Беседы о вере и Церкви
так или иначе выразил. Неверующий, вернее, каждый
из нас, вероятно, обратился бы к Богу и сказал:
Господи — Ты Себе противоречишь, что же Твое
обетование, как же из Исаака может родиться
потомство мне, если я сейчас его принесу в
кровавую жертву?.. Это было бы разумно, но это было
бы актом недоверия к Богу. И Авраам не ставит
этого вопроса, потому что его вера обращена не на
то, что говорит Бог, а на Того, Кто говорит. Он не
ставит вопрос о том, что Бог Себе противоречит, он
предоставляет Богу знать, противоречит Он или
нет, и что Он имеет в виду. Он поступает так: я
доверился этому Богу, я и теперь доверяюсь... Он
берет своего мальчика и ведет на заклание, и мы
знаем, как это кончается: Господь заменил Исаака
животным; это — дело Божие; но дело Авраама было
— совершенная вера, понятая именно как доверие:
безграничное, полное, спокойное доверие. Причем
"спокойное": не без боли, не без ужаса, не без
содрогания. Но только такое доверие давало
возможность не то чтобы превозмочь, а оставить
душу совершенно открытой и для боли, и для чуда.
И в Евангелии, вопрос,
который Христос ставит в области веры, это именно
вопрос о том — как ты относишься ко Мне; не к Моим
обетованиям, а ко Мне лично. Вы, наверное, помните
рассказ о том, как Христос на пути в Иерусалим
говорил Своим ученикам, что Ему надлежит идти во
Святой Град, быть предану в руки грешников, быть
убиену и воскреснуть. И в этот момент двое из Его
учеников вышли к Нему: Дай нам сесть одесную и
ошуюю Тебя! (Мк. 10,37). Во всем, что Христос
говорил о восхождении Своем в Иерусалим, о
грядущих страстях, о воскресении после страшной
голгофской смерти, они услышали только то, что