«Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной, и вот, здесь больше Ионы». Книга Ионы входит в Библию, она очень короткая. В ней говорится, что жители Ниневии проводили грешную жизнь. Господь открыл пророку Ионе, что город будет уничтожен, и послал Иону к ниневитянам призвать их к покаянию. Он пришел к ним и сказал о том, чтó их ждет. И тут произошло чудо: они его послушали. Царь наложил на всех пост, постились даже животные. Все каялись, посыпали головы пеплом, не ели, не пили, молились Богу: Господи, мы больше не будем творить это, Ты только нас прости. И Ниневия устояла. А Иона даже обиделся: как же, Господи? Ты же обещал их уничтожить. Выходит, слово Твое оказалось неправильным?

Он был в страшном смущении от того, что не исполнилось слово Божие. Но Господь ему сказал, что суд Его преложен на милость. Ниневия была уничтожена, но много позже, за грехи других, более поздних поколений, а этих людей Господь спас, потому что Он их призвал к покаянию и они послушались. А здесь, Христос говорит, больше Ионы, здесь Сам Бог; не пророк Божий, а Сам Бог — а вы ничего не слушаете, как об стену горох. И ниневитяне осудят вас, потому что они-то покаялись, а вы нет, потому что ваш ум настолько извращен, что никак слово истины не принимает.

Очень часто так бывает. Вот приходят: батюшка, моей дочке сделали. Священник говорит: да ничего ей не сделали. Но ему не верят. Какая-то бабка скажет — и человек поверит; всякой глупости доверяет, а слову истины — нет. Это удивительное человеческое свойство. Или скажешь человеку: хочешь быть здоров — исполняй заповеди Божии, ходи по воскресеньям в храм, молись Богу, соблюдай посты, причащайся Святых Христовых Таин, изучай Священное Писание. И Господь исцелит твою душу, а потом, глядишь, за душой начнет исцеляться и твое тело. Все просто и ясно. Но нет, не поверит. А скажи ему: найди три крысиных хвоста, измельчи, настой на спирту, три раза через левое плечо перекинь и в двеннадцать часов, но не по московскому времени, а по лондонскому, выпей — и будешь здоров. И будет делать. Говоришь: ходи в храм, причащайся. Нет, мне надо съездить к бабке за девяносто пять тысяч километров, и только она меня спасет. Почему так? Совершенно ясные, простые слова: вот здесь Христос, мы причащаемся Святых Христовых Таин, соединяемся не с каким-то там чудотворцем, не с великим магом, не с целителем, а с Самим Богом. Что может быть выше этого? Нет, ему надо еще что-то.

Вот так же и Господь говорит: здесь больше Ионы пророка, — потому что эти слова мы слышим непосредственно от Бога. Здесь больше самой главной премудрости. Мудрей Соломона не было человека на земле, и все-таки здесь гораздо выше и больше Соломона. И все равно человек не слушает. Поэтому когда придет Страшный суд Господень, этот человек осудится за свое неверие истине. Как Господь сказал: кто уверует, тот спасется, а кто не верует, тот уже осужден. Уже — то есть он сам себя судит. Человек жил в грехах, из-за грехов вся его жизнь расстроилась, и душевная, и телесная. И вот он хочет найти какое-то снадобье, чтобы сразу исцелиться.

Представим себе, сколько надо времени, чтобы этот храм развалить. Если иметь хорошие орудия, то достаточно дня. А чтобы его построить, днем никак не обойдешься. Так же и душа человека. Согрешить — это быстро и просто, а вот восстанавливать то, что потеряно, очень долго. А этого-то человек как раз и не хочет. Гораздо легче куда-то поехать за тридевять земель или какую-то воду пить. Вот сядь перед телевизором, закрой глаза — и все, никаких усилий ни души, ни тела. Наоборот, расслабься, закрой глаза, спи спокойно. Тут же не требуется никакой работы. А в Церкви требуется: заповеди исполняй, помыслы отсекай, молиться не хочется — молись, в Священном Писании ничего не понимаешь — все равно читай, хочется дома полежать в выходной — нет, надо в храм идти. Ближний нуждается — значит, надо помочь. Кто-то денег просит — надо дать. Сколько всяких трудов! Конечно, мало кто на это идет, потому что излукавился человек, ищет только себе пользу, выгоду ищет только для себя и поэтому теряет самое главное.

Эти слова Господни прямо к нам относятся: «Никто, зажегши свечу, не ставит ее в сокровенном месте, ни под спудом, но на подсвечнике, чтобы входящие видели свет». Свечу зажигают, чтобы она давала свет. Назначение ее — освещать. Поэтому она и называется «свеча» — от слова «свет». Нет смысла, зажегши свечу, ставить ее куда-то в недоступное место, закрывать, чтобы света не было. Так же и вера для человека. Раз мы собрались в храме, значит, мы все верующие люди. Веру нам дал Господь, Он нас к Себе призывает. И эту веру надо поставить на подсвечник, чтобы она светила всем. Имеется в виду, конечно, духовный свет. Наша вера должна сквозь нас сиять. Каким образом? Если мы действительно верующие люди, если мы действительно принимаем премудрость Божию, если действительно мы хотим покаяться, то наша жизнь должна меняться, причем меняться так, чтобы это было заметно всем. Чтобы наша жизнь резко отличалась от жизни людей, которые этой веры не имеют. Мы не должны ссориться, мы не должны клеветать, злиться друг на друга, сплетничать, склочничать, хамить друг >другу, мстить. Мы должны быть как ангелы на небесах. Чтобы тот огонь, который нам Господь дал, действительно светил всем.

А то получается, что мы вроде верующие, ходим в храм — а сколько огорчений приносим другим людям! Вот если рассмотреть и сравнить: одна ходит в храм, а соседка по лестничной клетке не ходит. Ну и зайдем к каждой в дом, что мы там увидим? Обоями стены поклеены у той и у этой. На полу палас у той и у этой. Стенка с хрусталем у той и у этой. Во что они одеты? Во что эта, в то и та. Внешне все одинаково. Посмотрим внутрь, что там. Зависть у этой и у той. Сплетни — и эта сплетничает, и та. Телевизор смотрит и эта, и та. А тогда в чем же разница? Оказывается, ни в чем. То есть огонь веры настолько спрятан, что его и не видно. Человек верующий ничем не отличается от неверующего ни внутри, ни снаружи. Тогда никакого смысла в этой вере нет. А он должен быть. Этот огонь нам дан, чтобы он попалил все наши грехи, исправил наш ум, исправил наше сердце. Чтобы действительно этот свет нашей жизни распространялся на всех — и на нашу семью, и на наших соседей, и на весь наш дом, и так далее.