впрочем, настоятелю монастыря, имеющему пресвитерский сан, позволено посвящать на должность чтеца, но только для своего монастыря (VII всел. 14). 4) Посвящения должны происходить в последовательном порядке степеней, так что посвящаемый на высшую степень должен иметь предварительное посвящение не все предшествующие степени (начиная с причетнической). Первоначальное основание этого канонического требования заключалось не в том, чтобы от соблюдения указанного условия зависела сила и действительность самого таинства священства, а в том, чтобы прохождение низших степеней служило испытанием способностей и достоинств лица для производства его на высшую степень и подготовкой к ней (Сард. 10; Двук. 17). 5) Рукоположение в иерархические степени не должно происходить тайно (Феоф. 7). По церковному уставу, оно должно совершаться во время литургии внутри алтаря; притом, на одной литургии может быть посвящено только одно лицо на каждую степень (т. е. один епископ, один пресвитер, один диакон). Епископ посвящается перед чтением Апостола, пресвитер - после великого входа, диакон - после совершения евхаристии. Диакон может быть посвящен и после литургии прежде-освященных даров. Причетническое посвящение может быть совершено при всяком богослужении и над несколькими лицами одновременно. При литургии - во время чтения часов вне алтаря. Архиерейскому посвящению у нас предшествует: а) акт наречения в епископы. Избранному кандидату торжественно, на публичном заседании Св. Синода (или совершающих его посвящение архиереев) объявляется Высочайше утвержденное назначение его в епископы, на что кандидат выражает свое согласие по установленной форме; это сопровождается кратким молитвословием; б) перед началом литургии, за которой должно происходить рукоположение, возводимый произносит посереди церкви исповедание православной веры и клятвенное обещание верного служения Государю, послушания церковному правительству, твердого соблюдения церковных правил, и пр. (Присяга, по установленной духовным регламентом форме, требуется и от возводимых на другие священные степени). 6) Посвященный на всякую церковную степень получает ставленую грамоту, свидетельствующую о его рукоположении для определенной церкви и указывающую обязанности его служения.

Последствия посвящения

Правила и обязанности посвященных относятся: одни к той церковно-служебной деятельности, для которой они поставлены, другие - к их жизни и особому положению в обществе. Рассмотрение первых относится к разделу о церковном устройстве и управлении; здесь же будут даны краткие описания вторых.

Правила, касающиеся внешнего поведения клира, его занятий и семейной жизни