1) Вступление в клир не зависит от происхождения лица. Церковные правила запрещают делать пребывание в клире наследственным, как это было в ветхозаветной Церкви, где служение при храме принадлежало одному колену Левину и, в частности, священство - потомкам Аарона. Трулльский Собор постановляет: "да не будет позволено желающим возвести кого-либо в клир взирать на род производимого, но испытывая, достойны ли они по изображенным в священных правилах определениям быть причисленными к клиру, да производят их в служителей Церкви, происходят ли они от посвященных предков, или нет" (пр. 33). Но при допущении кого-либо к клиру Церковь не относится безразлично к его званию и положению в обществе. Она не принимает себе на служение тех, кто не может по своим мирским обязанностям свободно располагать собой и всецело посвящать себя церковным делам. Так, канонами запрещено возводить на какую-либо церковную должность рабов, пока они не будут отпущены на волю господами; потому что, с одной стороны, униженное и несвободное положение раба не совместимо с обязанностями и неприлично для звания служителя Церкви, а с другой, посвящение такого лица привело бы к недовольству господина Церковью, к нареканию на нее, будто она нарушает его права и производит в его доме расстройство (Апост. 82, ср. 4 всел. 4). Законами греческих императоров было установлено, что господа могли возвращать себе своих рабов, вступивших без их разрешения в клир. Иногда это право господ ограничивалось известным сроком или возведением их раба на определенную церковную степень. В России рабы и крепостные крестьяне, в случае их вступления в духовное звание без согласия господ, также могли быть возвращены в свое прежнее состояние судебным порядком, со снятием с них церковной степени. Церковные правила не позволяли также служителям Церкви сохранять за собой гражданские и военные должности (Апост. 81 и 83); поэтому государственные служащие не могут быть приняты на служение Церкви, пока они не будут освобождены от прежней службы. В России духовное звание никогда не было, по закону, в строгом смысле наследственным; но оно сделалось таковым на практике, в силу различных обстоятельств. По естественному порядку вещей, духовные лица стремились иметь в своих детях преемников и, вместе с материальным наследством, передавать им свою должность, а дети духовенства - следовать в жизни по пути отцов, от которых они получали к этому склонность и, по возможности, - подготовку. Поэтому, уже в самом начале кандидаты на духовные должности представляли собой, по большей части, детей духовенства. Этому стало потом содействовать и церковное правительство, особенно в те времена, когда в России был крайний недостаток в школах и в грамотных людях; заботясь о том, чтобы на священнические места не были возводимы "сельские невежды", оно указывало священникам, чтобы они учили своих детей грамоте и церковному благочинству, "яко да будут достойны к восприятию священства и наследницы по них церкви и церк. месту" (Моск. Собор 1667 г.). Отчасти и забота о семейном положении духовенства побуждала дух. начальство к замещению церк. должностей по наследству.

Так постепенно у нас складывалось то положение, что духовные места сделались достоянием почти исключительно одного духовного сословия. В 1867 г. последовало запрещение закреплять места священно-церковно-служителей за их детьми и родственниками. Указом Св. Синода 1868 г. (17 Янв). запрещено обращаться в Св. Синод с просьбами об этом. По действующим постановлениям, на духовные должности могут приниматься достойные по образованию и поведению лица любого сословия (Св. Зак. IX т., 1 кн., ст. 365-366), также как духовно-учебные заведения, подготавливающие служителей Церкви, открыты для лиц православного исповедания из всех сословий. Но люди из податных состояний для поступления в духовное звание (а дети их - и в духовно-учебные заведения) должны быть исключены из соответствующих сообществ; состоящие же на государственной службе - получить увольнение или отставку. 2) Говоря об условиях частной жизни, требуемых от посвящаемых в клир, мы имеем в виду их брачное состояние. Древняя Церковь не делала различия в том, состоит ли в браке возводимый на какую-либо церковную степень, или нет. Она допускала, первоначально, женатых лиц до всех степеней священства, отнюдь не требуя от них разрыва брачного союза. Ап. Павел прямо позволяет возводить в диаконы, пресвитеры и епископы состоящих в браке, ставя условием, чтобы они были мужьями одной жены (1 Тим. 3:2. 12; Тит. 1:6). Вопреки появлявшемуся ложному мнению некоторых, будто святость священнослужения и требуемая священством чистота жизни несовместимы с супружеской жизнью, апостольские правила запрещали священнослужителям оставлять своих жен под предлогом благочестия, угрожая противящимся этому правилу отлучением от церковного общения и, в случае их упорства, совершенным лишением их церковных степеней (пр. 5). Тем, кто не признает силы священнодействий, совершаемых женатыми пресвитерами (как это делали некоторые сектанты в IV веке) и не принимает от этих пресвитеров таинств (напр., причащения), каноны изрекают проклятие, как хулителям Богом установленного брака. Церковные историки рассказывают, что когда на I вселенском Соборе некоторые его члены предложили запретить возводимым в священнослужители продолжать брачное сожительство с женами, святой