перед тайной человека, ответственность

перед его будущим. И опять-таки, эта

ответственность, как и всякая другая -

например, гражданская - осуществляется

какой-то ценой.

эта ответственность в любви сочетается

тоже с требовательностью. Любить

расслабляющей любовью, любить такой

любовью, которая все допускает и позволяет

человеку становиться все мельче и мельче,

все более жестоким, все более себялюбивым, -

это не любовь. Это - измена. Любовь должна

быть требовательной. Не в грубом смысле, не

так, как мы часто действительно требуем от

других того, чего сами не согласны делать,

что для нас кажется слишком трудным,

налагая на них бремена, которые мы не

способны или не хотим нести. Нет,

требовательность в любви сказывается

прежде всего в том, чтобы любимого человека

вдохновлять, чтобы его уверить в том, что он

бесконечно значителен и ценен, что в нем

есть все необходимое, чтобы вырасти в

большую меру человечности.

Для

этого тоже нужна с нашей стороны

неколеблющаяся вера, потому что это не

всегда очевидно; бывают моменты, когда

блеснет перед нами светозарный образ

возможного человека - и потухнет: жизнь

заглушила самый высокий порыв. Вот тогда

наша вера должна быть зрячая, наша надежда -

пламенная, наша любовь - неколебимая; тогда

мы должны со всей внимательностью, со всей

опытностью помочь человеку вырасти; и

только если мы так веруем, с готовностью

быть открытыми до последней уязвимости и

требуя от другого, чтобы он был всем, чем он

способен быть, мы имеем право говорить о том,

что мы его подлинно, серьезно, творчески

любим: не ради себя - для него.