родителямъ была такъ велика,

что онъ разъ навсегда отказался

отъ всякихъ лестныхъ предложеній,—

однажды навсегда онъ рѣшился жить

въ Назіанзѣ до самой смерти своихъ

родителей и помогать тутъ отцу въ его

епископскихъ и хозяйственныхъ трудахъ.

Григорія звалъ неоднократно въ

•свое прекрасное уединеніе, на рѣку

Ирисъ, и задушевный другъ его св.

Василій, для совмѣстныхъ святыхъ подвиговъ,

которые были потребностію и

усладою ихъ родственныхъ душъ-, но

Григорій Богословъ и отъ этого отказался

изъ-за долга сыновняго. „.Признаюсь,

писалъ самъ св. Григорій

•своему другу Василію на его призывъ

въ уединеніе, - я не сдержалъ своего

слова — соединить свою жизнь съ твоею

въ училищѣ новаго любомудрія, не сдержалъ

обѣщанія, даннаго еще въ Аѳинахъ,

гдѣ дружба слила наши души въ

одну. Но я не исполнилъ своего обѣщанія

не по своей волѣ: законъ дружбы

долженъ уступить закону сыновней

любви11... Потомъ, посѣтивъ на короткое

время св. Василія и возвратившись

въ Назіанзъ, св. Григорій говорилъ

своей паствѣ: „меня возвратили къ

вамъ, во-первыхъ, моя приверженность

къ вамъ, а во-вторыхъ, собственная

моя забота, собственное мое дѣло—сѣдина

и немощь моихъ родителей, бо-

лѣзнующихъ болѣе обо мнѣ, нежели о

лѣтахъ своихъ. Для нихъ быть жезломъ

въ старости, опорою въ немощи—составляло

первый данный мною обѣтъ,

который и исполняю я по возможности,

такъ что я рѣшился оставить и самое

любомудріе—всего для меня драгоцѣн-

нѣйшее“\ Въ одномъ своемъ духовномъ

сочиненіи св. Григорій писалъ: „услуживая