Пафнутий, епископ Фиваиды (сам строгий подвижник и девственник) убедил Отцов Собора не устанавливать такого правила, чтобы не налагать на посвященных тяжелого ига (вынужденного безбрачия), дабы это не нанесло вреда нравственности как священнослужителей, так и оставляемых ими жен. Когда в римской Церкви стало вводиться требование, чтобы возводимые в клир разлучались со своими женами, Трулльский Собор осудил это нововведение и строго подтвердил древнее апостольское правило о нерушимости брачного сожительства священнослужителей. "Кто явится достойным рукоположения в сан диакона или пресвитера, таковому отнюдь да не будет препятствием к возведению на таковую степень сожитие с законною супругою и от него во время поставления да не требуется обязательства в том, что он удержится от законного сообщения с женою своею, дабы мы не были принуждены сим образом оскорблять Богом установленный и Им в пришествии Его благословенный брак" (пр. 13). Требование разлучения клириков с их женами в римской Церкви заявлялось уже в IV в. на частных Соборах. В XI в. папа Григорий VII из церковно-политических соображений узаконил это для всей Западной Церкви своей буллой. Он писал: "не может Церковь быть свободна от рабства миру, пока клирики не будут свободны от жен". Тридентский Собор подтвердил целибатство клира. Не требуя от клира отречения от брачной жизни (целибатства), Церковь никогда не ставила непременным условием и того, чтобы в клир вступали только женатые; она принимала в него и безбрачных. На это указывают и примеры, известные из церковной истории, и те церковные правила, которыми предполагается пребывание в клире лиц, давших обет девственности. Таковы, напр., правила, которые осуждают клирика, отвращающегося от брака "не ради подвига воздержания" (Апост. 51); - предоставляют лицам, принятым в клир безбрачными, жениться по их желанию, но только во время прохождения ими низших церковно-служительских должностей (Апост. 26), а от не желающих требуют обета целомудрия (Карф. 20); - запрещают вступать в браки уже после возведения в священнослужительские степени (Трул. 6); - охраняют от соблазна и подозрения частную жизнь членов клира, не имеющих жен (I всел. 3; Вас. Вел. 88), и т. п. Первоначальные церковные правила о возведении женатых лиц во все степени священства впоследствии подверглись во вселенской Церкви ограничению относительно епископского сана. Девственная жизнь, по евангельскому учению, есть жизнь совершеннейшая. Глубокое уважение к ней должно было пробуждать в христианском обществе желание иметь из среды принявших на себя ее подвиг если не всех священнослужителей, то хотя бы высших церковных пастырей, как представляющих нравственные качества и совершенства христианской жизни. Притом, от таких епископов, как не связанных семейными узами, общество могло ожидать более самоотверженного и полного служения на пользу Церкви, согласно со словами Ап. Павла (1 Кор. 7:32-33). Поэтому, в Церкви уже с первых веков установился обычай избирать в епископы предпочтительно подвижников девственности. С IV-го века развитие монашества, высокое почтение к нему, его влияние на церковную жизнь и на дела Церкви, прочнее утверждают этот обычай. С VI века он возводится в обязательное правило государственным законодательством. Юстиниан I предписал, чтобы в епископы возводились или монашествующие лица, или те, кто не женат или разлучился с женой. Затем, целибатство епископов было освящено и канонами Церкви, - Трулльским Собором. Он дал следующие постановления: "дошло до нашего сведения, что в иных местах некоторые из предстоятелей (т. е. епископов), по совершившемся над ними рукоположении, не перестают жить со своими супругами, полагая тем нарекание на себя и соблазн другим. Стараясь все устроить к пользе порученных паств, мы признали за благо, чтобы ничего подобного впредь не было. И это говорим не с целью уничтожения или изменения апостольского законоположения, но в видах попечения о преуспеянии людей в лучшем и чтобы не допускать до священного звания каких-либо нареканий" (пр. 12 в сокращ.). Относительно жен тех лиц, которые производились в епископы, Собор постановил: "жена производимого в епископское достоинство, предварительно разлучившись с мужем своим, по общему согласию, по рукоположении его в епископы да вступит в монастырь, далеко отстоящий от местопребывания сего епископа и да пользуется содержанием от епископа" (пр. 48). Хотя ни этот Собор, ни последующее законодательство не требовало от епископов монашества, но в церковной практике, мало-помалу, установился такой порядок, что епископы стали избираться исключительно из монахов, вероятно, вследствие того убеждения, что лица, воспитанные монашеской дисциплиной, более способны к исполнению высоких и многотрудных обязанностей сана епископа. Примечание. По церковным правилам, если епископ, возведенный не из монахов, пожелал принять иночество, то он должен оставить свое архиерейское служение и место: "ибо обеты монашеские содержат в себе долг повиновения и ученичества, а не учительства и начальствования" (Конст. соб. 879 г., пр. 2). Принявший монашество обязан начинать свое воспитание в этой жизни с ученичества и строгого подчинения воле своих руководителей в ней. Для возведенного в епископы это было бы несовместимо с достоинством его сана и с его обязанностями. Но для монаха, удостоенного епископской