гдѣ дружба слила наши души въ

одну. Но я не исполнилъ своего обѣщанія

не по своей волѣ: законъ дружбы

долженъ уступить закону сыновней

любви11... Потомъ, посѣтивъ на короткое

время св. Василія и возвратившись

въ Назіанзъ, св. Григорій говорилъ

своей паствѣ: „меня возвратили къ

вамъ, во-первыхъ, моя приверженность

къ вамъ, а во-вторыхъ, собственная

моя забота, собственное мое дѣло—сѣдина

и немощь моихъ родителей, бо-

лѣзнующихъ болѣе обо мнѣ, нежели о

лѣтахъ своихъ. Для нихъ быть жезломъ

въ старости, опорою въ немощи—составляло

первый данный мною обѣтъ,

который и исполняю я по возможности,

такъ что я рѣшился оставить и самое

любомудріе—всего для меня драгоцѣн-

нѣйшее“\ Въ одномъ своемъ духовномъ

сочиненіи св. Григорій писалъ: „услуживая

родителямъ, я думалъ исполнить

угодное Тебѣ, Царь мой Христосъ; ибо

Ты даруешь смертнымъ дѣтей, дабы

они имѣли въ нихъ себѣ помощь, и

ими, какъ жезломъ, подпирали сбои

дрожащіе члены11.

И какихъ только трудовъ онъ ни

несъ въ Назіанзѣ изъ любви къ родителямъ,

не смотри на то, что эти занятія

были ему очень не по-сердцу!

Съ грустью онъ описывалъ въ одномъ

изъ своихъ инеемъ къ св. Василію сбои

хлопотливыя и тягостныя хозяйственныя

занятія въ домѣ родительскомъ.

По его словамъ, ему тутъ приходилось

и смотрѣть за работами рабовъ,

и уплачивать подати, и защищать права

собственности предъ мздоимными судьями,

и спорить съ лихоимными сборщиками

податей, и пр. и пр.-, и все

это, скрѣпя сердце, терпѣливо выполнялъ