Святитель Кирилл Александрийский добавляет, что если бы одна Божеская природа победила диавола в искушениях, то мы, люди, не получили бы от этого никакой пользы, ибо не принимали бы никакого участия в битве. «Когда бы Бог победил, я ничего не приобрел бы от победы, поскольку ничего к ней не прибавил». Кроме того, диавол мог бы возгордиться, вознестись, похваляясь тем, что сражался с Богом и был побежден Богом, а не человеком [298]. Но теперь диаволу нечем гордиться. Ибо он сражался с человеческой природой и был полностью побежден ею! Благодаря Божественному Воплощению, Слово сражается со лжецом и обольстителем диаволом как Человек. «Бог Слово, противопоставив врагу зрак раба, одерживает победу через побежденного некогда» [299]. Таким образом, замечает преподобный Иоанн Дамаскин, человеческая природа, которая некогда была побеждена вселукавым диаволом, наносит врагу поражение в тех же нападениях, в которых тот победил ее в Раю [300].

{стр. 130}

Следовательно, Господь наш подобно нам был искушен во всем (Евр. 4, 15), без того, однако, чтобы подпасть под какой–либо грех, и нанес сокрушительное поражение всякому виду искушения и всякой страсти. Слабая человеческая природа, укрепленная всемогущей Божеской природой, с которой она была таинственным образом соединена, доблестно сразилась с искушением. В этой битве человеческая природа Господа была укреплена Божеской природой настолько, насколько был бы укреплен Богом и первый Адам, если бы он противостал искушению. Во всяком случае, Богочеловек победил и уничтожил врага «человеческим любомудрием», а «не властью Божества», как пишет святитель Кирилл Александрийский [301].

Этой победой Христос открыл нам путь к Небесам. Ибо Он предоставил нам возможность «во плоти пожить на земле и недоступною греху показать ту плоть, которую Адам по первом создании имел безгрешною, но чрез преступление соделал ее доступною греху и ниспал в нетление и смерть» [302]. Благодаря Богочеловеку, наша человеческая природа становится вновь способной к освящению, способной победить как грех, породивший смерть, так и саму смерть, и достичь Воскресения и Царства Небесного.

Итак, через Божественное Воплощение восстанавливается изначальная непорочность и полнота человеческой природы; человек снова приобщается Богу – главным образом и прежде всего он воссоздается и становится «новым».

Господь истребляет смерть

Божественное Вочеловечение было началом и основанием битвы Богочеловека против диавола, греха и смер{стр. 131}ти. Воплощенное Слово Божие дало нам возможность и средства к освящению и обновлению наших душ. Одновременно Оно уничтожило и духовную смерть, а с ней и телесную. «Спаситель Вочеловечением явил сугубое человеколюбие и тем, что уничтожил в нас смерть и обновил нас…» [303]. «Он явился нам, соединив Божество с душою и телом, чтобы как Богу избавить от смерти и душу и тело» [304]. Или, как говорит святитель Григорий Богослов, Слово Божие «истощается ненадолго в славе Своей», воспринимает мою плоть» и становится Человеком, «чтобы и образ спасти и плоть обессмертить» [305].

До Пришествия Христа Спасителя «в наш земной мир мы, люди, знали только смерть, а смерть нас. Все человеческое было проникнуто смертью, пленено и побеждено ею. Смерть была ближе и реальнее для нас, чем мы сами. Она была сильнее, несравненно сильнее каждого человека в отдельности и всех людей, вместе взятых, земля была ужасной темницей смерти, а мы – беспомощными узниками и рабами ее (Евр. 2, 14–15). Только с Пришествием Богочеловека Христа и жизнь явилась ; явилась жизнь вечная нам, отчаявшимся смертным, жалким рабам смерти (1 Ин. 1, 2) [306].

По принятому в православной иконографии канону, святая икона Рождества Христова весьма выразительно передает сокрушение смерти и ада, начинающееся Божественным Вочеловечением. Так, пелены Божественного Младенца имеют образ смертного савана, который Ангел показал Мироносицам в утро Воскресения, возвестив победу Воскресшего Христа над смертью. Неподвижность Младенца Иисуса в яслях означает молчание {стр. 132} Великой Субботы и напоминает нам слово священного песнописца: «Спит Живот, и ад трепещет» [307]. Божественный Младенец, озаренный небесным светом, как противоположение черному фону, символизирует грядущее сошествие Господа во ад. Кроме того, темный цвет пещеры символизирует мир, омраченный грехом, «жалом смерти». И этот мир уже освещает Христос, Свет человеков , который …во тьме светит… (Ин. 1, 4–5).

Борьбу Богочеловека против смерти и ада знаменует укрощение Им также земных начал, которые некоторым образом являются укрывателями злых сил. Это вода, воздух и пустыня. В пустыню уходит Господь и там сражается с диаволом. Позднее Он «запретит» ветру и разволновавшемуся морю (Мф. 8, 26. Мк. 4, 37, 39). Один из тропарей праздника Богоявления представляет Господа обращающимся к Предтече и говорящим: «Пророче, гряди крестити Мене», не сомневайся ничуть об этом деле, ибо Я должен уничтожить «таящегося в водах борителя, князя тьмы», «избавляя мир от его сетей ныне и подая, яко человеколюбец, живот вечный» [308].

Два других песнопения этого праздника также весьма выразительно подтверждают сказанное. Одно из них гласит: «Приклонил еси главу Предтечи, сокрушил еси главы змиев. Пришед в струи, просветил еси всяческая, еже славити Тя, Спасе, Просветителя душ наших» [309]. Другое песнопение говорит: «Адама истлевшаго обновляет струями Иорданскими и змиев главы гнездящихся сокрушает Царь веков Господь» [310].

Богослужебный язык, упоминая о еще не освященных водах, называет их «влажным гробом». Вот почему православная икона Крещения изображает Господа входя{стр. 133}щим в воды Иордана, как в водяную могилу, которая заключает в себя пречистое тело Богочеловека [311]. По этому поводу святитель Кирилл Иерусалимский замечает, что, поскольку бесовские силы, противоборствующие воле Божией, таились в водах, Господь сошел в воды Иорданские, чтобы сокрушить главы змиев и связать сильного. «Притекла жизнь, дабы наконец прекратить действие смерти», так, чтобы все мы, спасенные, возгласили: Смерть! где твое жало? ад ! где твоя победа?» (1 Кор. 15, 55). И святитель Кирилл добавляет: «Крещением притупляется жало смерти» [312]. Жало же смерти – грех… (1 Кор. 15, 56), которым, как ядовитая змея, она уязвляет человека. Поскольку Святое Крещение устраняет и уничтожает всякий след греха, то совершенно очевидно, что уничтожается и жало смерти.