степени, как для лица, уже воспитанного ученичеством и послушанием, эти последние обязанности считаются уже завершенными. Однако, с их прекращением сохраняются другие обеты иночества, совместимые с епископством (целомудрие, нестяжательность, воздержание и т. п.). В России до недавнего времени существовало правило не возводить в священники и диаконы неженатых лиц (разумеется, за исключением монахов для монастырской службы). Неженатый, назначавшийся на приходское священнослужительское место, обязательно должен был вступить в брак; а вдовцы вообще не могли быть назначены; как отсутствие жены, так и повторный брак равным образом преграждали им доступ к священству. Очевидно, правило это было направлено на охранение чистоты нравов священнослужителей и к защите их поведения от подозрений. В старину строгость его доходила до того, что овдовевшие священники и диаконы должны были постригаться в монахи, иначе им было запрещено священнослужение. Такое установление было вызвано соблазнами, происходившими от нечистой жизни многих вдовых священнослужителей. Оно было дано всероссийским митрополитом Св. Петром (в XIV веке), потом было подтверждено митрополитом Фотием (в нач. XV века) и русскими Соборами (Московским 1503 г., Виленским 1509 г., Стоглавым). Московский Собор 1667 г. хотя и признавал это постановление практически полезным, но отменил его, как не согласующееся с канонами вселенской Церкви. Впрочем, и после этого овдовевшие священнослужители должны были иметь от своего архиерея особое разрешение на свое служение (священники - епитрахильные грамоты, а диаконы - орарные или постихарные). Это было отменено уже в 1765 г. Если такие меры принимались церковным правительством в древней России относительно священнослужителей, лишившихся жен, то само собой понятно, что в то же самое время не могло быть допущено возведение в приходские священники или диаконы холостых лиц или вдовцов. С 1869 года для мирского духовенства законом разрешено возводить на священнослужительские степени и неженатых лиц (т. е. холостых и вдовых после первого брака), если они доподлинно известны епархиальному архиерею своим усердием в Церкви, вполне безукоризненной жизнью и, притом, имеют не менее 40 лет от роду. Церковные правила требуют известных условий и от супружества лиц, принимаемых в клир. 1) На основании повеления Апостола Павла, чтобы священнослужитель был мужем только одной жены, каноны не позволяют принимать в клир двоеженцев, т. е. вступивших во второй брак после прекращения первого (Ап. 17; Вас. Вел. 12). Второбрачие допускается и для мирян только по снисхождению к человеческой немощи, с возложением на них епитимий, но не признается соответствующим нравственным качествам, требуемым от служителей Церкви. Не допускаются в клир и по причине второбрачия жены, т. е. женившиеся на разведенной или на вдове: брак соединяет обоих в плоть едину. (Ап. 18). Впрочем, эти правила относятся только к тем, кто стал двубрачным уже после своего крещения. В позднейшие времена низшим клирикам было дано разрешение вступать во второй брак; но после такого брака они не только не могут быть допущены к возведению на священные степени, но и лишаются права надевать стихирь (это есть как бы снятие с них церковной степени, в которую они были посвящены). 2) Брак принимаемых в клир должен быть совершен по правилам Церкви, быть христиански законным. Поэтому, не может быть допущен к служению Церкви напр. тот, кто сочетался гражданским браком, без благословения Церкви (Ап. 17), или сочетавшийся с женой, состоящей в близкой степени родства, запрещенной Церковью при бракосочетании (Ап. 19). Вступившие в незаконное, по церковным правилам, супружество еще до своего крещения, но прекратившие его после крещения, могут быть терпимы в клире (Феоф. 5). 3) Служитель Церкви не может иметь такую жену, общественное положение, поведение и религиозные убеждения которые не соответствуют его званию, вносят нравственное расстройство в его семейную жизнь, подают повод для соблазна, роняют доброе имя ее мужа в глазах общества. Таким образом, не допускается в клир: а) имеющий жену нехристианку или неправославную, пока она не присоединится к православной Церкви; то же самое касается и его детей (Карф. 45; 4 всел. 14); б) взявший в жены женщину зазорного поведения, бесчестную (Апост. 18), или тот, чья жена была уличена в супружеской неверности (Неок. 8); в) - женатый на лицедейке (scenica), т. е. выступающей на публичных зрелищах (Ап. 18); (По сути зрелищ языческого мира, долгое время сохранявшейся и среди христианского общества, актрисы не отличались доброй нравственностью, не пользовались хорошей репутацией даже в языческом обществе, и принадлежали вообще к самому низкому званию.) г) состоящий в браке с рабыней (Ап. 18); по римским законам этот брак не только не освобождал жену от власти ее господина, но и рожденных от нее детей делал рабами; такое семейное положение служителей Церкви было бы унизительным для них и для Церкви, нравственно подавляло бы их и сопровождалось бы прочими неудобствами для их церковных обязанностей. Безусловно запрещенные священнослужителям браки, оказавшись таковыми уже после возведения кого-либо на иерархическую степень, подвергают сочетавшегося таким браком обязательному исключению из нее; и только в виде снисхождения священнослужение запрещается ему навсегда, без лишения степени (Трул. 26).

