Пост приносит пользу тем, кто разумно к нему приступает, и вредит начинающим его неразумно. Потому заботящиеся о пользе поста должны беречься вреда его, то есть тщеславия, чтобы, вкушая ежедневно понемногу, мы могли покорить плоть и укрепить сердце для молитвы. Таким образом, сохраненные силой Божией от возношения, мы постараемся всю жизнь пребывать в смиренномудрии, без которого никто не может благоугодить Богу. Преподобный Марк (54, 160).

Пост-это сильное орудие, когда он предоставлен самому себе; когда из орудия он уже претворяется как бы в цель жизни, в цель тщеславия-делается для подвижника орудием самоубийства (111, 103).

...От безмерного воздержания и происходящего от него изнеможения человек делается неспособным к духовным подвигам, часто обращается к объедению, часто впадает в страсть превозношения и гордости (108, 137).

Сколь вредно невоздержание, столь вреден (или еще более) неумеренный пост. Слабость тела, происходящая от недоедания, не позволяет совершать молитвы в должном количестве и с должной силой. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (108, 145).

Господь сказал: "Ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцем твоим" (Мф. 6, 17-18). Но что делать, если и против воли люди видят тех, кто постится, по какой-нибудь угодной Богу причине, как нередко поступали и святые? Заповедь эта касается тех, которые постятся напоказ из человекоугодия. О том же, что заповедь Господня, исполненная во славу Божию, естественно, не может укрыться от любящих Бога, Господь Сам сказал: "Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме" (Мф. 5, 14-15). Святитель Василий Великий (115, 635).

Кто постится по тщеславию или считая, что он совершает доб-родетель, тот постится неразумно и потому начинает после укорять брата своего, считая себя кем-то значительным. И оказывается, что он не только не положил камень, а снял два и может разрушить всю стену осуждением ближнего. А кто разумно постится, тот не думает, что он совершает доброе дело, и не хочет, чтобы его хвалили, как постника. Он надеется воздержанием приобрести целомудрие, а посредством этого прийти в смирение, как говорят Отцы: "К смирению ведут телесные труды, совершаемые разумно". Преподобный авва Дорофей (58, 162).

Однажды татары взяли в плен двух родных братьев-бояр. Один из них лостился в понедельник, не вкушая в этот день скоромной пищи. Когда же татары начали принуждать братьев есть их пищу, они не покорились и остались голодными в течение целого дня. На другой день не привыкший поститься не выдержал и начал есть татарские яства. Брат, соблюдавший пост по понедельникам, не покорился и продолжал оставаться голодным. Татары начали бить его и принуждать к повиновению. Пребывая три дня без пищи, перенеся побои, брат не покорился. Видя его крепость и терпение, татары связали его и бросили под телегу. Боярин молился и терпел. В полночь пришел к нему светоносный муж и говорит ему: "Встань". Он отвечал: "Как же мне встать? Я крепко связан". Тот второй раз говорит ему: "Вставай, не бойся". Боярин начал вставать, и тотчас развязались веревки. Светоносный муж сказал ему: "Не бойся и следуй за мной" и повел его через Орду, мимо бесчинствующих татар. Выведя его из стана, чудный муж повелел беглецу взобраться на дерево, и сказал: "Ничего не бойся, только молчи". Брат спросил своего избавителя: "Кто ты, господин?" - Светоносный муж сказал: "Я Ангел понедельника". После этого он стал невидим. Брат же был в великой радости и трепете. Когда татары обнаружили только одного из братьев пленников, они стали истязать и бить его и предали его смерти. Когда рассвело, вся Орда двинулась на поиски бежавшего, но никто из них не взглянул на дерево, на котором скрывался брат. Когда опасность миновала, он слез с дерева, пришел на русскую землю и, не заходя к родным, направился в Пафнутьев монастырь, где и принял постриг. Волоколамский Патерик (92, 186).

