- "It's really hard." - "What are you talking about?" - "About temptation. Do you remember how happy it was for me to earn a hundred dollars? Why, a hundred, for ten he ploughed like an ox, wrote all sorts of nonsense." - "Of course, I remember. Now you have three thousand in your hands. Passports were gone. Believe me, they will be happy and grateful to you infinitely." - "And then what?" - "Like what? Forward with a song through life. Have you forgotten how you vomited on the train this morning? Look, tomorrow it can be worse. You're still swallowing one no-shpu - it's like a poultice for a dead man. Do we take the money? Answer at last. There is such a folk wisdom: you make a choice, it will become easier." "Forgive me, but I think I've already done it." - "Choice?" - "Yes." - "Congratulations, why - sorry?" - "I'll give this money. Just keep quiet. I know I'm a fool, but it sucks as soon as I imagine that I kept them. There is no joy. Do you understand?" - "Did you want joy? She will come later. When they cure you." "Do you think the rich don't die? And what makes you think that three thousand dollars is a lot of money?" - "For you - a lot." - "And for cancer? That's it. That's it, let's finish." "Good. Only I have one request." - "What?" - "Do what you want. But how is it in advertising?" - "Take a break?" - "Do it. At least until the evening. You have almost no things, you don't want to eat. Go to Kolomenskoye. Or to football. It seems to me that today Torpedo is playing. They seem to have a new coach. Go and see. And at worst - sleep at home. Huh?" - "Until tonight, you say? Ok. I'll wait until evening."

Chapter Thirteen

As soon as Sophia crossed the threshold of Alla's apartment, she heard Alex's voice from the room:

- Of course, you can watch it, but the question is: is it worth it? Sturgeon of the second freshness is no longer sturgeon...

"Is this your promised surprise?" Sophia asked the hostess who met her.

- Oh, Sonechka! He called in the morning and congratulated. And then he began to cry, and I invited him. Are you angry?

"Yesterday I thought I would see him for the last time.

"You know, it's never too late to drive a man away. You are such a wonderful couple...

"Why are you stuck in the corridor?" A voice came from the room. Petrovich, Alla's roommate. It seems that he is already tipsy.

- Сейчас идем. В общем, подруга, смотри сама. Он обещал шелковым быть.

- А он такой и есть. Ну, ладно, пригласила так пригласила. Это твой день рождения, в конце концов. Сопровождаемая Аллой, Воронова прошла в комнату. Одевать что-то особенное ей не хотелось - блистать должна именинница. И все равно ей нравилось, как она выражалась, "придавливать". Вот и сейчас эффект получился на славу: это непроизнесенное общее "ах!" Софья чувствовала каждой своей косточкой. Но, честно говоря, особой радости от этого она не испытывала. Человек привыкает ко всему, даже к обожанию. Тем более уроки Смока не прошли даром. Воронов-старший любил повторять: красота хороша только тогда, когда она сама себя не замечает. В данный момент Софья больше бы удивилась тому человеку, прежде всего мужчине, который остался бы равнодушен к ее присутствию. Но сегодня она, одевшись подчеркнуто скромно, сказав "здравствуйте" всем присутствующим, мышкой скользнула в свое любимое кресло. Гостей и на самом деле было немного, и всех Софья знала. Одних лучше, других хуже, но, самое главное, можно было обойтись без лишних слов.

- К столу, к столу, - гремел Петрович. - Время спать, а мы не ели. Да еще ни в одном глазу.

- Уж молчал бы, - прокомментировала Алла, неся тарелку с салатом.

- Не могу молчать! А тебе уже хватит суетиться. Приглашай гостей. Все, впрочем, было, как и происходит в таких случаях. Стол ломился от закуски и выпивки. Первый тост произнес Петрович. Выпив шампанское, несколько минут хорошо закусывали. Потом стали выбирать напитки в соответствии с пристрастиями. Большинство из собравшихся предпочли водочку. Коньяк пил только Алекс. Софья оценила внимание к ней хозяйки: перед ней стояла бутылочка красного французского вина. Впрочем, легкое раздражение не проходило. Алла могла бы сначала посоветоваться, если уж решила сделать доброе дело. Алекс, в свою очередь, избрал тактику, которую от него и ожидала Софья: он ее как бы не замечал, вовсю ухаживая за дочерью Аллы. Наташка млела, а сам Алекс боковым зрением наблюдал за реакцией Софьи: замечает ли она, что он ее не замечает? Это даже не забавляло ее. Единственный раз за вечер она открыла рот, когда Петрович, самовольно взявший на себя функции тамады, предоставил слово ей - "прекрасной и очаровательной Сонечке, лучшей подруге моей дражайшей Аллы". Софья сначала хотела сказать то, что обычно говорят в таких случаях, но... Алла смотрела на нее с таким обожанием... В руках она держала рюмку, щеки уже заалели. Это был ее вечер.