Условия совершения посвящения

1) Посвящению в иерархические степени должен предшествовать акт избрания и испытания кандидата на священство. Правила, касающиеся избрания, были уже рассмотрены нами прежде (в статье об епископах и о приходском причете); здесь отметим только то, что домогающиеся незаконными путями получить какую-либо церковную степень, недостойны ее уже по самим своим нравственным качествам, и получившие ее таким способом не имеют права пользоваться ей. С особенной силой каноны восстают против симонии (святокупства или приобретения священства деньгами). Имя этого греха произошло от некоего Симона волхва, который хотел получить от Апостола Петра власть продавать другим дары Св. Духа за деньги (Деян. 8:18-21). Они повелевают исключать из клира обличенного в купле какой-либо церковной степени или должности; епископа, поставившего его за деньги или подарки, - также лишать сана, - а тех, кто посредничал в такой гнусной торговле, лишать степени, если они принадлежали к клиру, или отлучать от Церкви, если они из мирян (Ап. 29; IV всел. 2; Трул. 22; 7 всел. 5 и др.). Апостольское правило подвергает того и другого еще и отлучению от Церкви (29 пр.). Наравне с симонией церковные правила осуждают и стяжание священства через мирскую власть (Ап. 30; VII всел. 3, и др.), понимая под этим такой безнравственный и оскорбительный для церковной власти образ действий, когда кто-либо добивается своими происками получения церковной степени посредством насилия или влияния светской власти, не имея на эту степень права или минуя законный путь ее приобретения. Правила предоставляют мирскому начальству право иногда принимать участие в избрании кандидатов на церковные должности, но только в тех же границах, в которых это определено для христианского общества. Непозволительно также, по церковным правилам, чтобы епископы передавали свое место родственникам или раздавали им епископский сан. Это было бы поступком неподобающего епископу пристрастия, оскорбительным для достоинства Церкви делом, несообразным со значением священного сана, который есть дар благодати Божьей, а не наследственное звание. 2) Посвящение на всякую церковную степень должно сопровождаться назначением возведенного в сан пресвитера, диакона или низшего клирика в определенный приход или храм, а епископа - в определенную область. В православной Церкви не допускаются так называемые безотносительные посвящения (существующие в римско-католической Церкви), и каноны прямо повелевают считать подобные назначения недействительными, посвященных же без точного назначения не позволяют допускать где-либо до служения, к посрамлению возводивших их (IV всел. 6). 3) Одним из существенных признаков законности и действительности священства, по учению православной Церкви, признается его апостольская преемственность, т. е. принятие священства от того, кто сам получил полноту духовной власти в Церкви от Апостолов, через последовательный и непрерывный ряд их преемников. Преемственность апостольской власти идет в Церкви через епископство. Таким образом, власть посвящать на все иерархические степени принадлежит исключительно законно возведенным епископам, как преемникам апостольской власти. Там, где не существует епископства, как особой высшей степени священства, или там, где в нем прервалась преемственность от Апостолов, православная Церковь не признает за рукоположением на церковные степени значения таинства и благодатного освящения на церковное служение. Для посвящения пресвитера, диакона и прочих причетников считается достаточным один епископ (Ап. 2), так как служащие на этих степенях находятся по своему служению в зависимости от одного епископа. Возведение на епископскую степень должно совершаться не иначе, как несколькими епископами, по меньшей мере - двумя (Ап. 1; I всел. 4; Ант. 19; Карф. 13, 60). Основание последнего правила состоит в том, что посвящение должно приниматься не от равной власти, а от высшей (Ер. 7, 7). Епископы же все равны между собой по благодати священства и по духовной власти в Церкви; высшая власть над ними принадлежит Собору епископов. Притом, епископы, через посвящение, вводятся в число членов правительства вселенской Церкви, которое, по коренным началам церковного устройства, составляется из всего епископства в целом, а не принадлежит только отдельным епископам, или кому-то одному из них; поэтому, и свои полномочия в Церкви епископ должен получить, при своем рукоположении, не от одного епископа, а от их Собора. В римско-католической Церкви посвящение в епископы может быть совершено одним Папой, без участия в этом акте других епископов; это вытекает из ее учения о значении папского сана. Хотя низшие церковно-служительские степени и не принадлежат к степеням священства, однако, посвящение на них каноны также передают власти епископа (Ап. 2; Лаод. 26; Тр. 33; VII всел. 14), как начальствующего лица в порученной ему Церкви. Впрочем, настоятелю монастыря, имеющему пресвитерский сан, позволено посвящать на должность чтеца, но только для своего монастыря (VII всел. 14). 