По дороге в Галичскую страну не стало у преподобного Макария и его спутников хлеба, голод начал терзать непривычных к посту. Преподобный Макарий стал молиться. И вот нашли они завязшего в узком месте лося. Это было во время апостольского поста, за три дня до праздника. Путники просили у Макария позволения убить лося. Он не благословил им нарушать пост и убеждал потерпеть до праздника святых апостолов Петра и Павла. "Поверьте, братия,-прибавил он, лось будет в ваших руках, когда придет время разрешить пост. Потерпите еще три дня - Господь сохранит жизнь вашу". Путники послушались преподобного и, надрезав ухо лося, отпустили его. А преподобный молил Господа, чтобы Он укрепил слабых товарищей его. По милости Всемогущего даже малые дети остались живы, пробыв без пищи до праздника апостолов. В праздник Макарий, отойдя в сторону от других, приклонил колена и воздав благодарение Творцу, молил Его пропитать голодных спутников. И вот неожиданно явился тот самый лось, которого отпустили на свободу за три дня перед тем. Его поймали и святой старец с радостью благословил его для трапезы. "Надейтесь же, друзья мои, на Господа, прибавил он. Он не оставит нас и впредь". И точно, после того то попадался им лось, то ловили оленя и так благополучно дошли до Унжи. Троицкий Патерик (90, 350).

Мы проходим поприще святой Четыредесятницы...

Время благословенное, время назначенное на излечение душевное. Почему же нам хотя бы это время не употребить, чтобы потом быть обрадованными этим сладчайшим голосом: "Чадо, прощаются тебе грехи твои" (Мф. 9, 2). Мы и всегда бы должны об этом помышлять, но, снисходя к немощам нашим, Господь благословил предписать нам кратчайшее время. Но чем оно у нас отличается от другого времени? Пища иная, но и этим многие пренебрегают с оскорбительным для Церкви нарушением ее установлении и с явным для немощных соблазном. Пища иная, но пресыщение то же. Питие другое (и если бы другое.), но невоздержанность и пьянство те же. А прочие дела в течение всего года или в течение жизни-те же. Та же зависть, вражда, клевета, то же корыстолюбие, те же греховные дела.

Здесь я приведу только одно место из пророка Исаии, в котором прекрасно описано, каким должен быть наш пост (Ис. 58, 2-14).

Говорят там израильтяне: Господи, мы постились, но Ты не видишь нашего поста, мы истомили себя, а Ты не заметил в нас перемены. Отвечает им Божественный глас: во время поста вы питаете страсти свои, и во дни воздержания обижаете других и ссоритесь-что же мне в таком посте? Такой пост мне неприятен. А если хочешь, чтобы твой пост был мне угоден, отрекись от всякой неправды, прости долги, отпусти порабощенных на свободу и всякое неправедное писание разорви; раздели для голодных хлеб твой и бесприютных нищих введи в дом. Если видишь раздетого, одень и от единокровного твоего не укрывайся. "Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя. Тогда ты воззовешь, и Господь услышит; возопиешь, и Он скажет: "вот Яю". И будет Бог твой с тобой всегда, и насытишься, как желает душа твоя. Вот живое изображение истинного поста, вот каким воздержанием подобает прославлять себя христианам. Платон, митрополит Московский (106, 22-25).

Желающим начать святой пост я прежде всего предлагаю царскую трапе-зу самого славного и святого Давида. Смотрите, какова его трапеза. В псалме своем он говорит: "Я ем пепел, как хлеб, и питье мое растворяю слезами" (Пс. 101, 10). Пожалуйте, извольте есть пепел, как хлеб, и питье растворите слезами. Вы скажете: не вкусна эта трапеза. А я отвечу: не вкусна, но полезна. Но прежде всего разберем на основании Писаний эту трапезу Давида.

Вы знаете, что святой Давид согрешил перед Богом прелюбодеянием и убийством. Это не удивительно, потому что он был страстен, как и прочие люди: и у святых бывают падения. После грехопадений Давид пришел в чувство: он кается, смиряется, исповедуется, молится, постится и носит покаяние не только внутри своей совести, но несет тяжесть покаяния и внешним образом. Он оделся в рубище, посыпал голову пеплом и плакал перед Богом и днем и ночью, прося у Него прощения грехов. Когда во время покаяния появлялась у него нужда подкрепить тело куском хлеба, он ел его, и сыпался на хлеб пепел с головы и рубища, но он не отрясал пепел, ел его вместе с хлебом. Потому-то он и говорит: "Я ем пепел, как хлеб". И когда он чашу с водой принимал, слезы, текущие из глаз его, капали в питье - об этом он и говорит: "Питье мое растворяю слезами".