4) Посвящения должны происходить в последовательном порядке степеней, так что посвящаемый на высшую степень должен иметь предварительное посвящение не все предшествующие степени (начиная с причетнической). Первоначальное основание этого канонического требования заключалось не в том, чтобы от соблюдения указанного условия зависела сила и действительность самого таинства священства, а в том, чтобы прохождение низших степеней служило испытанием способностей и достоинств лица для производства его на высшую степень и подготовкой к ней (Сард. 10; Двук. 17). 5) Рукоположение в иерархические степени не должно происходить тайно (Феоф. 7). По церковному уставу, оно должно совершаться во время литургии внутри алтаря; притом, на одной литургии может быть посвящено только одно лицо на каждую степень (т. е. один епископ, один пресвитер, один диакон). Епископ посвящается перед чтением Апостола, пресвитер - после великого входа, диакон - после совершения евхаристии. Диакон может быть посвящен и после литургии прежде-освященных даров. Причетническое посвящение может быть совершено при всяком богослужении и над несколькими лицами одновременно. При литургии - во время чтения часов вне алтаря. Архиерейскому посвящению у нас предшествует: а) акт наречения в епископы. Избранному кандидату торжественно, на публичном заседании Св. Синода (или совершающих его посвящение архиереев) объявляется Высочайше утвержденное назначение его в епископы, на что кандидат выражает свое согласие по установленной форме; это сопровождается кратким молитвословием; б) перед началом литургии, за которой должно происходить рукоположение, возводимый произносит посереди церкви исповедание православной веры и клятвенное обещание верного служения Государю, послушания церковному правительству, твердого соблюдения церковных правил, и пр. (Присяга, по установленной духовным регламентом форме, требуется и от возводимых на другие священные степени). 6) Посвященный на всякую церковную степень получает ставленую грамоту, свидетельствующую о его рукоположении для определенной церкви и указывающую обязанности его служения.

Последствия посвящения

Правила и обязанности посвященных относятся: одни к той церковно-служебной деятельности, для которой они поставлены, другие - к их жизни и особому положению в обществе. Рассмотрение первых относится к разделу о церковном устройстве и управлении; здесь же будут даны краткие описания вторых.

Правила, касающиеся внешнего поведения клира, его занятий и семейной жизни

Как мы уже упоминали, Церковь требует от своих служителей всецелой преданности ее интересам и делу служения, к которому они призваны, и такого образа жизни, который соответствовал бы достоинству их звания и не только не подавал бы повода к соблазну, к нареканиям на них и на саму Церковь, но давал бы ее служителям право нравственно влиять на других. К этой цели направлены законоположения Церкви, касающиеся внешнего поведения клира, его занятий, отношения к обществу, и т. п. Что предосудительно в мирянине, того Церковь не терпит и в своем служителе, и преследует своим строгим судом; что она только терпит в первом, того не позволяет последнему. 1) Во внешней жизни духовных лиц, в ее обстановке, Церковь запрещает все, что могло бы подвергать опасности их нравственность, а тем более служить соблазном для других. Она не допускает для них таких поступков, которые, хотя бы и не заключали в себе чего-либо безнравственного или непристойного, однако, могли бы подавать повод к пересудам о них, оскорбительным для их звания и доброго имени, к различным подозрениям, порицаниям и т. п. Так, напр., церковные правила строго запрещают неженатому или вдовому служителю Церкви держать у себя в доме других женщин, кроме близких кровных родственниц (матери, сестры, тетки), или таких женщин, которые свободны от подозрения по самому своему возрасту (I всел. 3; Трул. 5; Вас. Вел. 88); духовным лицам не позволяется посещать корчмы, кроме случаев крайней необходимости (Ап. 54; Карф. 49; Лаод. 24; 7 всел. 22), устраивать вскладчину пиршества (Лаод. 55), присутствовать на публичных игрищах, петь светские песни, плясать (Ап. 42 и 43; Тр. 24 и 51; Лаод. 54) и т. под. 2) Церковные правила не оставляют без внимания одежду и вообще внешний вид духовных лиц. "Всякая роскошь и украшение тела чужды священного чина и состояния", - говорит соборное правило; "посему епископы и клирики, украшающие себя светлыми и пышными одеждами, да исправляются; равным образом и употребляющие благовонные масти. От древних времен всякий священный муж довольствовался нероскошным и скромным одеянием; ибо все, что не для потребности, но для убранства употребляется, подлежит обвинению в суетности" (VII всел. 16). Осуждается и несоблюдение духовным лицом приличия в одежде где бы то ни было (Тр. 27). О ношении одежды определенной формы некоторое указание дает нам правило Трулльского Собора (27): "всякий из числящихся в клире да употребляет одежды уже определенные для состоящих в клире" (Прекрасно замечание папы Целестина (V в.) о платье духовенства: "отличие клирика, - говорит он, - составляет образование, а не одежда, поведение, а не покрой платья, чистота ума, а не наряд"). Отращивание волос клиром не было заведено в древней Церкви; по словам Апостола Павла, оно было неприлично для мужчины (? Кор. 11:14). Члены клира стриглись так, как того требовало приличие ("не носить длинных волос на манер некоторых варваров, и не сбривать их наподобие египетских жрецов"). Впоследствии для них установилась однообразная форма стрижки (Тр. 21), напоминавшая венок. Позднейший обычай духовных лиц отращивать волосы имел, вероятно, основанием пример ветхозаветных назареев и самого Спасителя. У нас священнослужителям вменяется в обязанность отращивание волос и ношение рясы (одежды, заимствованной от греков), за исключением живущих за границей. Причетникам позволено, по их желанию, стричь волосы и носить светскую одежду. 3) Церковь не запрещает духовным лицам мирских занятий для приобретения средств к существованию и материальному благосостоянию (VII всел. 15), но не позволяет им таких занятий, которые: а) унизительны, по своему характеру, для достоинства служителей Церкви, неприличны их нравственному уровню, демонстрируют лишь жажду обогащения, напр., содержание корчмы (Тр. 9), ростовщический промысел или ссуда денег под рост (Ап. 44; I всел. 17; Лаод. 4; Карф. 5; Трул. 10), откупничество (IV всел. 3; Карф. 19); б) сами по себе не совместимы с прямыми обязанностями духовных лиц, препятствуют их отправлению, или же сопряжены с ответственностью, несовместимой с церковным служением, напр., адвокатская деятельность, поручительство перед судом за других, принятие чужих имений под управление и т.п. обязанности. (Апост. 20; Карф. 19; 4 всел. 3; VII всел. 10; Двукр. 11). Принятие духовными лицами светских должностей в государстве (военных и гражданских) каноны также запрещают, имея при этом в виду несовместимость двух разнородных (духовной и мирской) служб, которые, при этом, нередко противоречат друг другу по своим целям, средствам, свойствам и т. п. (Ап. 81 и 83; Двукр. 11). По нашим законам, духовные лица не могут: а) занимать должностей на государственной службе (недуховных), быть присяжными заседателями в суде, членами земских управ и мировыми судьями; а также членами или кандидатами от призывных участков в Присутствиях по воинск. повинн. (Опр. Син. 29 Мая 1885 г.) б) быть ходатаями и поверенными по чужим делам, кроме тех, в которых они ходатайствуют за духовное ведомство, за свои семьи и за опекаемых ими; в) лично принимать обязательства или ручаться в судебном разбирательстве по векселям, подрядам и т. п.; г) заниматься торговлей и промыслами, влекущими причисление их к торговому сословию. 4) Как мы видели, служители Церкви (за исключением епископов) могут быть женатыми; но из вступивших в клир неженатыми Церковь разрешает жениться после посвящения только низшим церковнослужителям (Ап. 26); посвященные же в священнослужительские степени (а также иподиаконы) обязаны оставаться неженатыми; женитьба им безусловно запрещена, пока они состоят в этом звании (Трул. 3); Императорские законы в греческой империи грозили за вступление в брак после хиротонии конфискацией имущества; а жену и детей от этого брака объявляли незаконными. Эти императорские законы, как и правила Трулльского Собора, были вызваны нередкими отступлениями от древнего апостольского правила, возбранявшего вступать в брак после рукоположения. Это отступление допускалось в некоторых случаях даже церковной властью некоторых поместных Церквей (Анк. 10). Прекращая на будущее время подобные браки, Трул. Собор довольно снисходительно отнесся к вступившим в них до того времени: не исключая этих лиц из их степеней, он наложил на них епитимью, потребовал расторжения браков и запретил возводить на высшие степени (пр. 5). Наши законы также признают такой брак недействительным. Святость и чистоту брачного союза священнослужителей Церковь ставит в такую тесную связь с их служением, что супружеская неверность не только их самих, но и их жен считается препятствием к отправлению священнослужения, если оскорбленный муж не разведется с виновной женой (Неок. 8 пр.). Церковь требует и от детей своих служителей такого внешнего поведения, которое было бы сообразно со званием их родителей (Лаод. 10; Карф. 18, 30).

Гражданские права и преимущества посвященных в клир

Все лица, посвященные на церковно-общественное служение, составляют особый класс, называемый духовным званием или духовенством. К нему относятся и принявшие иноческое пострижение, даже если они и не посвящены в какую-либо церковную степень. Не принадлежащее к иночеству духовенство называется белым (оно не обязано, как монахи, носить черное платье). Закон перечисляет в нем следующие чины: а) протопресвитеры, протоиереи пресвитеров, иереи, протодиаконы, диаконы и иподиаконы; б) церковные причетники, в звании псаломщиков. Служению духовных лиц соответствуют права и преимущества, дарованные им в государстве. Принадлежащие к белому духовенству распространяют, через законный брак, права своего положения на своих жен, которые сохраняют свое звание даже во вдовстве. Но дети духовных лиц в духовном звании не состоят и к духовному ведомству не причисляются. До 1869 года и они принадлежали к духовному званию, так что для поступления в светские учебные заведения или на светскую службу от них требовалось разрешение на это архиерея. Впрочем, призрение сирот является обязанностью духовного начальства. Вдовы и дети священнослужителей пользуются теми же правами, что и жены персональных дворян, причетнические - правами персонального почетного гражданства, если, разумеется, те и другие не имеют прав привилегированного положения вследствие других обстоятельств. Закон уравнивает всех детей духовенства, в каком бы положении родителей они ни были рождены. Все вообще служители Церкви свободны от податей и повинностей, как государственных, так и земских, не исключая воинской повинности и обязанностей присяжных заседателей. Оставившие места псаломщиков ранее 6-летней церковной службы привлекаются к исполнению воинской повинности, а выбывшие по истечении этого срока зачисляются в запас. Квартиры, в которых живут духовные лица, также не подлежат государств. налогу (Собр. узакон. и распор. Прав. в 1893 г. № 79). Священнослужители в судебном отношении подлежат особому церковному суду не только по делам своего служения, но и по некоторым общим преступлениям (против благочинства и благоповедения, по жалобам на них за обиды, по взаимным спорам о пользовании церковной землей и т. п.). По уголовным делам они задерживаются только в случае крайней необходимости, при обвинении в таких преступлениях, которые влекут за собой лишение прав состояния. Под стражей они содержатся отдельно от остальных заключенных. О возбуждении следствия над ними извещается духовное начальство, которому закон предоставляет право некоторого участия в суде над ними (просмотр следственных актов, представление мнения). Приговор к временному заключению, не влекущий потерю духовного звания, приводится в исполнение духовным начальством, по его распоряжению (тюрьма заменяется монастырем). Взыскание выговором, наложенное уголовным судом, производится также по распоряжению и от имени духовного начальства. Священнослужители освобождены от судебной присяги и свидетельствуют по священству (монахи - по иноческим обетам). В случае неявки в суд по повесткам, они вызываются через духовное начальство. Обида, причиненная священнослужителям, преследуется строже. Священнослужители за свою службу имеют право на пенсию из государственного казначейства, часть которой передается их вдовам и сиротам, - на награждение их орденами и на пожалование других знаков отличия (за исключением орденов Станислава и Белого Орла (Лица дух. звания, сообразно с приличием их сана, не именуются кавалерами ордена, а только причисляются к орденам (см. учрежд. орд. ст. 138).), а также установленных специально для военных и гражданских чинов знаков отличия), с присвоением тех прав, которые присущи этим наградам. Специально для священников и протоиереев установлены следующие награды: набедренник (при богослужении); фиолетовая скуфья, такая же камилавка, наперстный крест от Св. Синода (иногда из кабинета Его Величества), палица (при богослужении), митра (непосредственно по Высочайшему усмотрению, а не по представлению).

Оставление духовного звания и неповторяемость посвящения

Низведение с церковных степеней или оставление духовного звания может происходить или по суду (лишение сана, исключение из духовного звания), или по добровольному желанию служителя Церкви (сложение сана, выход из духовного звания). Первое рассматривается в статье о духовном суде. Самовольное оставление церковного служения для мирского - преступно. "Однажды зачисленным в клир, - говорит вселенский Собор, - определили мы не вступать ни в военную службу, ни в мирской чин; иначе дерзнувших на это и не возвращающихся с раскаянием к тому, что прежде избрали для Бога, предавать анафеме" (IV всел. 7). Предосудителен и несообразен с каноническими правилами поступок и того священнослужителя, который ищет, хотя бы и законным путем, сложения с себя священства; этим он показывает, что мирские интересы для него важнее и дороже, чем святость служения Богу и Церкви. Такой поступок тем более достоин осуждения, чем менее благовидны и извинительны побуждения к нему. Конечно, церковная власть не может насильно удерживать на церковной службе тех, кто твердо решил сложить с себя священство; но она должна, со своей стороны, стараться отговорить их от принятого намерения. По нашим законам просящие о снятии с них священства испытываются в течение 3-х месячного срока в их решимости и увещеваются не оставлять принятого ими звания. В случае их непреклонности, епархиальное начальство представляет дело Св. Синоду, который и дает им разрешение на сложение сана. увольнение причетников из духовного звания разрешается Консисторией с утверждением архиерея. Но если проситель находится под судом или следствием, то рассмотрение его просьбы откладывается до следственного или судебного решения о нем (чтобы не дать подсудимому избежать наказания лишением сана, если он окажется заслуживающим его). О последствиях снятия священства с лица по добровольному его желанию в правилах вселенской Церкви не говорится (возможно потому, что оно само по себе является лишением, которое законы делают тяжким наказанием). Правительство русской Церкви иногда довольно снисходительно допускало к причетническим должностям сложивших с себя священство (вдовцов) для вступления во второй брак (Моск. Соб. 1667 г.). (См. дела архива Синода 1800 г. №766; 1810 г. №256; 1832 г. проток. №171; 1835 г. проток. №47.). Государственные же законы, в наказание за этот предосудительный поступок, предусматривают невыгодные последствия для оставляющих священство. (Резолюция Импер. Николая I: "полагаю, что звание священническое столь важно, что сколько должно быть разборчиву и осторожну в удостоении онаго, столько же должно затруднить добровольное онаго сложение. Я полагаю, что нельзя допустить, чтобы лицо носившее сие высокое звание могло непосредственно посвящаться иному служению, какое бы ни было, без всякого соблазна и как бы в доказательство, что мирские обязанности главнее духовных". - Преосв. Митроп. Филарет указал на особого рода соблазн, который может произойти от священника, слагающего с себя сан: по должности духовника священник знает многие тайны совести многих людей; нерушимость этих тайн обеспечена строгостью церк. закона; сложивши же с себя сан, он является среди тех же людей с языком уже не так крепко связанным, как прежде. Есть тайны совести, открытие которых может произвести расстройство в семьях и быть причиной великих несчастий. Закон был бы несправедлив и вреден, говорит преосв. Филарет, если бы не употребил против сего возможной предосторожности. Собр. мнений и отзывов, Т. 4, стр. 529, №549). Добровольно снявшие с себя священство и вышедшие из духовного звания (белого духовенства) лишаются всех отличий и преимуществ, приобретенных ими на духовной службе, и светские чины, если они имели их до вступления на нее, им не возвращаются, как уже однажды сложенные при посвящении на церковную степень. За ними оставляются только права, связанные с происхождением и образованием; но принимать их на государственную или общественную службу запрещено: оставивших священнический сан - ранее 10 лет, а диаконский - ранее 6 лет. По истечении этого срока они не могут поступать на светскую службу в той губернии, где состояли на духовной службе, и при новой службе прежняя им не зачисляется. В новейшее время, по ходатайству Св. Синода в каждом отдельном случае, слагающим с себя священство, принимая во внимание особо уважительные причины, Высочайшей милостью обычно позволяется поступать на государственную службу (на основе прав рождения и образования) ранее указанного срока, но не в той губернии, где они служили прежде; впрочем, другие законные ограничения остаются в силе. Причетники, увольняемые по своему желанию из духовного звания, такой кары не несут; они обязаны лишь приписаться к городскому или сельскому сословию, если только они не пользуются по рождению правами почетного гражданина или высшего сословия, а по образованию не имеют права на поступление на государственную службу. Примечание. Снятие священства никакими церковными обрядами у нас не сопровождается. Раз утративший какую-либо церковную степень, по суду ли Церкви, или по собственному желанию, никогда не сможет получить нового посвящения на служение Церкви (Карф. 36; Вас. Вел. 3), как оказавшийся недостойным прежде вверенного ему служения и не заслуживающим доверия. Если посвящение не может повторяться над лишившимся церковной степени, то тем более оно ни в коем случае не повторяется над тем, кто получив его законно, был низведен со своей степени (Ап. 68; Карф. 59).

Получивших в таких сообществах правильное посвящение Церковь позволяла, при вступлении их в общение с нею, принимать на те же церковные степени, какие они имели, без нового посвящения (I всел. 8; Карф. 79; Вас. Вел. 1). Так и ныне поступает русская православная Церковь, когда к ней присоединяются члены клира из римско-католической Церкви (см. ст. о присоединении иноверцев).

Монашествующее духовенство